– Я многое в жизни повидал и пережил, – мой пациент подарил мне тяжелый взгляд. – Узнал столько чужих тайн, что уже не один раз мог расстаться с жизнью. Поэтому осторожность всегда была для меня превыше всего. Мне еще хочется пожить в свое удовольствие. Завести маленький домик в деревне. Может, и жениться, чем бриз не шутит.
– А ведь вы скандарец, – заметила я. – Только скандарцы поминают айнов и бризов.
– Вы умная, доктор Торн, – хмыкнул он. – Да, я коренной сваальдец. Но больше ничего вам не скажу.
– И не претендую, – пожала плечами. Потом в голову пришла неожиданная мысль. – А ведь вы наверняка рассматривали тот дневник. Читали его. Эта часть памяти не должна была пострадать. Может, нам и не нужно искать оригинал?
– Нужно. Во-первых, моя память не настолько идеальна, чтобы помнить все. Во-вторых, то, что интересует Совет, было написано не простым текстом, а шифром. И в-третьих, мои слова – это просто слова. Чтобы разговаривать с Брандтом на равных, мне необходимо слова подтвердить.
– Что ж, будем пытаться вспомнить, – я вздохнула. – Смотрите дальше.
Енсен кивнул потянулся к одинокой открытке. Стоило ему взять картонный прямоугольник в руки, как височные доли вспыхнули.
– Та-а-а-к, – протянула я, стараясь одновременно смотреть и на мужчину, и на монитор.
А Енсен погладил открытку пальцами, вглядываясь в изображение оперного театра. Потом перевернул и нахмурился. Я подалась ближе и увидела немного небрежно сделанную карандашом пометку: две буквы и десять цифр.
– Бумага, – пробормотал мужчина, – открытка... И ключ...
– Это ключ? – шепотом спросила я.
– Не знаю.... Но эта открытка, она очень важна.
Он потер виски, задумчиво хмурясь. Еще рассмотрел открытку со всех сторон, даже понюхал. Мозговая активность меня очень радовала. Но память все же отказалась просыпаться.
– Почти уверен, что это – ключ, – вздохнул Енсен в итоге. – Вот только какой замок он открывает и как...
– Думайте, – почти что приказала я. – Что именно важно? Сама открытка? Вы купили набор из трех штук, но осталась именно эта, с оперным театром. Вы могли спрятать дневник там?
Еще раз перебрав все чеки и бумажки, я поняла, что на оперу мужчина не ходил. Хотя это могло ничего и не значить.
– В оперном театре, – медленно повторил он. – Никогда не любил оперу, на самом деле. Прятать там? Как мне такое в голову вообще пришло?
– А надпись? Что она может значить?
Две буквы и десять цифр. Мне кажется, я видела нечто похожее, и не раз. Вот только где?
– Код? – принялся вслух рассуждать мужчина. – Координаты? Цифровой шифр? А если что-то, что относится к опере?
Но увы, ни понять, ни разбудить память нам не удалось. Глянув на часы, я остановила запись, сняла с Енсена датчики и отправилась к себе. Открытку забирать не стала, надеясь, что она как-нибудь поможет, только сфотографировала ее с двух сторон на смарт. На всякий случай. Кто знает, может, и мне придет в голову что-нибудь умное?
Странный звонок от Тьериль застал Хейдена Брандта врасплох. Ему очень хотелось узнать, откуда у доктора взялся его адрес. Но Риль явно была занята, поэтому змей решил дождаться вечера.
Да и у него самого дел оказалось по горло. Стоило сунуть смарт в карман, как он снова зазвонил. На этот раз звонил Норберт, криминалист. Он обрадовал тем, что появились новости по машине, и попросил зайти в одну из лабораторий.
Явившись туда, Хейден уважительно хмыкнул. Норберт явно очень близко к сердцу принял пожелание разобрать фургон по винтикам. Деятельный эксперт и правда не поленился разделать несчастную машину на части, которые теперь лежали на полу ровными рядами. Он снял колеса, двери, дворники, вытащил коврики и чехлы с сидений. Отдельно лежали зеркало заднего вида и наружные зеркала.
– У меня есть, чем тебя порадовать, – заявил довольный криминалист, завидев следователя. – Все же, как бы хорошо ни мыли машину со всех сторон, идеальной уборки не получилось. – Он протянул Хейдену два листа. На обоих было по отпечатку пальца, увеличенному во много раз. – Вот этот, первый, я снял с задней части зеркала заднего вида. Судя по расположению и размеру, отпечаток явно оставлен водителем. Второй отпечаток – на солнцезащитном козырьке со стороны пассажира. Вероятно, женский. Оба по нашим базам не проходят. Но оба совпадают с теми, которые я снял с поддельного бланка больницы.
– Что ж, – вздохнул Хейден. – И то хлеб.
– Это еще не все. – Норберт аж засиял, как начищенный чайник. – Вот, посмотри-ка сюда.
Криминалист показал змею прозрачный целлофановый пакетик. А в пакетике – треугольный обрывок бумаги, небольшой, примерно в полтора сантиметра.
– Знаешь, где нашел? В замке водительского ремня безопасности. Видимо, он там застрял. Водитель его выдернул, но часть все же осталась внутри.
– И что это? – подобрался Хейден, предчувствуя действительно важную и интересную новость.
– Смотри, – Норберт положил пакетик на стол, включил лампу и взял лупу. – Судя по составу бумаги и краски – это обычный магазинный чек. Здесь сохранилась часть эмблемы – нос корабля с этой заковыристой фигурой. А еще часть явно адреса «...г, 3» и время «23.16».
– Корабль – это эмблема сети супермаркетов «Бриг».
– Именно. В Ользене только один из них находится в строении номер три. Это улица Ринг.
– Осталось найти того, кто делал там покупки в шестнадцать минут двенадцатого, – без труда продолжил Хейден. – Ты гений.
– Знаю, – самодовольно улыбнулся Норберт. Впрочем, у него был для этого повод. – Чек не выглядит слишком уж убитым, да и чернила не выцвели. Я бы сказал, что он не старше месяца.
– Спасибо. Ты нам всем очень помог.
– Да, и еще. Пришли результаты по «Кальдберу». На бутылке полно отпечатков, среди них – Манса Кривоухого и неизвестного из фургона. А вот в самой жидкости нашелся хитрый препарат. В сочетании с алкоголем он вызывает остановку сердца и быстро распадается, не оставляя никаких следов.
– Да, Кривоухого явно хотели убрать как свидетеля. Ожидаемо.
Решив не терять времени, Хейден отправился на улицу Ринг. Там поднял на уши администратора и службу охраны, потребовав назвать все чеки, выбитые в одиннадцать шестнадцать. Ему очень повезло, ведь обычно в такое время посетителей в магазине бывало немного. И за последний месяц (змей доверился эксперту и не стал заглядывать дальше) всего шесть чеков оказалось выбито именно в нужное следователю время.
Дальше еще проще. Шесть дней – шесть записей с камер видеонаблюдения над кассами, на которых были отлично видны все подозреваемые. Совершенно седой, но все еще бодрый господин с собакой, зашедший за пачкой кофе. Компания студентов – они брали пиво, чипсы и орешки. Полноватый мужчина, замученный и рассеянный, – забежал за пакетом детских подгузников и чуть не оставил на кассе кошелек. Старушка, которой почти в полночь зачем-то понадобился кошачий корм. Корпулентная женщина, набравшая целую гору еды, словно закупалась по крайней мере на месяц, и ее, скорее всего, муж, исполнявший роль носильщика. И, наконец, самый подозрительный субъект – мужчина. Средний рост, средний возраст, неприметная одежда. Он взял упаковку яиц, сосиски, растворимый кофе, хлеб и макароны. Расплатился картой.
– Скопируйте мне запись, – распорядился Хейден. Техник наверняка сумеет выбрать кадр, где лучше всего видно лицо. – И распечатайте данные по чеку.
Естественно, в магазинной базе данных не было ни фамилии владельца, ни полного номера карты. Только последние цифры и название – Королевский банк Каринтии. До конца рабочего дня еще оставалось время, поэтому змей успел съездить в банк и оставить им запрос. Он надеялся, что господа банкиры сработают быстро и уже завтра все нужные сведения будут у него в руках.
ГЛАВА 15
Как бы мне ни хотелось погрузиться в результаты сканирования, сегодня на это совсем не осталось времени. Сначала был обход, две операции, потом случилась еще и третья, экстренная, потом Томас Декк пристал ко мне, чтобы проконсультироваться по поводу одного из пациентов. Потом у парня, которого мы оперировали первым, случилось неожиданное осложнение, пришлось возвращать его в операционную и латать порвавшуюся ауру. В общем, только когда мой официальный рабочий день закончился, я добралась до ординаторской с целью поработать. И нарвалась на Алису Мерцер.
– Тьериль, – грозно произнесла она, когда я села за стол и раскрыла смартбук (мой личный, благо, что он был одной модели с рабочим и никто не заметил подмену).
– Да?
– Трудоголизм никого до добра не доводил. Иди-ка ты домой.
– Мне еще хотя бы час, – пробормотала я.
– Ты и так сегодня явилась ни свет ни заря, – коллега оставалась неумолима. – А после трех операций на ногах еле стоишь. В конце концов, тебя гости дома ждут.
– Они прекрасно справляются без меня, – махнула рукой.
– Тьери-и-и-иль. Иди отдыхать, иначе пожалуюсь Линдену.
– Ладно, – вздохнула я, понимая, что Алиса не отстанет.
– А смартбук могла бы здесь оставить, – неодобрительно покачала головой та, глядя, как я запихиваю его в сумку. – Чтобы не было соблазна поработать дома.
Я замерла на секунду. Алиса ведь говорит это, потому что беспокоится обо мне, а не желает покопаться в смартбуке в мое отсутствие? Нет, она не такая. И если буду подозревать всех подряд, точно свихнусь.
– Все, ухожу, – сообщила бодро и потянулась за пальто.
– Я помашу тебе в окно, – хмыкнула коллега.
Повесив на плечо сумку, я пошла на выход. По пути прощалась с коллегами и пациентами. А выйдя на крыльцо, не смогла не глянуть на наши окна. Силуэт Алисы маячил в окне ординаторской, которую было хорошо видно отсюда из-за г-образной формы неврологического корпуса. Я улыбнулась и помахала ей рукой.
Интуиция вдруг взвыла сиреной. Не понимая, отчего именно, я машинально шагнула вниз по ступенькам. И вздрогнула, когда за спиной раздался грохот, а по ногам что-то больно ударило.