Дениц услышал в трубку, как Редер дает указание отменить совещание. Затем гроссадмирал ответил:
— Извини, Карл. Конечно, мне нужно было сразу догадаться, что по пустякам ты не стал бы меня беспокоить. Очевидно, настало время нам опять объединиться?
— Да, Эрих. Для этого есть веская причина.
В тот вечер первые лица флота Германии засиделись допоздна. Бутылка французского коньяка осталась стоять на столе едва початой. Отключив все телефоны, гроссадмирал сидел, ни разу не шелохнувшись за все время их разговора.
— Теперь, Эрих, ты знаешь все, — произнес адмирал Дениц. — И вижу, на тебя мой рассказ произвел впечатление.
— Ты прав, Карл. Если мы сумели проморгать создание такой лодки, то грош нам цена. И теперь мы просто обязаны ее выловить. Сейчас на рейде Вильгельмсхафена стоит мой любимец, тяжелый крейсер «Принц Евгений». Я подниму на нем флагманский вымпел и сам возглавлю операцию по уничтожению твоего оборотня. Нужно перекрыть северный выход и захлопнуть ему лазейку через Ла-Манш. А затем прочешем до дна все Северное море, и деваться ему будет некуда. Не переживай, Карл, ты правильно сделал, что обратился ко мне. Мы достанем оборотня, чего бы это ни стоило.
Адмирал Дениц был настроен не столь оптимистично, как гроссадмирал, и, с сомнением взглянув на точно такую же, как у него в кабинете карту, заметил:
— Прошло уже два дня, как оборотень был у острова метеорологов. Мы должны поторопиться, пока он вновь не извернулся и не объявился уже в совсем другом месте.
— Не волнуйся. Сейчас я дам указание, и за ночь штабисты все спланируют, а на рассвете я выведу все наши силы в море. Это будет операция не хуже, чем та, которую я провел по захвату Нарвика! А кстати, как мы назовем эту операцию?
— Название напрашивается само собой — «Оборотень».
— Прекрасно! Так за поимку нашего оборотня!
Эрих Редер потянулся к бутылке и разлил коньяк по фужерам.
Морской разведчик «Фокке-Вульф-200 „Кондор“» занял высоту три тысячи метров и летел курсом на север, рассчитывая за несколько галсов осмотреть всю центральную часть Северного моря.
— Командир, а тебе на указаниях сказали, кого мы ищем в этой луже? — штурман убрал голову из стеклянного обтекателя и развернулся к летчикам: — Кого здесь вообще можно увидеть? Мы да шведы.
— Да какая разница. Главное, что здесь мы не нарвемся на английские истребители. Приказали вскрыть надводную обстановку. Докладывать обо всем, что увидим.
— Ну, это можно. Люблю такие задания. Не полет, а песня. Погода миллион на миллион, видимость за горизонт.
Полетом действительно можно было наслаждаться. Внизу спокойное синее море. Вверху ни облачка. Самолет не трясло в возмущенных воздушных потоках. Грациозно скользя, расправив огромные крылья, он летел мягко и вальяжно, будто настоящий кондор, высматривающий добычу. И она изредка мелькала внизу. Но все это было не то. Вот показались и исчезли два рыбацких сейнера, связанных превосходно видимой сверху сетью. Штурман отметил на карте их место и передал координаты радисту.
Радист отстучал донесение и шутя пожаловался командиру:
— Нам даже не ответили.
— Да кому нужны эти дырявые калоши! Ты видел, какое полчище вышло в море? Я одних эсминцев десяток насчитал. Говорят, сам командующий флотом поднял свой флаг на крейсере.
Затем на синей искрящейся глади грязным пятном проплыл шведский транспорт с нарисованным на палубе желтым флагом. Штурман аккуратно поставил на карте эллипс и отметил время. Потом передал радисту записку. Но и на этот раз на их донесение центр управления отреагировал молчанием. Не то! Опять не то!
Командир, передав управление второму пилоту, расслабленно растекся в кресле и лениво водил по горизонту биноклем. Неожиданно он замер.
— Кто это по левому борту так шустро бежит?
— Где, командир? — штурман привстал с расположенного за пилотами кресла и потянулся к биноклю.
Сам корабль виден не был. Расстояние было значительным. Но отлично был виден оставляемый им белый длинный след.
— Хорошо идет! — согласился штурман. — Узлов двадцать, не меньше. Наверное, наш эсминец оторвался вперед от остальных. Пошли, командир, посмотрим.
— Пошли.
Командир отложил бинокль и плавно повернул штурвал влево, вводя самолет в крен. Штурман сполз и растянулся над стеклянным блистером в полу. Вскоре цель появилась в поле зрения и, плавно проплыв, исчезла за обрезом квадратного окна.
— Ну, что там, Ульрих? Эсминец? — спросил командир, увидев озадаченное лицо штурмана.
— Нет, командир, не эсминец, — штурман растерянно хлопал глазами, затем его осенило и, прижав потуже ларингофоны к шее, он вызвал кормового стрелка: — Смотри внизу, сейчас появится в твоем секторе. Что ты видишь?
Немного помолчав, стрелок неуверенно ответил:
— Похоже на черное бревно, но прет-будь здоров! За ним след, как три его корпуса!
— Так что там?! — начинал нервничать командир. — Подводная лодка? По профилю определить можете: наша или англичанин?
— Командир, это бревно и вправду похоже на лодку. И мне кажется, что мы с тобой его уже видели.
Командир удивленно взглянул на штурмана и пожал плечами.
— Не припомню. Но что бы это ни было, быстрее отработайте на командный пункт.
Штурман вернулся к карте на рабочем столе.
— Радист, записывай: визуально наблюдаю неопознанный объект. Предположительно — подводная лодка. Координаты: широта 54 градуса 53 минуты, восточная долгота 4 градуса 15 минут. Курс 350 градусов, ход двадцать узлов. Записал?
— Записал.
— Теперь передавай. Думаю, этому донесению там будут рады.
Он оказался прав. Не успев отстучать, радист тут же получил ответную радиограмму.
— Командир, нам приказали прекратить дальнейшую разведку и теперь работать только по неопознанной подлодке!
Штурман выглянул из-за кресла и хлопнул командира по плечу.
— Вот и разгадка нашего полета. А видели мы ее с тобой недели три назад. Ты еще поверил, что мы сняли перевернутую баржу, а мне уже тогда показалось, что не все так просто.
— Ладно, — командир поморщился, нехотя признавая свой промах. — Пошли обратно. Будем ходить галсами над твоей лодкой.
Горизонт поплыл в развороте, и вскоре в своем окне командир увидел белый след, а затем и саму черную сигару, резво рассекающую притихшее море. Он потянулся за биноклем, но неожиданно застыл с протянутой рукой. У странной лодки внезапно появилось тонкое белое щупальце и стремительно потянулось в их сторону.
— Это еще что такое?
— Где? — штурман вытянул шею в направлении руки командира. Что это было — он не понял, но сердце вдруг сжалось в недобром предчувствии. — Командир, уходим!
Уговаривать летчиков дважды не пришлось. Отдав от себя штурвалы, они повисли на ремнях, хрипя от хлынувшей в голову крови. Штурман увидел, как щупальце, среагировав на падение самолета, загнулось в дугу, продолжая стремительно приближаться. Затем самолет тряхнуло и гигантская невидимая бритва отсекла левое крыло. Продолжая еще вращать винтами двух двигателей, крыло мелькнуло черным крестом и исчезло. Самолет закрутило, и штурмана вжало в кресло. Он успел увидеть красные от натуги, растянутые перегрузкой лица летчиков. Они еще не понимали, что произошло, и, уперевшись ногами в приборную доску, давя стеклянные кругляшки приборов, пытались справиться с вышедшим из подчинения самолетом. Затем, как загипнотизированный, он смотрел на стремительно приближающуюся и вращающуюся воду. Внутри все оцепенело. И лишь память вдруг подсказала, как мама твердила строптивому Ульриху:
— Не шел бы ты в летчики, сынок.
— Да, мама. Лучше бы в танкисты, — впервые согласился упрямый Ульрих.
А дальше навалилась абсолютная чернота.
Главный командный пост тяжелого крейсера «Принц Евгений», несмотря на огромные размеры, был переполнен. Гроссадмирал Редер прибыл на корабль со своим штабом, и теперь за его спиной, мешая друг другу, толкались офицеры управления с картами и планшетами для записи указаний в руках. В глазах рябило от золотых погон и кокард. На огромном столе, подсвеченном изнутри, лежала карта Северного моря. Обступившие ее планшетисты отмечали движение каждого корабля ордера. Гроссадмирал сидел в правом, флагманском, обтянутом черной кожей и возвышавшемся на высокой треноге кресле и смотрел на сверкающее море. В левой части ходового поста, в точно таком же кресле, сидел командир крейсера капитан первого ранга Гельмут Бринкман. Редер посмотрел на стоящего между ними и чуть сзади рулевого. Вцепившись в штурвал, матрос боялся даже скосить глаз на командующего. Гроссадмирал удовлетворенно кивнул: форма отутюжена, новая бескозырка, сверкающая золотыми буквами. Несмотря на прекрасную погоду, привязан к штурвалу по-штормовому. Каждый, даже мелкий, штрих свидетельствовал, что на крейсере царит безупречный порядок. Хотя тут же мелькнула мысль, что наверняка матросов переодели в новую форму в связи с его прибытием. Он и сам когда-то был командиром корабля и еще помнил, как все это делается.
— Давненько я не выходил в море, — заметил Редер, обращаясь к командиру. — А ведь это прекраснейшие мгновения жизни.
— Я вас понимаю, господин гроссадмирал, — поддакнул Бринкман. — Любоваться морем с мостика крейсера — это не то что смотреть из рубки подводной лодки и не видеть его красоту.
С таким определением Редер не мог не согласиться. Расположение духа у него было отличное. Все-таки свежий морской воздух — это лучшее лекарство от дурного настроения.
— Кстати, о лодках! — вспомнив, гроссадмирал поднял вверх палец. — Где начальник походного штаба?
От планшета отделился офицер и представился:
— Начальник походного штаба капитан первого ранга Нордман! По вашему приказанию!
— Нордман, где сейчас находятся лодки Деница?
— Господин командующий, согласно утвержденному вами плану, подводные лодки выдвинулись на заданный рубеж вдоль побережья Англии. Их задача — отрезать «Оборотня» от баз англичан.