– Дорогой, а что ты там делал? – подозрительно осведомилась Селес.
– Не то, что ты думаешь, – чересчур поспешно заявил маг. – Я просто брал у нее пару уроков волшебства… Да и потом, при чем тут это? Нам надо думать, как демона убить.
– А как вообще уничтожают существ, лишенных материального тела? – покосился на призрака Олаф. – Хоть ты как-то и обмолвился, что огнестрельное оружие насыщено каким-то особым железом и потому на нежить действует достаточно хорошо, но что-то я этого в нашу первую встречу с Канлером не заметил.
– Сравнил дракона с ящерицей, – самодовольно улыбнулся мертвый король. – Меня не так-то просто заставить покинуть этот бренный мир, тут не то что какая-то пуля – тут опытный экзорцист не справится. Точно говорю, меня как-то уже слуги Светлого Господина в своем монастыре поймали и пытались отпеть… Но ничего, вырвался.
– Да, – покосился в сторону ударившегося в воспоминания духа маг, – уничтожение подобных существ – вопрос сложный. Насколько я знаю историю единственного достоверного случая убийства высшего демона за последнюю пару сотен лет, в тот раз его астральное тело собравшиеся в круг маги ордена Алого Пламени просто разорвали на кусочки.
– То есть мы сможем убить хранителя портала, если сумеем разрушить его материальную оболочку и нанести удар по самой его сути? – уточнила Селес.
– Теоретически да, – согласился с ней будущий император. – Если объединим усилия пары-тройки десятков волшебников. Вот только поскольку наша магия затрагивает иные планы очень слабо, нам нужен, по крайней мере, один хороший демонолог, что переводил бы собранную нами энергию в форму, способную нанести вред лорду-демону. А лучше бы, чтобы таких специалистов было трое или четверо, поскольку монстр вряд ли будет сидеть сложа лапки и смотреть, как его убивают. Но поскольку эта отрасль искусства почти повсеместно запрещена и заброшена, где их взять, я не знаю. Канлеру Великому помог совершить свой подвиг магистр ордена Алого Пламени, но вряд ли он согласится участвовать в подобной авантюре. А других чародеев, обладающих нужными навыками, я не знаю. Живых, по крайней мере, – ведь все те, кто изучает магию, связанную с демонами, считаются чернокнижниками, и за головы их выдают хорошую награду.
– Хм… А знаешь, сын, все не так уж мрачно, как ты излагаешь. – В голосе призрака было намешано много разного, в основном задумчивость и некая заинтригованность, быстро, как эпидемия, охватившая присутствующих. В связи с этим Аксимилиан даже не особенно дернулся на подкат «папаши», несмотря на свое довольно неоднозначное отношение к своему биологическому отцу. – В общем, тут у Олафа образовалась подружка, которая может быть нам полезна в этом нелегком деле. – Вдобавок к своей тираде старый сводник еще и довольно похабно ухмыльнулся, вогнав мишень в еще больший ступор.
После такой новости у присутствующих, в особенности среди женской половины, возникла просто буря вопросов, непосредственно касающихся личной жизни Олафа. Селес просто-таки не могла понять – КОГДА?! Когда этот иномирянин, постоянно находящийся на виду и занятый в большинстве своем только транспортировкой оружия и обучением деревенского быдла, умудрился завести себе подружку? И где? Гигантский маховик женского любопытства принялся раскручиваться все быстрее и быстрее, грозя уж если не оторвать голову объекту интереса, то хотя бы испортить аппетит субъекту.
Сопротивляться долго ее напору Олаф не смог.
– Да не приглашал я ее! – огрызнулся он в ответ на очередное требование эльфийки выложить все. – Сама ко мне в палатку пришла! Вашей хваленой магической защиты, кстати, и не заметив.
– Это невозможно! – возмутился Аксимилиан. – Я сам ставил контур…
– Тебе засос на шее показать? – ехидно осведомился землянин. – Или, может, еще какие доказательства предъявить, у меня их на теле много осталось…
– Да кто же мог незаметно пробраться в наш лагерь? – недоумевала Селес.
– Кто-кто, – буркнул Олаф. – Паучиха. Пришла, вырубила ту ведьму, что на меня напала, предложила союз и себя. Я пытался отказаться, но моего мнения никто не спрашивал.
– А… э… – Аксимилиан испытал с речью те же трудности, что и совсем недавно достались его мертвому отцу. – И как она?!
– Дроу, – не нашел ничего лучше, как обозначить в ответ расу своей ночной визитерши, торговец оружием. Потом еще примерно минуту он и призрак выводили будущую императорскую чету из состояния ступора.
Впрочем, Аксимилиан оклемался довольно быстро и сразу же сделал попытку отвести Олафа в сторонку для обсуждения важнейших и ответственнейших государственных проблем, непосредственно связанных с дипломатической линией и новейшими достижениями магической науки. Но был отловлен Селес. К его глубокому сожалению. После небольшой головомойки будущая императрица принялась за допрос виновника торжества:
– Так! Какая такая дроу? Где ты вообще умудрился ее найти и, самое главное, остаться в живых?
В ответ на такую эскападу Олаф моментально озверел и высказался, невзирая на личности:
– Слушай, подруга, я в твою личную жизнь не лезу и постельные подвиги на потолке не обсуждаю. Вот и ты сделай, пожалуйста, то же самое.
Не ожидавшая такого Селес даже опешила, а раздухарившийся оратор продолжил резать правду-матку:
– Аксимилиан, с сестрой Селес такой расклад – убийца уже мертв, но заказчика тебе сдадут в обмен на нормальные отношения. Селес, прежде чем устраивать скандал, подумай о том, что конфликт нам сейчас невыгоден. И о том, что правители часто вынуждены делать не то, что хотят, а то, что приносит больше пользы, думаю, тебе разъяснять не надо. А на текущий момент предложенный Паучихой союз оправдывает себя, даже несмотря на некоторые разногласия в прошлом.
Немое молчание и довольно красноречивый взгляд Канлера, сопровождающий и оттеняющий насыщенную эмоциями речь Олафа, явно поспособствовали уменьшению накала страстей. Во всяком случае, вскинувшийся было будущий император под воздействием этого взгляда моментально сдулся и более или менее стал прислушиваться к аргументам, высказываемым торговцем. Впрочем, это не особенно касалось Селес.
– Асанту я ей не прощу. – Тон эльфийки был холоден как лед, а рука лежала на рукояти заткнутого за пояс пистолета. Сама девушка при этом медленно-медленно, но неуклонно смещалась так, чтобы зайти на Олафа с левого бока, где у того не было кобуры. – Я не знаю, какими чарами тебя опутала эта ведьма, но ты не бойся, мы их снимем.
– Называются они здравым смыслом. – Землянин ее намерения прекрасно понял и сделал шаг назад, загородившись немного растерявшимся Аксимилианом. – Ее помощь может стать решающей в нашей войне, пойми ты это.
– Моя сестра мертва. – Селес была глуха к доводом разума. А еще у нее имелось огнестрельное оружие и эльфийская меткость.
– А тот, кто виновен в ее смерти, жив, – согласился с ней Олаф. – Через руки гильдии убийц письмо с заказом на нашего общего знакомого прошло мимолетом. Целью ассасинов была совсем не она, ее гибель – случайность, виновник которой не только мертв, но и, как мне говорили, превращен в сторожевую нежить. Вся вина моей знакомой сводится к передаче клочка бумаги из одних рук в другие. Этого хватит тебе, чтобы вести с ними войну без пощады? Скажи, может, ты собираешься заодно уничтожить и того, кто сделал бумагу, на которой написали письмо? Изготовителя чернил? Кузнеца, сковавшего нож убийцы, и портного, сшившего его одежду?
– Может быть, – кивнула девушка без малейшего намека на юмор в голосе.
– Хорошо, изменю вопрос, – решил переформулировать свои мысли Олаф, которому, видимо, прятаться за Аксимилианом уже надоело. – Что тебе важнее? Найти ублюдка, который де-факто послал убийцу, или же показательно покарать тех, кто имел несчастье быть с ним знакомым?
– Первое, – ни секунды не сомневаясь, ответила Селес. – И будь Паучиха человеком, может быть, я бы и оставила ее в покое. Но она – дроу! Мои предки не поймут, если их дочь оставит выползыша из этого презренного племени, замешанного, пусть и косвенно, в смерти их потомка, в живых.
– Угу, – усталым голосом прокомментировал Олаф услышанное, и поэтому следующее его высказывание больше напоминало речь воспитательницы в детском саду или, что еще более верно, практикующего психолога, волею судьбы закинутого в этот дурдом. По-другому назвать творящееся вокруг него действо торговец просто не мог. Казалось бы – ну в чем проблема-то? Тебе дают возможность отомстить, да еще и помогут в этом деле, так нет – взъерепенилась и устроила тут истерику. – Дорогая Селес… – Вкрадчивый, тихий голос Олафа, которым он начал свое высказывание, привлек к себе окружающих своей необычностью и даже немного остудил исходящую праведным гневом эльфийку. – В моем мире было такое племя, которое относилось с презрением к другим нациям и считало себя сверхлюдьми. И даже на первоначальный момент добилось довольно больших успехов, завоевав большое количество государств. И даже пыталось проводить так называемые этнические чистки, став, таким образом, причиной смерти нескольких миллионов людей. Так вот, дорогая Селес… до добра их это не довело. И уж извини меня за то, что я даю тебе советы, но послушай меня, девочка. – При этих словах Селес дернулась как от удара кнутом. – Если ты не сможешь судить людей не по личным пристрастиям или по замшелым понятиям своей расы, а по личным чертам, достоинствам и поступкам, то тогда ты сделаешь самую главную ошибку в своей жизни. Крайне недолгой и несомненно насыщенной. Но вот незадача – с собой в могилу ты потянешь и своего мужа, и меня, и даже этого старого хитреца.
Проговорив последнюю фразу практически шепотом и подойдя к эльфийке вплотную, Олаф взял остолбеневшую от такого Селес за подбородок и все тем же ласковым шепчущим голосом выдохнул ей на ушко, в какой-то странной пародии на страсть, заставив девушку вздрогнуть от прокатившейся волны мертвящего страха:
– В этом случае я сам убью тебя… Медленно…
– Пусть так, – не осталась в долгу эльфийка, в раздражении мотнув головой и освободившись от пальцев человека. – Ты определенно сделал свой выбор, и если так, я не стану тебя отговаривать. Но дроу – это дроу. Их надо убивать прямо там, где встретишь. Вспомни об этом, когда она будет от скуки медленно вырезать твои внутренние органы, поддерживая магией угасающую жизнь и приходя в экстаз от гримас боли на твоем лице. Впрочем, возможно, она предпочтет, после того как добьется от своей новой игрушки всего, что ей нужно, растворить тебя в кислоте или вулканической лаве, чтобы ничто не напоминало ей о роли постельной игрушки полуживотного, которую ей приходилось играть. А может быть, она дождется рождения ваших детей и преподнесет своей богине дар в виде сердец отца и сына, вложенных в их же черепа. При условии, разумеется, что Паучиха не сошьет себе раньше одежду из вашей кожи. Я не знаю, какая идея покажется ее извращенному разуму более привлекательной. Аксимилиан, ты согласен с Олафом в том, что с ней стоит заключить союз?