— Я его испробую, — сообщил он.
Тревис прекрасно понимал, чего стоило молодым индейцам отыскать скафандр, поэтому он признал за ними право первыми его испробовать. Одетый в скафандр, Манулито вновь полез внутрь звездолета. Единственным средством связи была веревка, обвязанная вокруг талии Манулито. Однако, если бы он пошел на другой уровень, веревку пришлось бы отвязать, так как она была слишком коротка.
Сначала Манулито не подавал никаких предупредительных сигналов. Медленно досчитав до пятидесяти, Тревис подергал за веревку и обнаружил, что она привязана к чему-то неподвижному. Должно быть, Манулито полез в кабину пилота. Апачи продолжали ждать.
Нагината, отойдя на безопасное расстояние от звездолета, время от времени начинал тявкать, а его подруга отвечала беспокойным эхом.
— Не нравится мне это, начал было Тревис, но осекся: из пролома показалась голова в шлеме. Манулито опустился на землю, сорвал с головы шлем и начал жадно глотать ртом воздух.
— Ну? — Тревис проявлял нетерпение.
— Я не видел духов, — улыбнулся молодой апач, — эта штука от них очень хорошо защищает, — он похлопал себя перчаткой по груди. — Я еще кое-что помню об устройстве звездолетов. Так вот, некоторые механизмы все еще работают. Этот звездолет можно превратить в отличную ловушку. Мы заманим русских внутрь и... — он выразительно резанул воздух ребром ладони.
— Но мы ничего не знаем о двигателе, — заметил Тревис.
— Нет? Послушай, ты, Фокс! Ты не один еще что-то помнишь, — улыбка сошла с лица Манулито. — Ты действительно считаешь, что мы все стали дикарями, как того хотели организаторы проекта? С помощью своего редакса они здорово подшутили над нами. Что ж, мы тоже умеем шутить. Я, например, выпускник технологического университета. Или ты уже не помнишь таких вещей, Фокс?
Тревис смутился. Он и впрямь забыл. С самого начала проекта апачей очень тщательно подбирали, учитывая не только их врожденную способность к выживанию, но и другие приобретенные навыки. Он, Тревис, был отличным специалистом в области археологии, Манулито являлся техником. Вначале редакс заставил забыть людей о своих навыках. Но они слишком долго находились вне его воздействия, и эффект начал пропадать.
— Так ты можешь что-то сделать? — спросил Тревис.
— Я попробую. По крайней мере, можно устроить западню в рубке управления. Наверняка они туда полезут. Но не очень-то удобно работать в скафандре. Может, мне сначала уничтожить редакс?
— Пока нет. Нужно испробовать его на нашей пленнице, — решил Джил-Ли, — у нас еще будет время сделать это перед приходом русских.
— Ты говоришь так, словно они действительно придут, — вмешался в разговор Льюп. — Как ты можешь быть так уверен?
— Ни в чем нельзя быть уверенным, — согласился Тревис, — но все же надо на это рассчитывать. Едва только русские узнают о разбитом звездолете, им немедленно захочется обследовать его. Они не могут допустить присутствия врага в горах. Для них это реальная угроза.
Джил-Ли согласно кивнул.
— Это правда. План действительно сложен, и в любой момент что-то может пойти не так. Но иначе мы поступить не можем.
С помощью Льюпа Манулито освободился от скафандра. Он прислонил его к камню и сказал:
— Я думал об этой сокровищнице в башнях. Думаю, мы найдем там какое-то новое оружие.
Тревис колебался. Он все еще не решался открывать потайные помещения, расположенные за мерцающими стенами. Ведь они могли таить в себе неведомые опасности.
— А если мы возьмем оттуда оружие и проиграем бой... — он выдвинул первое пришедшее в голову предположение и с облегчением заметил понимание на лице Джил-Ли.
— Таким образом, мы только откроем русским путь к оружию, — согласился тот.
— И все же нам стоит попытаться, — произнес Манулито, — допустим, у нас получится заманить в ловушку вражеских техников. Но как мы справимся с ними? Нам нужно более серьезное оружие, чем то, которым мы располагаем.
Тревис понимал, что Манулито прав. Итак, им придется открыть ящик Пандоры до начала сражения.
Глава 15
Индейцы пробыли возле звездолета еще два дня. Манулито бродил по коридорам и кабинам звездолета в скафандре, прикидывая, как лучше устроить ловушку. По ночам он вычерчивал какие-то схемы на кусках коры и объяснял возможность применения той или иной аппаратуры. Иногда он вдавался в такие подробности, что его товарищи переставали понимать, о чем идет речь. Несмотря на это, Тревис был доволен тем, что Манулито действует со знанием дела.
Наутро третьего дня появился Нолан. Его лицо осунулось и покрылось пылью. Сказывалось трудное путешествие. Тревис подал Нолану флягу с водой, и тот с жадность стал пить. Напившись, заговорил.
— Они вскоре придут... с девчонкой...
— Сложности были? — осведомился Джил-Ли.
— Монголы перенесли лагерь на другое место. Мудро поступили. Судя по всему, русские обнаружили место их прежней стоянки. Теперь монголы идут дальше на запад, но... — он отер губы тыльной стороной ладони, — мы видели башни, о которых ты говорил, Фокс. Это место действительно обладает огромной силой!
— Следов русских не заметили?
Нолан отрицательно покачал головой.
— Думаю, густой туман скрывает башни от постороннего взгляда. С воздуха их тоже трудно разглядеть. Только подойдя вплотную, можно отличить их от холмов.
Тревис облегченно вздохнул. Значит, у них еще есть время. Он увидел, что Нолан улыбается.
— Эта девушка словно дикая пума. Она расцарапала Цоаю все лицо.
— А сама не ранена? — спросил Тревис.
Теперь Нолан рассмеялся в открытую:
— Ранена? Мы сами едва остались целы, пока пытались ее усмирить, младший брат. Она и впрямь дочь Волка. Она при этом не потеряла головы и на протяжении всего пути отмечала дорогу. Именно то, что нам нужно. Она наверняка попытается сбежать.
Тревис встал.
— Скорей бы с этим покончить! — дрожащим голосом произнес он. Он так и не верил в этот план до конца. Ему тяжело было думать о том, что Кайдессу запрут в звездолете и подвергнут испытанию. Но он знал наверняка, что ей не причинят слишком большого вреда. Кроме того, он постоянно будет рядом с ней внутри звездолета.
Шорох гравия известил о прибытии разведывательного отряда, в то время как Манулито предусмотрительно спрятал скафандр. Цоай шел впереди всех. На его левой щеке багровели четыре глубокие царапины. Позади него Олень и Эскелта грубо тащили пленницу. Ее длинные косы расплелись, а рукав рубашки был оторван. Однако она не потеряла присутствия духа.
Девушку толкнули в круг ожидающих ее мужчин. Она широко расставила ноги, чтобы не упасть, и стала вызывающе разглядывать стоящих. Наконец она заметила Тревиса. Ее лицо перекосилось от гнева.
— Свинья! Ничтожество! Дохлый верблюд! — начала она ругаться по-английски и в запале перешла на родной язык. Ее руки были связаны, но никто не мог заставить ее замолчать.
— Да она изрыгает гром и мечет молнии! — прокомментировал Олень. — Отв'едите-ка ее подальше от леса, а не то она спалит его.
Цоай заткнул уши руками.
— Царапаться она не может, а вот оглушит запросто. Нужно поскорее отделаться от нее!
Однако, несмотря на едкие замечания в адрес девушки, во взглядах апачей светилось уважение. Частенько плененные, но не потерявшие присутствия духа враги вызывали уважение у апачей. Превыше всего они ценили храбрость. Один из пинда-лик-о-йи, Том Джефферис, смело вошедший в самую гущу индейского лагеря и вступивший в переговоры со своими заклятыми врагами, получил уважение и дружбу вождя, с которым до этого сражался. А Кайдесса теперь приобрела у своих тюремщиков большое уважение.
Теперь пришло время Тревису разыгрывать свою роль. Он взял девушку за плечи и толкнул в сторону звездолета. Должно быть, силы отчасти покинули Кайдессу, и она больше не сопротивлялась. Только когда они подошли вплотную к звездолету, она замедлила шаг. Тревис услышал возглас удивления.
Как и планировалось, четверо апачей — Джил-Ли, Цоай, Нолан и Олень — расположились на возвышениях вокруг корабля. Манулито, одетый в скафандр, уже спрятался внутри, готовый в любую минуту прийти на помощь. Тревис продолжал решительно толкать девушку впереди себя. Он не знал, что хуже — войти в звездолет, зная о таящемся там ужасе или не предполагая, что ждет впереди. Тревис уже был готов прекратить все это и не пускать Кайдессу в звездолет. Но тут он вовремя вспомнил о башнях и о том, что русские могут войти туда и обнаружить спрятанные сокровища. Эти мысли придали ему сил.
Первым к пролому взобрался Эскелта. Тревис перерезал веревки, стягивающие запястья девушки, и пихнул ее в спину.
— Залезай внутрь, женщина!
Эскелта был уже внутри и направлялся к кабине, которую они избрали в качестве тюрьмы. Планировалось довести девушку до этого места, а затем, изобразив испуг, вернуться назад, дав ей возможность сбежать.
Изобразить страх? Но Тревис, не пройдя и двух шагов по коридору, понял, что изображать ничего не придется. Воздух, наполнявший звездолет, казалось, проникал в мозг и тело, отравляя страхом каждую его клеточку. Тревис не мог подобрать слов, чтобы описать свои ощущения. Его пронизывал жуткий, уничтожающий силы страх. И он становился все ощутимее с каждым шагом.
Внезапно Кайдесса взвизгнула. От неожиданности Тревис отпрянул к стене. Девушка резко развернулась и прыгнула на него. Она вцепилась в него, как дикая кошка, и Тревис замахал руками, стараясь защитить лицо и глаза, но в то же время стараясь не поранить Кайдессу. Затем она отпрянула и бросилась к пролому. Тревис, тяжело дыша, попытался добраться до пролома. К счастью, к нему на помощь пришел Эскелта. Они добрались до пролома, но не стали спускаться вниз на землю. Тревис не был уверен, что спуск ему по силам, а Эскелта получил приказ не торопиться.
Внизу никого не было: ни апачей, ни Кайдессы. Тревис поразился тому, с какой быстротой она исчезла. Наконец Тревис подал знак, что пора выбираться наружу. Спустившись на землю, Тревис почувствовал теплую влагу на своем боку. Это открылась его рана. О том, чтобы преследовать Кайдессу самостоятельно, не могло быть и речи. Тревис даже выругался от досады. На протяжении всег