— Я тоже так думаю. Меня зовут инспектор Сегюр. А это сержант Мартини. Мы беспокоимся о вас, милые дамы. Я сказал вам сущую правду. Люди, которых мы ищем… их машина стоит у ваших ворот.
— У ворот мистера Тернера, — сказала Мария.
— Трое этих людей…известно, что они очень опасны. Они вооружены.
— Трое? — спросила Софи.
— Это вас удивляет?
— Нет, — сказала Софи. — Если не считать…что мы, бедные девушки, могли бы сделать против троих вооруженных мужчин. Я очень рада, что вы пришли, инспектор.
— Я тоже рад, — сказал Сегюр и поклонился, а затем заговорил с Софи на быстром провансальском наречии, по мере того, как они переходили из комнаты в комнату. Когда они обошли весь дом, Сегюр послал Мартини с Марией вниз, а сам вместе с Софи вернулся в лоджию. Они стояли на каменном балконе и смотрели на море.
— Прекрасные виноградные лозы, — сказал он. — Какой замечательный ствол, он, наверно, в два этажа высотой.
— Отсюда вы можете увидеть собор Пресвятой Девы, — сказала Софи, Подойдите сюда и взгляните.
— Я родом из Ниццы, — сказал Сегюр. — Я вижу собор Пресвятой Девы по крайней мере один раз в году на протяжении последних пятидесяти трех лет. Но я в первый раз вижу виноградную лозу высотой в два этажа. — Он перешел на английский. — За таким стволом легко может спрятаться человек. Будь у него пистолет, он мог бы убить меня.
— Будь он человеком такого сорта, — поправила Софи.
— Человек, о котором я думаю, уже совершил убийство сегодня вечером. Он убил бывшего полковника французской армии. Его звали Сен-Бриак. Мне сказали, что это было убийство. Я же думаю, что это была самооборона. Меня послали сюда арестовать этого человека и его друзей, но мне запретили осматривать место преступления. Полицейский не должен так работать. Вы знали Сен-Бриака?
— Нет, — сказала Софи.
— Он поддерживал, как бы это сказать, экстремистов в Алжире. Вы тоже их поддерживаете?
— Нет, — сказала Софи. — Из моих сверстников их поддерживают очень немногие. Нас уже тошнит от этого Алжира. Вы должны это знать.
— Да, я знаю, — кивнул Сегюр. — Мне тоже все это надоело. Вот почему я доволен, что этого человека здесь не оказалось. Вы же видели, что мы все осмотрели, не так ли?
— Да, конечно, — согласилась Софи, — вы все осмотрели очень тщательно.
— Я расскажу вам кое-что об этом Сен-Бриаке. Он был отвратительной скотиной. Конечно, вам придется поверить мне на слово…
— Этого вполне достаточно, — сказала Софи. — Совершенно ясно, что вы честный человек.
— Его сторонники — тоже мерзкие негодяи, — продолжал Сегюр. — Меня уже тошнит от них. Они разыскивают тех троих, о которых я вам говорил, трех человек, которых здесь нет. Я очень боюсь, что они хотят их убить. Я надеюсь, что им это не удастся, но не могу им помешать. Мне не разрешают мешать им. Я уже однажды оказался в подобной ситуации. Это было во время войны. Только в тот раз убийцами были французы, а охотились за ними немцы. — Он пожал плечами. — Я сделал все, что мог. Мне хотелось бы сделать больше — я помню, что я сказал это себе тогда, в тот раз. — Неожиданно его вежливые манеры исчезли и он в ярости воскликнул: — Я должен был сделать больше!
— Нет, — возразила Софи. — Вы были очень добры к нам. Мы вам за это благодарны.
— Я был настолько добр, насколько это было в моих силах. — покачал головой Сегюр. — Не думаю, что я заслужил вашу благодарность, но я выпил бы чего-нибудь, если вы не возражаете.
— Бренди внизу, — сказала Софи.
К нему вновь вернулись вежливые манеры, которые служили защитной оболочкой от приказов, которые он ненавидел.
— Давайте присоединимся к ним. Знаете, у меня есть странная привычка. Когда я уезжаю, я всегда даю два длинных гудка. Не могу понять, почему я это делаю.
Он вышел, а некоторое время спустя Крейг и Эшфорд услышали два длинных гудка, спустились вниз и прошли на кухню, где Софи сделала им омлет и салат и достала холодных цыплят из холодильника. Крейг обнаружил, что он чертовски голоден, и ел все подряд, запивая розовым анжуйским вином, которое подливала ему Мария. Софи с обожанием смотрела на него.
— Ну, разве он не великолепен? — спросила она, — Так и хочется съесть.
— Он — весьма привлекательная штучка, — согласилась Мария, — но что делать после того, как он будет съеден?
— Мы должны идти, — сказал Крейг.
— Дорогой мой, ты не в силах это сделать, — сказала Софи. — Эти люди все ещё бродят где-то здесь, разыскивая тебя, так сказал инспектор, и они видели твою машину. Они должны понимать, что ты здесь, и Сегюр сказал, что у него есть приказ позволить им дожидаться снаружи. Я думаю, что тебе лучше всего остаться здесь с нами.
После этого она приготовила кофе, которое он пил с бренди, а потом отвела его в спальню, уложила в постель, сбросила халат и устроилась рядом с ним. Ее сильные и ласковые руки обняли его, она положила его голову себе на грудь. Он слышал спокойное и ритмичное биение её сердца, а потом она взглянула вниз на его лицо и рассмеялась, и в её голосе послышались насмешка и нежность, за которыми скрывалось отчаяние.
— Не беспокойся, — сказала она. — Я вижу, как ты устал. Я могу попытаться справиться со своей ужасной страстью. Но ты такой вкусный. Мне хочется откусить от тебя кусочек. Все время хочется.
— Я слишком тощий, — сказал Крейг. — Старый. Жесткий. Жилистый.
— Но не здесь, — сказала Софи, — И не здесь. И не здесь. — Она дотрагивалась до его шеи, уха, а затем очень осторожно до повязки на его щеке. — Это правда — то, что сказал Сегюр?
Крейг кивнул. Он чувствовал, что засыпает.
— И он действительно был скотиной? Это тоже правда?
— Мы все такие, — устало сказал Крейг. — Теперь я это знаю.
И он уснул.
Глава 17
Софи разбудила его в два часа ночи. Стоило ей его коснуться, он мгновенно проснулся и открыл глаза, и его здоровая рука была тут же готова, причем не к обороне, но к атаке.
— Пора вставать, — сказала она. — Скоро вернется Ден Тернер и начнется вечеринка.
Крейг встал, подошел к умывальнику, умылся одной рукой, потом взял бутылку бренди и изрядно отхлебнул.
— Почему вы здесь? — спросил он.
— Ден хотел, чтобы мы были с ним. Это ничего нам не стоит и он нам нравится. А ему нравится держать нас около себя, по крайней мере, он так говорит. Думаю, что ему понравилось бы спать с нами…
— Конечно понравилось бы, — сказал Крейг, понимая, что он должен так сказать.
— Но я не нахожу его привлекательным. То же самое думает и Мария. Очень жаль. Вот с тобой совершенно другое дело. Тебя мне все время хочется. Особенно после той нашей ночи под открытым небом.
Крейг выглядел одновременно смущенным, польщенным и взволнованным, и Софи хихикнула.
— А ты завел себе маленького дружочка-мальчика-цветочка. Такая жалость…
— Эшфорда? — Он выглядел таким ошарашенным, что она снова хихикнула.
— С Эшфордом все в порядке. Поверь мне. Мы просто друзья.
Софи поцеловала его.
— Бедный Джон, — сказала она. — Теперь послушай меня. Мы с Марией скажем Дену, что ездили в Ниццу и там встретили тебя и твоего приятеля. Вы с Рикки попали в аварию, вот почему вы оба так выглядите.
— Спасибо. А где сейчас Рикки?
— Внизу. Он знает множество всяких вещей об одежде. Он точно сказал мне, сколько это стоит.
Она коснулась своего платья, тонкой оболочки из белого хлопка, подчеркивающей её золотистый загар, бледное золото её волос.
— Это его бизнес, — сказал он.
— Я знаю. Он сказал мне. Бедный Рикки. Некоторые из его клиентов дерутся очень больно. — Она отскочила в сторону; подол платья приподнялся над пеной белых кружев. — Это платье купил мне Ден. Тебе оно нравится?
— Да, — кивнул Крейг, — но мне нужно поговорить с Рикки.
Рикки чувствовал себя теперь гораздо проще и свободнее, разговаривая с Марией о платьях, рисуя, жестикулируя, его живой шарм делал незаметными его разбитые губы.
— Мне кажется, что мы с Марией старые друзья, — воскликнул он, — Это чудесно.
— Нужно повидаться с Грирсоном, — сказал Крейг. — Ты не знаешь, как бы мне добраться до него?
Эшфорд повернулся к Марии.
— Дорогая, ты не будешь возражать?
Бросив на него сердитый взгляд, Мария вышла. Эшфорд вздохнул.
— Она знает, Софи ей сказала. Так неудобно… Я прекрасно понимаю, что все это моя вина и все такое, но этим девушкам не следовало знать. Они могут рассказать кому-нибудь.
— Мы можем уйти, — сказал Крейг.
— Я полагаю, что нас убьют, — буркнул Эшфорд. Крейг заметил у него в руках пустой стакан. — Ну, а что будет, когда появится этот Ден? Мы просто не можем здесь оставаться.
— Так что насчет Грирсона?
— Ах, да. Я ведь собирался вам сказать, не так ли? Он отправился в Бордигерру. Я могу позвонить ему туда — но не раньше шести утра.
— Лучше дай мне номер телефона.
— Мне очень жаль, — возразил Эшфорд, — но не могу.
— Почему?
— Он не разрешил, — сказал Эшфорд, — но я думаю, что вы могли бы выбить его из меня.
— Не будь таким дураком, — возмутился Крейг.
— Меня только несколько раз ударили по зубам, — сказал Эшфорд, думаю, что вам досталось гораздо больше.
— Да уж, — кивнул Крейг.
— Разумеется, вы храбрый человек. И не боитесь высоты.
— Ты тоже храбрый человек, хоть и боишься высоты.
— Пожалуйста, не смейтесь надо мной, — попросил Эшфорд.
— Я не смеюсь. Ты же просил нас тебя оставить.
— Потому что с меня было довольно. Я хотел вернуться к своим корсетам. Что здесь странного?
— Почему он запретил давать мне этот номер?
— Потому что случись самое худшее — а всегда так и бывает — все свалили бы на вас, мой милый. Вы бы оказались единственным виновником. Вот награда за вашу храбрость.
— Это сказал тебе Грирсон? — спросил Крейг.
— Он сказал мне и кое-что еще. Не вы отвечаете за операцию, а он. Он профессионал. Ему очень жаль, что придется так с вами поступить, но он сделает это.