— Ой, как неловко, — надула она губки. — Наверно, я помешала важному разговору.
Клара напоминала ходячую рождественскую елку. Браслеты и браслетки, бусы и ожерелья, кольца, брошки, всевозможные цацки. Вся увешана побрякушками. Рыжие волосы зачесаны вверх, взбиты, как крем на мороженом.
Она излучала бесстыдство. Мощные бедра, налитой зад. Запах духов валил с ног. Бедный Сол. Связан узами с ней и связан узами со мной.
— Папуля, — бодро сказала она, — мне надо еще кое-что купить, и…
— Возьми, — ответил Сол, пуская мой конверт по столу.
— Приятно было познакомиться, Клара, — уверенно улыбнулся я. — Надеюсь снова увидеться.
— Питер, — пропела она, сделав глазки, — вы здесь не чужой.
— Нет, — сказал Сол. — Чужой.
На том я с ними расстался.
Глава 98
В конце концов неизбежно подошла моя очередь обслуживать Сьюзен Форгроув. У этой похожей на ребенка девятнадцатилетней особы были сальные волосы, старомодные очки в стальной оправе, и она с поразительным пылом перебирала всех «жеребцов» в «конюшне». Янси Барнет отказался иметь с ней дело, так как было широко известно, что от нее дурно пахнет. Поскольку все наши жеребцы имели право на отказ, Янс уклонился, и мне пришлось браться за работу.
Она оказалась скорее жалкой, чем противной. Безнадежный случай. Изо всех сил стараясь выглядеть циничной, она превращалась в карикатуру. Я мог посоветовать ей действовать потоньше, чаще уклоняться, чем наступать. Играть не vigoroso, a dolcemente[23].
Я посчитал, что клиентке, порхающей от жеребца к жеребцу, некоторое разнообразие доставит удовольствие, и предложил для начала вместе постоять под душем, что заодно решило бы и обонятельную проблему. Сьюзен охотно согласилась, захихикала, но не пожелала снять очки. «Без них я совсем слепая», — призналась она.
Намылив меня, она намылилась сама. Она выскребла нас обоих щеткой на длинной ручке. Причем действовала с энтузиазмом, вода струилась по ее длинным оранжевым волосам, заливала очки. И с лица ее ни на миг не сходила кривая усмешка, из приоткрытого и перекошенного рта вырывалось визгливое ржанье.
Она не причиняла мне боли, и я позволил ей делать что хочется, но в то же время был готов скрутить ее, если слишком уж разойдется. А это было вполне возможно. Я понял, что она не придуривается, она — сумасшедшая. Когда мы подошли к концу, я сидел на дне ванны, а она трепыхалась на мне, как пришпиленная муха.
Ну и видок у нее был с этой пустой кривой ухмылкой! Мокрые волосы прилипли к плечам, по стеклам очков бежит вода. Казалось, она льет слезы.
Потянувшись, Сьюзен завизжала мне в ухо:
— Ну, давай же! Давай!
Я считал, что уже дал, но иногда просто медленно соображаю. Теперь, припоминая все эти крики и вопли, я начинал понимать, чего она хочет. Я противник грубости, однако роль насильника мог сыграть. Представление чисто механическое, но оно доставило ей удовольствие. Голова ее все время моталась, как у китайского болванчика.
А когда мы одевались, я заметил у нее на руках следы от уколов.
Она ушла, а я пошел в фойе к Марте и велел вычеркнуть Сьюзен Форгроув из наших списков. Марта согласилась, но, как мы вскоре узнали, было уже поздно.
Глава 99
Я позвонил Артуру Эндерсу и взял адрес новой дизайнерской студии Дженни Толливер на Западной Тридцать шестой улице.
Сразу после Дня труда я послал ей цветов на сто баксов, вложив карточку с пожеланиями успеха. Она ответила холодной благодарственной запиской. Я не был обескуражен.
В среду раздался звонок секретарши Октавия Цезаря, которая сообщила, что великий человек желает видеть нас завтра в три часа. Я ликовал.
— Всеми фибрами чувствую, что он решился, — сказал я Марте.
— Что мне надеть? — озабоченно спросила она.
— Марта! Успокойся. Оденься в консервативном стиле.
Она надела черное креповое платье, длинное, застегнутое доверху, и ожерелье из мелкого жемчуга. Ногти не накрашены, макияж минимален. Но платье плотно облегало тело, и, подойдя поближе, можно было почувствовать слабый запах духов «Опиум».
— Сногсшибательно, — заверил я.
Офис Октавия Цезаря выглядел точно так же, как при первом нашем свидании, если не считать отсутствия Канниса и Гелеско. Мы оставались втроем, чему я был очень рад.
Я представил Марту, старик взял протянутую ею руку в свою белую лапку и накрыл сверху другой.
— Я счастлив, моя дорогая, — просиял он, — я ждал, когда…
Подтащив одно из кресел поближе к столу, он усадил, в него Марту с легким намеком на учтивый поклон. Мне было указано место по другую сторону стола.
Я знал, что Марта не упустит возможность маневра, и она не ударила в грязь лицом. Медленно закинула ногу на ногу. На ногах колготки стального цвета и черные кожаные лодочки. Ноги полные, великолепной формы. Мускулистые икры. Все это не укрылось от Октавия Цезаря.
— Знаете, — говорил он своим надтреснутым голосом, — все мы должны быть благодарны, что живем в такой… Где еще, кроме Америки, можно надеяться… Система свободного предпринимательства… Отлично служит. Я уверен, что это лучшая экономическая система, изобретенная… Пусть безбожники-коммунисты попробуют… Как же мне повезло, что мои родители решили начать новую жизнь в этой…
Приступая к речи, он переводил взгляд с меня на Марту. И снова на меня, но постепенно глаза его прочно прилипли к Мартиным коленкам.
— Нет никаких границ, — дребезжал он, пытаясь оторвать взор от Марты. — Но я утомил вас своими старческими восторгами.
— Вовсе нет, мистер Цезарь, — горячо возразила Марта, — это так увлекательно.
— Правда, дорогая? — улыбнулся он своей ледяной улыбкой. — Как мило с вашей стороны… Ну, хватит об этом. Дорогие друзья, я рад объявить вам, что мои коллеги сочли ваше предложение заслуживающим внимания. И, разумеется, финансовой поддержки. Мы считаем, что вы разработали впечатляющую новаторскую идею, которая…
— Спасибо, сэр, — порывисто произнес я.
— Благодарю вас, мистер Цезарь, — сказала Марта.
Он милостиво улыбнулся, глядя на ее ноги.
— Мистер Каннис и мистер Гелеско… с которыми вы, Питер… свяжутся с вашим поверенным и бухгалтером, — продолжал он. — Как всегда, возникли небольшие разногласия по поводу конкретной финансовой структуры этого… Но если обе стороны проявят добрую волю и терпение, я уверен… И, заверяю вас, оперативное руководство останется в ваших…
Спускаясь в лифте, я взорвался:
— Мы победили! Какая победа, Марта! На нашей улице праздник!
— Он меня напугал, — сказала она.
Глава 100
Детектив Люк Футтер явился в апартаменты без своей обычной усмешки. Мы провели его в кабинет. Он не захотел выпить и отказался сесть.
— У вас есть клиентка по имени Сьюзен Форгроув? — спросил он.
Мы с Мартой переглянулись.
— Она была нашей клиенткой, но мы ее вычеркнули, — осторожно сказал я.
— Ей пятнадцать, — сообщил Футтер.
— Господи Иисусе! — охнул я.
— Дерьмо собачье! — сердито сказала Марта. — Она сказала, что ей девятнадцать. Она предъявила водительские права.
На губах Футтера вновь заиграла усмешка.
— Дайте мне пятьдесят баксов, я выйду на улицу и через полчаса принесу водительские права на любое имя по вашему выбору. Купить их так же легко, как почтовую марку. В любом случае вы попали в переплет. Отец ее твердит, что вы тут торгуете белыми рабами или чем-то в этом роде, отлавливая несовершеннолетних девчонок. А мамаша заявляет, что ребенок свистнул деньги из ее кошелька и что ребенок объяснил, где их потратил. Отец намерен предъявить вам иск.
— Да бросьте, — сказал я. — Неужели вы думаете, что мы пустили бы ее, если б знали, сколько ей лет?
Футтер пожал плечами.
— Я просто вам говорю, что отец собирается жаловаться. Его зовут Лестер Форгроув, он крупный-прекрупный брокер с Уолл-стрит, до ушей набитый бабками.
— Люк, милый, — умоляюще застонала Марта, — вы ведь можете что-то сделать?
— Ничего. Ноль. Полный ноль. Дырка от бублика. Типчик этот связан с политиками в Ист-Сайде, крепкий парень, хочет выпустить пар. Я не желаю связываться.
— Большое спасибо, — язвительным тоном заметил я.
— Послушайте, — объяснил он. — Я знаю об этом только потому, что мой корешок услышал шорох и стукнул мне. Если вы пожелаете корешка подмазать, могу попросить его потянуть, пока вы чего-нибудь не разнюхаете. Но предупреждаю, похоронить это дело он не может, и Форгроув не желает его замять. Купите немного времени — больше помочь ничем не могу.
— Мы заплатим вашему другу, сколько он пожелает, — твердо заявил я. — Попросите его потянуть подольше.
Мозги затикали, я действовал решительно. Это была новая роль, и я наслаждался ею.
Когда Футтер ушел, мы с Мартой хлебнули коньяку.
— Вот грязная писюшка! — сердито буркнула она. — Питер, что делать?
— Дай подумать! — Я расхаживал по кабинету. — Знаю одно: сейчас, когда мы получили согласие Цезаря, нас никто не закроет. На карту поставлено слишком много.
Я подошел к столу, вытащил телефонный справочник.
— Лестер Форгроув. Восточная Семьдесят девятая улица. Возле Мэдисон.
— Ну?
Я задумчиво смотрел на нее.
— Марта, твой друг живет в Ист-Сайде?
В ее глазах мелькнуло удивление.
— Да.
— Так если он политик из Ист-Сайда и отец Сьюзен политик из Ист-Сайда, они должны быть знакомы.
— Ты хочешь, чтоб я послала своего друга заступиться за нас в таком деле? — резко спросила Марта. — Ни в коем случае. Он даже не знает, чем я занимаюсь, Боже сохрани!
— Нет-нет, — успокоил я, — ничего подобного. Просто попытайся разузнать о семействе Форгроув. Если придется бороться, надо знать с кем.
— Я могла бы спросить, — нерешительно проговорила Марта, — но под каким предлогом?
— Он знает, что у тебя есть сын?
— Конечно.
— Ему шестнадцать, правильно? Ну вот. Скажи своему другу, что твой сын познакомился с этой Сьюзен, когда приезжал в последний раз в Нью-Йорк. Что она его зацепила. Что тебе надо убедиться, подходящее ли это знакомство для мальчишки.