Тут Лео поперхнулся и страшно закашлялся. Мама стала хлопать его по спине и ничего мне не ответила.
– Наверно, ты с твоим мужем думаете, что мы с Лео должны узнать об этом из телевизора, когда вы соизволите сделать объявление для всех телезрителей? Но ведь это не только ваш ребенок. Он еще и наш с Лео брат.
Мама вытерла слезу салфеткой Лео, испачканной в джеме, и на щеке у нее появилось оранжевое пятно.
– Ты права, Коломба, – сказала она совсем тихо. – Вы с братом имели право узнать об этом первыми. Я хотела поговорить с вами за ужином, когда останемся одни. – Она перевела взгляд на Клотильду, которая стояла неподвижно у двери, как изваяние. В воскресенье у «вампиров» должен быть выходной. Потом мама снова посмотрела на меня и осторожно спросила: – Но откуда ты знаешь, Коломба? Я получила ответ из лаборатории только вчера днем…
– Мне сказала Пульче. Их соседки, как и наши тоже, давно все поняли. В Упрямой Твердыне только об этом и говорят, – сказала я.
Мама побледнела.
– Пожалуйста, Риккардо не должен об этом знать, – прошептала она.
Потом она заставила нас с Лео пообещать никому об этом не говорить, пока отчим не даст своего разрешения. Я скрестила за спиной пальцы, потому что только и ждала, чтобы рассказать «девчонкам».
Но меня ждало разочарование. Тетя Динучча сказала:
– Я тоже уже заметила. Зря, что ли, медсестрой работаю? Но раз мама так хочет, надо помолчать. Представь себе, что тут устроили бы фотографы и корреспонденты «Розы Конфетто» и других женских журналов.
Об этом я не подумала. В общем, я снова пообещала, что ни с кем не буду это обсуждать (кроме Пульче), и на этот раз без пальцев за спиной.
Часть четвертая
Глава первая
Шестнадцатого июня, через два дня после окончания занятий в школе, Пульче и Ланчелот Гривз отбыли в Англию к его родственникам, где планировали остаться, как обычно, до сентября.
«Девчонки» предложили Лео и Коломбе провести июль с ними на Ривьере, где будет проходить международный конкурс бальных танцев. Детям идея очень понравилась, но Риккарди уговорил жену, и та ехать не разрешила.
Он долго промывал ей мозги, доказывая, что нашим тетям доверять нельзя. Что если бы они были серьезными женщинами, то давно вышли бы замуж за итальянцев, а не ходили на танцы крутить шашни с приезжими. Когда я передала его слова тете Динучче, она ужасно разозлилась и сказала, что наш отчим со своими лицемерными принципами не имеет права совать нос в их личную жизнь.
Лео проплакал два дня, узнав, что не будет спать в грузовике Араселио, который может превращаться в автофургон. Я, конечно, не доставила Кукарикарди такой радости. И потом, маму действительно не стоит оставлять сейчас одну. Пятнадцатого июля мы поедем с ней на Сардинию – втроем, без Большого Джима. Он останется здесь плести свои интриги и помирать от жары (хотя в Престижной и Роскошной Недвижимости установлены кондиционеры), а к нам присоединится только в августе.
Это будут наши первые настоящие каникулы за три года. Целый месяц вдали от Мильярди – это же просто красота! Жду не дождусь, когда мы наконец поедем. С тех пор как закончилась школа, встречаться с дикими монстрами мы не можем – Мильярди запретил. Да еще велел своим «вампирам» ходить за нами хвостом, чтобы мы нигде с ними не увиделись. Остается только спускать им из окна записки на ниточке.
Лео тоже скучает и опять стал много времени проводить у телевизора. Хорошо, что ждать недолго.
Мы еще ни разу не бы ли на Сарди нии, видели ее только в журналах и по телевизору и пять вилл Мильярди знаем только по фотографиям. Интересно, в какой из них мы поселимся? Трудный выбор. Может быть, пока он не приедет, жить в каждой по очереди? Море должно быть прекрасным – можно целый день торчать на пляже, не вылезая из воды. А если найдется лодка с веслами, будем в ней рыбачить, как раньше, когда папа брал нас собой в Камольи…
В Милане стояла жара, но дикие монстры, как обычно, проводили лето в городе. Каждое утро они отправлялись в школьный бассейн и не возвращались до вечера. Они спускались в сад только после ужина, и Коломба даже через закрытые (из-за работающих кондиционеров) окна слышала, как они смеются, перекликаются, ссорятся. Малыши иногда плакали, матери болтали между собой, стоя у открытых окон.
Риккардо Риккарди попробовал вызвать полицию, а когда это ему не удалось, позвонил, чтобы излить душу, Лурканио Соллюстри:
– Кто бы избавил нас от этих дикарей! Еще немного, и они начнут бить в бубны и барабаны. Впрочем, со следующего года здесь будет другая музыка.
Дедушка Пульче, наоборот, наслаждался всей этой какофонией со своей террасы.
В отсутствие Ланчелота ему всегда помогали соседки. Синьора Эспозито ходила за продуктами и готовила такие вкусные блюда, что просто пальчики оближешь. Синьора Ментасто с четвертого этажа, отработав смену, приходила делать уборку, а ее сын Давиде, панк с фиолетовыми волосами, после ужина закатывался к старику со своей панк-группой, чтобы показать их новые музыкальные композиции. Однажды ночью они устроили такую перкуссию с прыжками и воплями, что все вокруг ходило ходуном.
Риккардо Риккарди показалось, что шум доносился из квартиры Сенгоров, и, встретив на следующий день на лестнице десятилетнего Сейе, он накинулся на него, понося на чем свет стоит его чертову семью и всю их дикую Африку. Мальчик был слишком хорошо воспитан, чтобы ему ответить. Он стоял и слушал, а потом разразился слезами. В это время по лестнице, волоча набитый книгами чемодан, поднималась мать Агнессы и Сабины, писательница. Она возвращалась из Калабрии с очередной встречи злая, как волчица, потому что ее поселили в недостроенной гостинице, где комнаты были без дверей, а в ванной не было ни горячей, ни холодной воды. Но главный сюрприз ждал ее в школе – в актовом зале вместо сорока внимательных почитателей ее таланта (такова была договоренность) собралось шестьсот оголтелых подростков, которых вообще ничего не интересовало.
Увидев орущего Риккарди и ревущего Сейе, Кларабелла Ризотто почувствовала, что ее терпение кончилось. С нечеловеческим усилием она подняла свой тяжеленный чемодан и шмякнула его прямо на ноги обалдевшему Риккардо Риккарди.
– Скажите спасибо, что не на голову, – грозно заявила она.
– Черт! – не узнав ее, завопил тот. Потом вспомнил, что когда-то видел эту брюнетку в телестудии канала «Амика», и перешел в нападение: – Ах, вы так? С этого дня ноги вашей не будет на телевидении!
– Ха! Сдалось оно мне! – отвечала Ризотто.
– И поищите себе другую квартиру, – добавил Риккарди, до которого вдруг дошло, с кем он имеет дело.
– Даже и не подумаю, – спокойно произнесла Кларабелла.
Взяв за руку Сейе Сенгора, она втащила его вместе с чемоданом к себе в квартиру. Там она вытерла ему нос, обняла и заставила съесть две порции фруктового мороженого, предназначавшегося Агнессе и Сабине.
На следующий день Коломба улучила момент, когда «вампиры» не видели, и спустила из окна записку для Агнессы.
«Моя любимая писательница была просто великолепна! Передай ей от меня привет и спасибо», – прочитала та.
Глава вторая
Точная дата отъезда на Изумрудный Берег еще не была назначена. Между тем Коломба получила письмо от Пульче.
Манчестер, 3 июля
Дорогая Паломита (как говорит Араселио)!
Как бы мне хотелось поехать на Сардинию вместе с вами! У нас здесь дождь. Льет, не переставая, уже три дня, и пришлось отложить поездку в Йорк (с сестрой и племянниками Ланча). Я уже побывала во всех музеях Манчестера. Теперь осталось только играть в скрабл или смотреть телевизор. В первые дни я, как и в прошлые разы в Англии, ничего не понимала, даже когда говорили родители и родственники Ланча – а уж они-то стараются произносить все слова очень отчетливо, – но потом привыкла и теперь понимаю все (или почти) даже по радио и по телевизору. Здесь не много таких передач, как у нас в Италии, где все ссорятся со всеми, зато часто показывают прекрасные фильмы о природе, путешествиях и географических открытиях – то, что я люблю. Вчера рассказывали, как образуются некоторые острова. Вначале их нет, потом смотришь – оп-ля! – остров! Как спина какого-то кита или панцирь огромной морской черепахи. Помнишь то стихотворение Толкиена, «Фаститокалон»? Вот что-то похожее. Как я поняла, тут не обходится без подводных вулканов. Рассказали про остров, который появился в 1831 году в море между Сицилией и Африкой. Интересная история, даже немного смешная. Говорят, среди моряков, которые это видели, был сам Гарибальди! В Палермо в те дни ждали визита короля Фердинанда II, поэтому итальянцы назвали остров Фердинандея. Но капитан английского корабля, который высадился там первым и установил английский флаг, хотел, чтобы он назывался остров Грэм.
Потом туда прибыли французские ученые, в своих отчетах назвавшие его островом Жюлия, потому что он появился в июле. Они исследовали его со всех сторон, а в перерывах устраивали пикники. Еще на острове побывал Вальтер Скотт, ну тот, который написал «Айвенго». Итальянцы и англичане стали спорить, кому принадлежит остров. Но через пять месяцев Фердинандея без всякого предупреждения начала опускаться под воду и вскоре снова исчезла, оставив всех с носом. В фильме объяснялось, что такие острова называются эфемерными. Их довольно много. Но некоторые возникают вдали от морских и воздушных путей, так что никто не успевает их заметить и нанести на географическую карту.
Будешь в Сардинии, смотри там повнимательней, вдруг тебе повезет открыть какой-нибудь остров и назвать его своим именем. Или моим, раз уж я твоя лучшая подруга. «Остров Пульхерия» – по-моему, звучит и к тому же означает «Красивейший».
Как там поживает мой дедушка? Каж