Он захлопнул блокнот, хлебнул бурбона, перевел взгляд с Марты на меня и обратно.
— Вот все, что мне удалось узнать!
— Люк, — серьезно заговорила Марта, — мы с Питером ничего не понимаем во всех этих вымогательствах. Полностью полагаемся на ваши знания и опыт. Скажите, что нам делать?
Люк Футтер поднялся и с бокалом в руке двинулся осматривать гостиную. Он ощупывал снизу и по бокам столы и полки, прошелся пальцами по картинным рамам, даже вывинтил лампочку и быстро заглянул в патрон. Обследовал кресла, в которых мы сидели. Отогнул края персидского ковра. Посмотрел за притолоки дверей. Резко отдернул шторы.
Привычная небрежность его действий явно выдавала застарелую манию преследования.
— Можно заплатить, — ответствовал детектив. — Но раз подцепив вас на крючок, он никогда не остановится. Можно попробовать пугнуть, но он способен прищучить вас одним телефонным звонком или анонимным письмом. Можно организовать ложный донос, но на это нужно время, и он вполне успеет привести свои угрозы в исполнение.
— Хорошо, — сказала Марта. — Вы перечислили все, чего делать нельзя. Теперь скажите, что можно.
Футтер протянул мне пустой бокал.
— Нальете еще? — спросил он. — Пожалуйста.
Я понес все три бокала в кухню и вернулся, наполнив их бурбоном. Детектив сидел в кресле, покуривал и смотрел со своей кислой улыбкой на голые коленки Марты.
— Могу все устроить, — спокойно сказал он. — Но это будет стоить пять грандов. Столько же, сколько требует Квинк. Единственная разница в том, что мне вы заплатите только один раз. Даю слово.
— Пять тысяч долларов, Люк? — повторила Марта.
— Все, как он просит. Наличные. Мелкие старые купюры. Номера не подряд. И мне пойдет только часть. Придется привлечь пару приятелей. Если разделить на три, не так уж много получится.
— А как вы это сделаете? — спросил я.
Детектив посмотрел мне прямо в глаза.
— Вы никогда его больше не увидите. Это все, что вам надо знать.
— А шлюхи? — вспомнила Марта. — Их мы еще увидим?
— С ними проблем не будет, — ответил Футтер. — Ну как? Согласны?
— Согласна, — решила Марта. — Питер, что скажешь?
— Согласен, — тихо сказал я, чувствуя беспокойство. — Не вижу другого выхода.
— Точно, — подтвердил Люк Футтер. — Выхода нет.
— Пять тысяч наличными вам, Люк? — спросила Марта. — И все?
— Безусловно.
— И мы навсегда избавимся от этого подонка?
— Обещаю.
— Хорошо, — сказала она. — Действуйте.
Детектив повернулся ко мне:
— Вот что мы сделаем…
Глава 47
Следуя инструкциям Люка Футтера, я прибыл в «Приют неудачников» на полчаса раньше. Усевшись в баре, откуда в зеркало за спиной можно было наблюдать за входом, заказал кружку пива, расплатился и стал неспешно его потягивать.
Со мной была коробка из-под ботинок, набитая резаной газетой, обернутая коричневой бумагой и накрепко перевязанная бечевкой.
Футтер объяснил, что я должен вывести Сиднея Квинка на улицу — брать его в баре было нельзя. В «Приюте» все время вертелись копы.
Квинк явился точно в условленное время. Я видел, как он вошел, огляделся и заковылял к бару. Не сводя глаз с коробки в бумажной упаковке, он сказал, что рад убедиться в моей честности и порядочности.
Я заявил, что в «Приюте» полно людей, которые меня знают, и мне не хочется на глазах у них передавать пакет. Повернулся и направился к двери. Квинку ничего не оставалось, как следовать за мной.
Выйдя, я, как велел Футтер, направился к Восьмой авеню. Замедлил шаг, чтоб шантажист не отставал. Потом сунул пакет ему в руки. Хромой завертел его, разглядывая со всех сторон.
Из припаркованного на Западной Пятьдесят четвертой улице бледно-голубого «плимута» вышли двое здоровенных парней. Точно рассчитанный ход — не слишком быстрый, не слишком медленный. Немногочисленные прохожие не обращали на них никакого внимания.
Я остановился. Громилы вклинились между нами, подхватили Квинка под руки и поволокли к «плимуту». Я увидел, что за рулем сидит Футтер.
Прежде чем исчезнуть, Сидней Квинк повернул ко мне перекошенное лицо.
— Хрен сраный, — коротко бросил он.
Глава 48
— Сядь, — сказала Марта Тумбли, — глотни коньяку. Похоже, у тебя шок.
Я взял стакан слегка дрожащей рукой. Рассказал, что произошло.
— Все было так, как говорил Футтер, — закончил я. — На всю операцию ушло лишь несколько секунд. Никто ничего не заметил. Марта, что будет с Квинком?
— Ты в самом деле хочешь знать? — спросила она.
— Нет. А ты?
— И я нет.
— Думаешь, Футтер сдержит слово?
— То есть услышим ли мы еще когда-нибудь о Квинке? Не думаю.
— Я не это хотел спросить, — сказал я. — Футтер не допросит еще пять грандов? Мы не сменили одного шантажиста на другого?
Она насмешливо взглянула на меня.
— Сейчас я тебе кое-что покажу.
Она пошла в спальню и вскоре вернулась с портативным диктофоном. Нажала на кнопку, и я услышал заключительную часть нашей беседы с детективом Люком Футтером.
Марта: Пять тысяч наличными вам, Люк? И все?
Футтер: Безусловно.
Марта: И мы навсегда избавимся от этого подонка?
Футтер: Обещаю.
Марта: Хорошо. Действуйте.
Футтер: Вот что мы сделаем…
Марта выключила запись.
— Господи Иисусе! — вскрикнул я. — Где он был?
Она шлепнула корейского слона по спине.
— Вот здесь. Он полый внутри, но тяжелый, чтоб заглянуть внутрь, надо потрудиться.
Я испустил вздох.
— Найди он диктофон, не знаю, как бы мы выкрутились.
— А я знала, что тщательного обыска не будет. Во всяком случае, не в моем присутствии, когда я похожа на Сэди Томпсон. Питер, хитрейший в мире мужчина при виде пары сисек и попки теряет рассудок. Этот коп так старался заглянуть мне под юбку, что плохо соображал. Ты заметил, что я заставляла его все повторять дважды. Если он когда-нибудь попытается продать нас, эта пленка заткнет ему рот. Я хочу сделать две копии. Одну для тебя. Держи ее в своем сейфе.
— Ты такая умная, что просто страшно!
— Не такая уж умная, — улыбнулась она. — Думаю, у меня еще будут трудности с детективом Люком Футтером. У меня, не у нас. Наверняка начнет крутиться вокруг да около, чтоб полакомиться даром.
— Ну и как с этим быть?
— Скажи ему, что у меня лишай, — быстро придумала она. — Я знаю хорошенькую молоденькую девочку по вызову, которую можно ему подсунуть. Она обдолбит ему мозги. За мой счет.
Я рассмеялся и проглотил коньяк. Мне стало гораздо лучше.
— Кстати, о хорошеньких молоденьких девочках, — сказала Марта. — У меня потрясающая новая клиентка. Зовут ее Корал, рекомендована нашей постоянной заказчицей. Питер, эта Корал — что-то необыкновенное. Высокая, гибкая, кожа как шелк, фантастическая фигура и такое прелестное личико, каких я давно не видала. Надо тебе самому заняться.
— Ладно, звучит неплохо.
Она поднялась.
— Прости, милый, что тороплю, но мой друг заявится примерно через час.
— Какой — юрист или политик?
— Друг у меня только один. Юрист — для дела, политик — для игр и забав. — У двери она обернулась с улыбкой. — С тебя пятерка. Футтер пил бурбон.
Я заплатил с большим удовольствием.
Глава 49
У нескольких других жеребчиков были постоянные клиентки — «жены». У меня — никогда. Все, кого я обслуживал, объявляли о своем полном удовлетворении, но мало кто заказывал второе свидание. Трижды я не встречался ни с кем.
Одна женщина высказала догадку на этот счет:
— Ты угадываешь каждое движение, знаешь, куда нажимать. Ты великолепный любовник. Единственное, чего тебе не хватает, — страсти. Не можешь чуть-чуть влюбиться?
Я не поверил ни единому слову. Тут была задета моя актерская гордость.
Когда Корал вошла в мою квартиру на Семьдесят пятой улице, я сразу понял, что хочу ее в «жены». Марта сказала правду, и даже не всю. Я решил устроить себе бенефис.
Чудные пшеничные волосы каскадом струились по гибкой спине. Матовая фарфоровая кожа, веселые синие глаза. Я счел ее нос божественным, пухлые губки желанными. Так бы и съел аккуратные ушки.
На ней был черный кашемировый свитер с воротом-хомутом, тисненый кожаный пояс и шерстяная юбка горчичного цвета. Свитер открывал безупречную шею, пояс подчеркивал осиную талию, узкая юбка обрисовывала ноги и бедра великолепных пропорций.
Она разговаривала на манер Таллулы Бэнкхед[9] и громко хохотала над моими шуточками. На мой взгляд, не было в ней ни малейшего изъяна, кроме, пожалуй, золотого браслета в славянском стиле с маленьким бриллиантом. Да еще руки и ноги чуть великоваты.
Но только полный чурбан обратил бы внимание на эти крошечные дефекты.
— Ты артист, милый, ведь правда?
— Бывший, — ответил я. — Откуда ты знаешь?
— Что-то в тебе такое есть. Я люблю артистов.
Она умела озорно улыбаться, на миг высовывая язык. Я счел это неподражаемым.
— А ты никогда не выходила на сцену? — спросил я. — Ты достаточно красива.
— Спасибо, милый. Да. Я мечтала о театре. Хотела стать певицей. У меня было несколько ангажементов в маленьких клубах, но муж заставил бросить это занятие.
— Как ему только не стыдно, — сочувственно сказал я. — Ты, наверно, производила фурор. А что ты пела?
— О, — протянула Корал, шаловливо улыбаясь и высовывая язычок, — чаще всего про любовь.
Я не мог дождаться, когда обнажится это мягкое тело, и не дождался. В спальне она попросила меня раздеться, но сама не сделала ни малейшей попытки снять одежду.
— Я разочарован, — пришлось заявить мне.
— Не будешь, милый, — сказала она, — обещаю.
Раздевшись, я потянулся к ней, но она отодвинулась.
— Постой, постой, — сказала она, — просто лежи тихонько, а я займусь делом.
— Как хочешь, — чуть-чуть сердито сказал я.