Руками разводить станет?! Тому в должности восстановиться не терпелось и звание утраченное вернуть с доверием вместе. А они тут топчутся на одном месте, как школьники. Алексеев тоже умник! То предлагает рабочую версию, то сразу же комкает ее, втаптывает в грязь своими дурацкими сомнениями.
– Может, он хотел того, кто этим занимается, вычислить с другой целью?
– С какой? – досадливо поморщился полковник. – Зачем ему это вообще? Если его это не касалось?
– А если касалось? А если этим занимался его брат? Тайно от него и ото всех?
Эта мысль в затуманенной бессонной ночью голове толкалась с самого утра. Вернее, с вечера. Еще когда Симонов фыркнул, презрительно вывернув толстые губы, и заявил, что скорее Дворов-младший себя так замарает, чем Лев. Что у того душонка с гнильцой, и он гнильцу эту за версту чует.
– Брат?! Дмитрий Дмитриевич?! – полковник неуверенно покачал головой. – А деньги? Деньги откуда?
– Так Сомову ничего не надо было для начала. Как о нем отзывались его бывшие преподаватели, Александр мог из воды, песка и солнечного света бог знает что сварганить! И если взять под подозрение Дворова-младшего, то все сходится, товарищ полковник.
– И что же у тебя сошлось-то, капитан? – он чуть успокоился, две сырые версии все же лучше, чем ни одной.
– Смотрите, что получается, товарищ полковник… – Алексеев отодвинул стул от стола и уселся, ноги уже не держали. – Сомов – сокурсник Дмитрия Дворова. Он вызывает его в город, решив в какой-то момент, что надеяться на старшего брата глупо. Тот никогда не поделит бизнес пополам. И решается зарабатывать сам. Он подготавливает место.
– Васильковую пустошь?
– Да. Слухи, возможно, не зря ходили, что копали на пустыре, землю вывозили, и туман какой-то странный там стелился. Возможно, Дворов-младший освоил территорию под свои грязные дела? Посадил под землей, в старых бандитских схронах, которые откопали, Сомова, тот и творил. А Лев Дворов с «таксистом» пытались его вычислить. И в какой-то момент их наблюдения в авто Дворова и въехал незадачливый пьяный Зубов. А чтобы мужик молчал и не проболтался, они у него и тачку, и паспорт забрали. И расчет оказался верным. Зубов затаился, потом и вовсе сменил фамилию. Неспроста же Льва убили именно там, товарищ полковник! Может, он все же подкараулил брата? Может такое быть?
– Может! Вполне может, капитан! – полковник распахнул китель и расстегнул верхнюю пуговицу на форменной рубашке под галстуком. – А может быть и по-другому! Лев со своим помощником-«таксистом» просто-напросто охранял территорию. Сомов жил в его квартире? В его. Его супруга – Настя – землячка этого алхимика? Тоже – да. «Таксист», который разъезжает на машине Сомова беспрепятственно, появляется у Насти в ночь массового убийства, совершенного у ее дома? Появляется! Не кто-нибудь, а именно он! Он ведь, сто процентов, руку приложил, капитан! И Сомова он убрал. И Льва, если разобраться, мог.
– Это вряд ли, товарищ полковник, – приуныл Алексеев и зевнул, уже не стесняясь.
Полковник излагал логично, не поспоришь. Все в этом гнусном деле попадали под подозрение. Все, кроме Дмитрия Дмитриевича! Он чист, получается?! Чист и невинен? Чего тогда Симонов зубами скрежещет, говоря о нем? И Настя до сих пор винит его в гибели своего мужа. Утверждает, что, кроме него, некому.
– Почему вряд ли? – неодобрительно покосился на него полковник, заметив зевок.
– Мы тут пробили старые связи Льва Дворова, на предмет установления личности сбежавшего «таксиста». Если учесть, что он назвался Насте Геннадием, то…
– Установили? – перебил его полковник.
– Под описание попали три человека. Один – школьный приятель Льва, некто Геральд Лавров. Второй – армейский друг Геннадий Суханов. Третий – частный детектив Геннадий Свиридов, с которым Лев Дворов однажды вместе вылетал в Питер и там был зарегистрирован в одном номере.
– И что по ним удалось выяснить?
– Лавров уже четыре года живет в Казахстане, у него семья, дети. В телефонном разговоре заявил, что уже сто лет не виделся с однокашником. Таможенные службы подтвердили, что границы он не пересекал более трех лет.
– Дальше!
– Суханов в настоящий момент находится на лечении от алкоголизма. Жена упрятала в какую-то модную клинику за границей. Где, как она утверждает, как в тюрьме. Выяснить пока не удалось.
– А где служили ребятки? Не в горячих точках, нет? – и полковник выразительно чирканул себя ребром ладони по горлу.
– Никак нет, товарищ полковник. Войска связи. Но его фото жена обещала сегодня после обеда подвезти к нам в отдел.
Полковник разочарованно вздохнул. Вряд ли связист ловок в обращении с ножом. И обладает хладнокровием, способным толкнуть его на убийство. Чтобы за одну ночь мастерски перерезать три глотки, не наследив и не подняв шума, надо было прежде убивать.
– Кто третий?
– Свиридов Геннадий, частный детектив. Зарегистрирован… – Алексеев продиктовал на память. – Номер дома точно не скажу.
– Далековато занесло! – удивился полковник. – Что по нему? Тоже не выезжал из родных краев?
– Вот как раз по нему все странно. По месту прописки телефон молчит. В частной конторе тоже тихо. Никто трубку не взял. Участковый утверждает, что Свиридов дома давно не появлялся. Года два точно. Дал телефон его сестры. Но там внятно поговорить не удалось. Невменяемая какая-то баба несла какую-то чушь, что у брательника после смерти жены крышу сорвало. Причину смерти участковый назвать затруднился. Обещал перезвонить. И выслать фотографию факсом. Пока не звонил.
– Считаешь, это он выполнял для старшего Дворова поручения?
– Не могу знать, – признался Алексеев и прикрыл раздираемый зевотой рот ладонью.
– Частный детектив… А прежде чем занимался?
– Пока нет информации. Ожидаем. Как и на Сомова. Там несколько лет выпало из воспоминаний его родственников. Ждем.
– Ну, ждите, ждите… – отозвался полковник ворчливо и глянул на часы. – Только не очень долго. Кстати, ты чего это, не спал сегодня, зеваешь без конца?
– Так точно, товарищ полковник. – Алексеев устало улыбнулся. – По Васильковой пустоши лазили с Вадимом, искали вход, лаз или хоть что-то.
– Нашли?
– Никак нет. Ничего.
– И не найдем теперь, – полковник подпер подбородок крепким кулаком, ткнул указательным пальцем в какую-то папку. – Сколько времени прошло со дня гибели Льва Дворова?
– Почти два месяца.
– Вот! И почти два месяца как прекратились поставки синтетической дряни в соседние области. Смекаешь, капитан? А ты мне тут: не мог он, да не станет, да уважаемый человек… Ладно, ступай сейчас домой. Отдохни пару часов. К вечеру результаты мне на стол. Если раньше, еще лучше…
Алексеев зашел к себе, с удивлением глянул на Вадика. Азартный блеск в глазах, морда довольная. Бессонная ночь на нем не отразилась совершенно. И переодеться утром успел в свежие брюки, джемпер и рубашку, острый воротничок которой торчал в вырезе джемпера. Ботинки начищены. Вид бодрый, побритый.
– Что жена? – спросил Алексеев.
Честно? Испытывал странную надежду, что хоть там у безукоризненно выглядевшего лейтенанта не все славно.
– Орала. Молчала. Поняла. Извинилась, – скороговоркой выпалил Вадик, блаженно улыбаясь.
– Я же говорил, – кисло заметил Алексеев, вытащил куртку из шкафа. – В общем, так. Я отдыхать. Полковник в курсе. Как только будет информация, звони на мобильный.
– Какая информация? – гладко выбритая физиономия помощника недовольно вытянулась.
– Любая, лейтенант, любая.
И Алексеев, довольно улыбнувшись, вышел из кабинета. Сел в машину, долго размышлял: позвонить Насте или нет. Счел, что это неправильно. Для разговоров с ней есть место в его кабинете. И поехал домой. Кажется, он едва успел снять ботинки, когда отключился. Странно, что дошел до дивана. Не рухнул на пол. Проспал три часа без сновидений, как в черную яму провалился. Очнулся от страшного голода. И тут же вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера. Утром было некогда. Утром, это когда его помощник метнулся домой переодеваться и бриться, а заодно принимать извинения от жены, он успел лишь выпить кружку чая с вчерашними пончиками. Сытости – ноль, зато сахарной пудрой обсыпал брюки на коленках. Отряхнулся и забыл. И про голод забыл. Он его настиг при пробуждении. Алексеев разбил на сковороду шесть яиц, обильно посыпал перцем и зеленым луком. Нашел полукопченую колбасу в холодильнике, откусил прямо от коляски. Быстро поел со сковороды. Принял душ, переоделся во все чистое. Пусть и не столь безукоризненно выглаженное. И вышел из квартиры.
Вадик, как видел, позвонил ему, когда он в машину сел.
– Что-то срочное? – недовольно поинтересовался Алексеев, не из-за того что был недоволен. Скорее для порядка.
– Товарищ капитан, пришел ответ по Сомову! – заорал ему в ухо Вадик. – Оказывается, он был призван на службу в армию сразу после отчисления его из университета.
– Да что ты! – ухмыльнулся Алексеев, выезжая со двора. – Это логично, если он не болен. И его не списали в запас.
– Так его списали, товарищ капитан! Списали через полгода после призыва.
– Заболел-таки?
– Типа того! – голос помощника сделался жутко загадочным.
– Вадик, щас как… – предостерегающе начал Игорь.
– В общем, с головой проблемы у него обнаружились, товарищ капитан. Сам в часть звонил. Просил карточку из архива поднять, – надрывался радостным клекотом помощник.
– Ай, молодец! И что с его головой не так было, Вадик?
– Ой, долго рассказывать, товарищ капитан. Вы ведь уже в дороге, я правильно понял по шуму мотора?
Не услышать шум его «старушки» было сложно.
– Правильно.
– Доложу по форме, как приедете, – ответил засранец загадочно и добавил: – Кстати, пришел факс на Свиридова. Это он, товарищ капитан. Наш беглый таксист…
Алексеев резко вильнул в сторону кафе, где, он точно знал, всегда была свежая выпечка. Если учесть, что Вадик не слезал с телефона, он не пообедал. Надо ему что-нибудь купить. Лейтенант любил эклеры и меренги, не раз хвалил свою жену Жанну, которая хорошо их делала. Алексеев счел это баловством и купил дюжину пирожков с разной начинкой. И еще взял салат мясной под каким-то диковинным соусом. Ему подали два контейнера. Один ему, второй Вадику. Он бы запросто оливье съел, не побрезговал. Но франтоватый лейтенант от него нос воротил. Пришлось выкладывать за салат из кошелька несколько крупных купюр.