Джарра же, наоборот, вышла просто идеально. Она и так была красивой девочкой с тонкими чертами лица, сияющими глазами и гладкой, как шелк, кожей. А на видео получилась просто как ангел. И в замедленной съемке все движения у нее были плавными, как у балерины.
– Ну как? – торжествуя, воскликнул Лео.
Потом наша препода снова запустила фильм Пьеркристиана – только без звука. На этот раз комментировала она сама.
– Форма и кроссовки на баскетболистках – последней модели. Зубы у всех ровные, как на картинке. Видно, с детства носили брекеты и ходили к хорошему дантисту. Гладкая и светящаяся кожа говорит о хорошем питании. Теперь посмотрим на эту группу, – продолжила она. – Эти люди живут в том же городе, и этот прекрасный пляж должен принадлежать им тоже. Ну и как вам кажется – они собрались провести выходной день у моря?
Саркастический смех джакузи.
– Правильно. Им надо успеть на работу, и если они не сядут в автобус и опоздают, то белый начальник их уволит. Попробуйте представить, где они работают.
– Я знаю. Смотрела один фильм, он называется «Мир на обочине», – сказала Пульче. – Они едут в дома этих баскетболисток. Женщины – уборщицы, мужчины – шоферы, садовники, рабочие.
– И платят им очень мало, – добавила я. (Тоже смотрела этот фильм по телевизору.)
– Не думаю, что у них есть возможность отвести своих детей к зубному на исправление прикуса, – заметила преподавательница, – или пойти самим, чтобы вставить зубы. А знаете, почему у них не хватает зубов?
– Из-за недостатка кальция, – обрадовавшись, что знает ответ, сказала Джарра.
– Ну да, потому что едят мало и плохо. То есть (помимо цвета кожи) главное различие между одними и другими в том, что те богатые, а эти бедные.
– Сами виноваты, они не хотят работать, – сказал Пьеркристиан. – Посмотрите на этого бездельника-садовника.
В кадре теперь был юноша, собирающий листья.
Синьора Аллорио вернулась немного назад – к воротам и охраннику.
– Понятно, что богатые боятся бедных, – заметила она, – но в то же время используют их труд на тяжелых и низкооплачиваемых работах. Почему они не взяли белого садовника? Потому что ему пришлось бы платить намного больше. И скажите, почему этот черный юноша должен работать с энтузиазмом? Он делает это не по призванию, он не может обеспечить ни себя, ни свою семью. Он работает здесь, потому что иначе умер бы от голода. И да, он все время помнит про этот запертый холодильник.
Потом она выключила видеомагнитофон и рассказала нам, что именно в Южной Африке в 1967 году профессор Кристиан Бернар осуществил первую в мире пересадку сердца. Это было сердце умершего черного мальчика, и оно стало нормально функционировать в груди у белого южноафриканца. Это доказывает, что все внутренние органы у всех людей, независимо от цвета кожи, одинаковы.
– А различий всего только, что цвет кожи и черты лица, – сказала она. – Но такие различия бывают и у членов одной семьи. Если уж на то пошло, Пьеркристиан, твоя старшая сестра не слишком-то на тебя похожа.
Мы засмеялись. И правда, Сабрина Лодато была высокая, худая, с синими глазами и чернющими волосами, а Пьеркристиан – коренастый блондин с карими глазами и слегка приплюснутым носом.
– Прежде чем что-то утверждать, лучше вначале понаблюдать и подумать, – заключила синьора Аллорио. – Спасибо, Пьеркристиан. Этот фильм вывел нас на интересный разговор.
Пьеркристиан пошел к магнитофону за своей кассетой, и мы, кто был поближе, услышали, как он бормотал:
– Чертова коммунистка… Ну погоди. К Рождеству тебя уволят, можешь не сомневаться.
Стоит только сказать, что в мире есть богатые и бедные и что в этом не вина бедных, как тебя сразу записывают в коммунисты.
Глава восьмая
Мы купили кроватку для Карлито – такое имя для нашего братика выбрал Лео в честь графа Райнольди. Вообще-то у графа было двойное имя: Карло Антигьеро, но мы решили ограничиться одним Карло. Тети были согласны. Тетя Динучча сказала, что, в самом деле, только благодаря графу мы переехали в Милан и здесь мама встретила своего нового мужа.
– Вот за это я не сказала бы графу спасибо, – возразила я.
– Ты бы не сказала. Но тогда у этого нового ребеночка не было бы никакого шанса родиться. Попробуй посмотреть с его точки зрения, – ответила она.
Вот не могу я понять моих тетушек. Слишком уж они благодушные.
После того как мы вернулись с каникул, они уже не могут бывать в нашем доме и даже разговаривать с мамой по телефону. Кукарикарди не запретил им в открытую – мама этого не поняла бы, – но он, и «вампиры», и даже Тамара каждый день придумывают какие-нибудь препятствия. А мама, кажется, вообще ничего не замечает.
Но «девчонки» ни капельки не обиделись. Когда мы им звоним, они спрашивают, как дела у мамы, и просят передать ей привет. Араселио берет у тети Мити трубку и говорит:
«Привет, чикос, комо эста Карлито?[18]»
А Тамара, когда речь заходит о ребенке, называет его Джанриккардо. Она считает, что имя сына должно быть похожим на имя отца, это произведет хорошее впечатление на публику.
Сама синьора Эвелина молчала. Однажды, когда она, что теперь случалось крайне редко, осталась одна с Коломбой, та спросила ее:
– А ты бы как его назвала?
– Мне нравится Альваро, – шепотом ответила мать, и глаза у нее тут же наполнились слезами. – Или Виктор Гюго. Только не говори никому. – Потом улыбнулась и произнесла еле слышно: – А что, если это вообще будет девочка?
– Ну нет уж, давай серьезно, – сказала Коломба. – Ты сама знаешь, что мальчик! На УЗИ не могли ошибиться. И кто покупал голубую кроватку?
Вообще-то цвет выбрала Тамара Казе. Как видно, это тоже входило в ее полномочия. И она же связалась с Академией материнства и детства в Женеве, чтобы нанять швейцарскую няню для новорожденного.
Тамара любит принимать решения, не посоветовавшись с мамой. Когда она сообщает маме о своем очередном решении, у той делается вид как у побитой собаки, так что больно смотреть, но она беспрекословно подчиняется этой тиранке.
Из Академии детства нам прислали брошюру о том, как одевать ребенка, со списком всей необходимой одежды. Там, между прочим, написано, что, пока ребенок не научится ходить, ему положено быть с голыми ножками. Мама в этом не уверена, на нас с Лео она надевала пинетки. Но Тамара непреклонна:
– Что скажет няня, когда увидит, что мы не исполняем предписаний Академии?
Так все пинетки и ползунки, даже те, что были присланы в подарок телезрительницами, в один момент исчезли из нашего дома.
– Хорошо, что я еще не начала свое вязание! – сказала Пульче. – Каково мне было бы потом все это распускать.
На прошлой неделе она купила клубок желтой пряжи, чтобы что-то связать для Карлито, и тоже подумала о пинетках. А теперь синьора Ментасто учит ее вязать ажурную распашонку с двумя концами, которые завязываются сзади на бантик. Мне кажется, что для Пульче это слишком сложно. Она каждый раз теряет петли и потом спохватывается, когда распускать уже жалко.
– Ничего, пусть думают, что это узор такой дырчатый, – утешает себя она.
Лео, не желая отставать от всех, тоже задумался, что подарить брату. В порыве щедрости он решил уступить Карлито свой талисман – петушка, подаренного Дьюком. Синьоре Эвелине эта мысль понравилась. Но на всякий случай она спросила:
– А как же ты будешь засыпать без своего «птушика»?
– Он мне уже не нужен. Я большой, – серьезно ответил Лео. – Через несколько месяцев стану старшим братом.
Но отнять тряпичного петушка у Липучки оказалось нелегко – она вцепилась в него и ни в какую не хотела отпускать. Тогда Коломба пошла на хитрость и подсунула ей своего старого медвежонка, из которого успела повылезти почти вся набивка. Кошка вскоре заметила обман, но было поздно: синьора Эвелина уже стирала американского петушка в теплой воде с мылом.
– Ну просто красота. И мягенький, и цвет сохранил, прямо как новый, – порадовалась она.
Завернув игрушку в белую салфетку, синьора Эвелина убрала ее в ящик пеленального столика. Липучка целых два дня ходила вокруг этого столика, жалобно мяукая. Когда же поняла, что достать ее любимчика нет никакой возможности, пошла, разобиженная, в комнату Коломбы и по стволу глицинии сбежала на пятый этаж.
Победив свой давний страх перед курами (впрочем, в комнаты их не пускали), она теперь почти все дни проводила в гостиной Петрарки, устроившись на коленях у Пульче, которая вязала распашонку. Желтая нить пряжи терлась о спину кошки, и шерсть ее то и дело попадала в вязанье.
– Это будет эксклюзив, где еще найдешь такую пряжу? – смеялся Ланчелот. – Может, запатентуем? Назовем: пряжа «кошка-барашка».
«Кто знает, одобрит ли эту пряжу Академия материнства и детства? – думала Коломба. – И разрешит ли швейцарская няня надевать на моего братика такую распашонку, если ее нет в списке, рекомендованном Академией?»
Тамара решила, что няня будет жить в гостевой комнате, а Карлито – рядом, в маленькой комнатке, где помещается только кроватка, стул и пеленальный столик. Но в передаче «Ожидание чуда» мама об этом не упоминает. Там есть бутафорская комната, у которой всего две стены, обклеенные обоями с мишками и мячиками, и в каждой новой передаче к обстановке добавляется что-то новое из мебели.
– Я выбрала для своего малыша комод «Радуга» от «Дольчебимбо»! – довольным голосом сообщает мама телезрителям.
– Кроватка-трансформер от «Чиччомио», расписной шкафчик от Happybaby, креслице-качалка от «Дормиджока», коврик от «Тессильбебе»…
Чтобы вместить всю эту мебель, не хватило бы Актового зала нашей школы. А сколько еще всяких аксессуаров, игрушек, кремов, бутылочек, баночек, памперсов. Тридцати или сорока младенцам хватило бы этого добра на целый год. Название марки каждой вещи мама повторяет по три-четыре раза. Понятное дело, ей за это платят. Контракт с фирмами-производителями подписывала Казе. Кремы, детское питание и прочие мелочи не имеет смысла отвозить назад, и фирмы оставляют их в студии – может быть, кому-то понадобится.