Сейчас даже странно думать, что в прошлом году мы почти не заметили Рождества. Мы и НЕ ХОТЕЛИ его замечать, потому что это было первое Рождество без папы. Сколько же всего произошло с тех пор!
Кое-кто из джакузи вьется и вокруг Пульче. Джулия Мир-то пообещала ей фирменный рюкзак от Lovelace, если она поможет ей проникнуть в Твердыню. Эта дура хочет спрятаться под лестницей, чтобы увидеть «самую красивую женщину» поближе.
Если бы мама об этом узнала, у нее опять начались бы страхи. Понятно, что мир для нее перевернулся и она не знает, как себя вести. С одной стороны, такое внимание и восхищение ей льстит, с другой – смущает и даже пугает. Тети взяли двухнедельный отпуск и обосновались у нас дома, чтобы помочь ей справиться с ситуацией. Обе спят в моей комнате. Я охотно уступила им свою двухъярусную кровать, а сама перебралась – нет, не к Лео, как вы могли бы подумать, а к маме. В ее кровати много места, и она попросила, чтобы я была рядом с ней. Даже если я брыкну ее пару раз, сказала она, со мной ей будет спокойнее спать.
Днем синьора Эвелина ходила по дому как сомнамбула, вздрагивала при каждом телефонном звонке, отказывалась разговаривать с незнакомыми людьми и соседками, забегавшими, чтобы ее поздравить и расспросить о днях, проведенных в «Боттичеллиане». Решив подняться к синьору Петрарке, Эвелина попросила, чтобы Коломба и Пульче пошли с ней вместе, потому что боялась столкнуться с кем-нибудь на лестнице.
Старик долго смотрел на нее, жуя кончик потухшей сигары, потом сказал:
– Лично я предпочитаю брюнеток. Но вы прекрасны и так, моя дорогая.
Коломба тоже попросила мать, чтобы та восстановила свой естественный цвет волос.
– Я не привыкла, что у меня мама – блондинка.
Но синьора Эвелина наотрез отказалась. Единственным человеком, которому она теперь доверяла и к чьим советам прислушивалась, был Риккардо Риккарди. А он-то предпочитал блондинок.
Но ее «изобретатель» – так стал называть себя в интервью Риккарди – не настаивал, как боялась Коломба, чтобы Эвелина была все время на виду, а, напротив, посоветовал ей отказываться от приглашений, интервью и фотосессий и тем самым подогревать к себе еще больший интерес. Риккарди ничего не стоило отговорить ее принять предложение Камиллы Гальвани, которая жаждала видеть ее в студии «Телекуоре».
На первых полосах газет замелькали заголовки:
«ЧТО СКРЫВАЕТ ПРЕКРАСНЕЙШАЯ ИЗ ЖЕНЩИН?
ПОЧЕМУ ОНА ПРЯЧЕТСЯ?
УЗНАЕМ ЛИ МЫ ТАЙНУ ЭВЕЛИНЫ ТОСКАНИ?»
До чего же глупыми бывают люди! Еще несколько недель назад они вообще не знали о мамином существовании, а теперь ее фанаты, кажется, готовы дежурить у нашего дома всю ночь под дождем и рыться в мусорном баке, чтобы узнать, что она ест на завтрак.
Единственной передачей, в которой мама согласилась участвовать – и то с разрешения и даже по собственному приглашению Большого Джима, – был рождественский выпуск «С открытым сердцем».
Передача шла в прямой трансляции, и Кукарикарди сделал все, чтобы заманить маму в ловушку. Вначале распускал перед ней хвост и рассыпался в комплиментах, потом, как и других гостей, спросил про ее самое счастливое Рождество, а затем про самый трагический момент в ее жизни. Попросил рассказать про папу и – во всех подробностях – как мы получили известие о гибели «Геркулеса». Довел ее до слез и заботливо вытирал их собственным носовым платком.
Я смотрела передачу дома вместе с братом, тетями и их женихами и была просто в бешенстве от того, что Кукарикарди без малейшего зазрения совести вынудил маму выложить перед всеми подробности нашей семейной жизни. «Девчонки» тоже были в шоке. Тетя Динучча так вцепилась в ручки кресла, что костяшки пальцев побелели. Зато Станислав до того растрогался, что не стеснялся слез, стекавших у него по усам, а Араселио то и дело повторял: «Беллиссима! Беллиссима!»
Но как только мама начала рассказывать о графе Райнольди и наследстве, Риккардо Риккарди быстро сменил тему. Наверное, ему не хотелось разрушать образ бедной Эвелины, которой он покровительствует.
Он опять включил запись «Спасибо за Лео», и мама опять залилась слезами, а он их снова ей вытирал.
Знаете, что этот тип учинил потом? Он поцеловал маме руку и сказал:
«Эвелина, пора уже тебе расстаться с этим мучительным прошлым. Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой. Вот тебе моя рука и сердце. Выходи за меня замуж».
Он сделал ей предложение в прямом эфире, перед всем миром, даже не подумав, что это может быть ей неприятно! И как, вы думаете, отреагировала на это моя мать? Я бы на ее месте сказала:
«А другого момента вы выбрать не могли?» И потом:
«Я должна подумать. И посоветоваться с дочерью и золовками». А лучше ответила бы презрительно:
«Это не входит в мои планы. И вы совсем не тот тип мужчины, который мне нравится».
Но мама, к моему ужасу, расплакалась в третий раз, спрятала лицо на груди Мильярди (испачкав ему рубашку тушью и помадой: это видели все, потому что оператор дал крупный план) и ответила… Я просто не поверила своим ушам! Она ответила: «Да».
– Ура! – закричал Лео здесь, у нас в гостиной, подпрыгнув от радости на диване.
У «девчонок» вид был совершенно ошарашенный.
– Что бы ни случилось, можешь положиться на нас, деточка, – сказала мне тетя Мити.
– Не волновайся, Паломита, – добавил Араселио. – Может быть, они играли спектакль. Э-будем-посмотрети.
Глава четвертая
На следующий день фотография звездной пары красовалась на первых страницах всех газет.
«РАСКРЫТ ЗОЛОТОЙ СЕКРЕТ ПРЕКРАСНЕЙШЕЙ ЭВЕЛИНЫ!» – кричали заголовки.
«БЛЕСТЯЩИЙ ХОЛОСТЯК СДАЕТСЯ ПЕРЕД НЕОТРАЗИМОЙ КРАСОТОЙ».
«БЫВШИЕ НЕВЕСТЫ РИККАРДО РИККАРДИ СХОДЯТ С УМА ОТ РЕВНОСТИ».
«„МЫ ХОТИМ ПОЖЕНИТЬСЯ КАК МОЖНО СКОРЕЕ“, – ПРИЗНАЛИСЬ ЖЕНИХ И НЕВЕСТА».
– Тебе не кажется, что ты поспешила с решением? – спросила у невестки тетя Динучча. – Ведь если разобраться, ты знаешь этого Риккарди только с прошлого месяца и виделась с ним не больше четырех-пяти раз.
– Ошибаешься, – отвечала та. – Я знаю его уже четыре года – с тех пор, как он начал вести «Сердце в грозу». И с этого времени вижу его практически каждый день. Я знаю о нем все. Если уж на то пошло, это он почти не знает меня и мог бы сомневаться.
– Видеть человека каждый день на телеэкране еще ничего не значит, – заметила тетя Мити. – Что ты на самом деле знаешь об этом господине? В журналах пишут, что он не отличается постоянством – типичный плейбой.
– Это все слухи. Он просто одинокий человек, которому не хватает нежности. До меня он не знал, что значит настоящая любовь, – отвечала Эвелина. – Я понимаю, что вы с Динуччей переживаете за детей. Но у меня нет сомнений, что Риккардо станет им хорошим отцом. Им ведь нужно, чтобы в доме был мужчина. Особенно Лео. Для мальчика это очень важно. Видели, как Лео сразу к нему привязался?
– Когда вдова выходит замуж во второй раз, праздновать на до скромно, без лишней суеты и публичности, – заметил адвокат Паллавичини, получив приглашение на свадьбу.
Само поспешное решение синьоры Эвелины он комментировать не стал, хотя видно было, что на этот счет у него есть большие сомнения.
– Жених Эвелины как раз хочет, чтобы все было с размахом, – вздохнула тетя Мити. – Он сам выбирал свадебное платье, церковь, убранство, время венчания, ресторан, меню, список подарков – дороже не бывает – и особенно приглашенных гостей. Из-за них поднялась целая буча. Начать с того, что Риккарди не пожелал видеть никого из Твердыни, даже детей. Коломба хотела пригласить своих друзей, и Эвелина была согласна, но жених не разрешил.
– То есть как?
– Вы же знаете, адвокат, с кем дружит моя племянница. С детьми наших соседей и соседей семьи Петрарка.
– Ну и что же? Воспитанные. Хорошо учатся. Если не ошибаюсь, среди них есть даже маленький математический гений…
– …У которого, однако, имеется серьезный недостаток. По крайней мере, так считает жених Эвелины.
– А именно?
– Цвет кожи. «Никаких черных на моей свадьбе не будет, и никаких желтых, – заявил наш новый родственник Коломбе. – И этих оборванцев Эспозито тоже. Представь, там будут съемочные группы двух тележурналов, а также программы „Свадебный альбом“. Я не хочу, чтобы мои поклонники подумали, будто я общаюсь со всяким сбродом».
– Раньше я слышал эту белиберду только от фанатов партии Каррады, – удивился адвокат.
– К сожалению, жених нашей Эвелины тоже подвержен этим предрассудкам, – ответила тетя Мити. – Эвелина пытается его оправдывать. Риккардо, мол, уверен, что весь север Италии придерживается таких взглядов и он, как публичный персонаж, не имеет права разочаровывать своих зрителей. А я говорю, что, даже если бы это было так, он, как популярная личность, должен подать им хороший пример.
Короче, из всех детей нашего дома будущий отчим разрешил пригласить только двух дочерей писательницы Ризотто.
– А внучку Петрарки? Ведь она лучшая подруга вашей племянницы, разве не так? И с цветом кожи у нее все в порядке.
– Риккарди ее совершенно не переносит. Говорит, что она невоспитанная и наглая, хотя видел ее всего один или два раза. Пульче, в свою очередь, относится к нему не лучше. Предлагала Коломбе подложить ему в суп слабительное, заклинание какое-то придумала… Но это их девчачий секрет, так что я лучше промолчу.
– Вы же знаете, что я никому не проболтаюсь, – сказал заинтригованный адвокат.
Пульче отлично рисует, это у нее от дедушки. Однажды, когда мы остались вдвоем у них на террасе, она нарисовала на листке бумаги портрет Мильярди – в полный рост, очень важного, – сверху написала его имя, а потом порвала листок на клочки и выбросила в кошачий лоток с песком. Лоток с утра не чистили, и там было много всего.