Повернувшись к Джаббару, он переспросил:
— Понял, Джаббар? А ты, Мемед?
— Поняли, — в один голос ответили Мемед и Джаббар.
— До наступления ночи переждем здесь. Ночью укроемся в овраге у деревни. Не перебивайте меня! Эти места я хорошо знаю. Мне знаком здесь каждый овраг, каждый камень. Понятно? Каждый камень. Вон там остров на реке Джейхан. За Анаварзой находится Хаджйлар, а дальше — горы. Как расправимся с гяуром, уйдем туда. За нами наверняка пошлют не меньше роты жандармов. Трудно будет нам ускользнуть от них, хотя я знаю эти места как свои пять пальцев. Нас никто не поймает. Вы должны подчиняться мне. Сухорукий брат не послушал меня, и это привело к гибели огромного отряда. Самого его убили. На Чукурове будет теперь хозяйничать Реджеп Чавуш. Не забывайте об этом ни на минуту, — закончил Реджеп Чавуш.
Место, которое служило для них укрытием, представляло собой котлован, размытый потоками вешних вод.
Вода принесла с собой белые камешки, сосновую кору, камыши, корни деревьев, которые застряли возле кустарников, покрывавших склоны котлована. Крестьяне поставили здесь деревянную запруду, возле которой тоже скопилось много камней и ила.
Наступил вечер. Солнце медленно опускалось. Его последние теплые лучи освещали равнину, золотили повисшие над горизонтом тучи.
— Давно я не видел захода солнца на Чукурове, — прервал молчание Реджеп Чавуш. — Смотрите, солнце словно садится на землю. Постепенно краснеет, становится золотисто-красным. Вот оно застыло на миг на месте. Еще мгновение — и солнце исчезнет. Какая красота! Смотрите, смотрите!
Джаббар улыбнулся.
— Над кем ты смеешься, щенок? — с раздражением закричал Чавуш.
— Над Хромым Али, — ответил Джаббар.
Реджеп Чавуш успокоился.
Солнце скрылось. Сразу стало темно. Реджеп Чавуш стоял неподвижно, как изваяние.
— Теперь я могу спокойно умереть. Я еще раз видел заход солнца на Чукурове… — сказал он.
Друзья прошли равнину Ялныздут. Но вскоре дорогу преградили болота, которые они преодолели с большим трудом.
Вдали замерцали огоньки деревни Актозлу. Дальняя окраина деревни была окутана сплошным мраком. Друзья очень устали и присели возле кустов. Хромой Али вынул из кармана спички и хотел закурить.
— Положи сейчас же спички в карман, или я тебя ударю! — закричал Чавуш.
Хромой Али, не сказав ни слова, опустил спички в карман.
— Еще раз повторяю, — строго сказал Чавуш, — я ударил бы даже своего отца, если бы он сейчас не послушал меня. Атаман я или нет?
— Атаман, атаман, Чавуш! — закричали все хором.
После этого Чавуш долго молчал, размышляя. Наконец, подняв бровь, он повернулся к Мемеду:
— Тебе еще понадобится Хромой Али?
— Да, — ответил Мемед.
— Разбойникам всегда нужен такой человек, как Али, — сказал Реджеп Чавуш и опять замолчал.
— Ну, Чавуш, заснул ты, что ли? — не выдержал Джаббар.
— Сукин ты сын! — распалился Чавуш. — Ты думаешь, легко из такой большой деревни, да еще так неудобно расположенной на равнине, похитить человека? Я обдумываю план.
Он опять погрузился в свои мысли.
Через некоторое время Чавуш снова поднял голову, словно кто-то разбудил его. В темноте он различал лишь темные силуэты Мемеда и Джаббара. При слабом свете звезд лиц их не было видно.
— Ребята, — с неожиданной нежностью сказал Реджеп Чавуш. — Я конченый человек. Моя рана не заживет. Я умру, я это знаю. Я думаю о вас, о Тощем Мемеде. Прекрасная у него душа. Много лет крестьяне из пяти деревень Абди-аги не решались выступить против своего хозяина; только Мемед решился. Он человек дела. Если бы я выжил, я бы берег Мемеда как зеницу ока. Но мне суждено умереть. Ты, Хромой, умный человек. К тому же ты не разбойник и можешь здорово помочь Мемеду.
— Я делаю для Мемеда все, что могу. Тяжелый камень лежит у меня на сердце — разрушенный дом и семья, которую прогнали из деревни, — отозвался Хромой Али.
— Теперь о деле, — сказал Чавуш. — В полночь мы подойдем к дому Хусейна-аги. Потребуем, чтобы нам открыли двери. Войдем в дом, убьем Абди-агу и скроемся. Но Хромого Али не должно быть с нами.
— Так уже полночь, нужно идти. Как вы думаете? — спросил Мемед.
Чавуш поднялся, поправил подсумок и зарядил револьвер; потом проверил в карманах гранаты.
— Дай спички. Хромой. Не задерживайся здесь. Поскорее уходи куда-нибудь, — сказал Чавуш.
Вынув из кармана спички. Дли протянул их Чавушу.
— Желаю вам удачи, — сказал он, повернулся и пошел прочь.
— Скоро увидимся. До свидания, Али! — крикнул ему вдогонку Мемед.
— До свидания! — обернулся Али.
Когда он скрылся в темноте, друзья направились в деревню.
Холодный северный ветер свистел, гуляя по карнизам соломенных деревенских крыш. Пройдя по деревне, друзья остановились у дома, крыша которого наполовину была крыта железом.
— Постучи в дверь, Мемед, — сказал Чавуш. — А ты, Джаббар, будь наготове. Зайди за угол и стреляй в каждого. кто попытается подойти к дому. Никого не слушай, что б тебе ни говорили.
Через некоторое время из дома послышался голос:
— Кто там? Что надо?
— Это я, брат, крестьянин из деревни Абди-аги. Отвори — я принес ему весточку, — сказал Реджеп Чавуш.
— Приходи утром. А сейчас проваливай!
На другом конце деревни залаяли собаки.
— У меня срочное дело. Я должен повидать Абди-агу. Открой дверь, брат! — твердил Реджеп Чавуш.
Дверь приоткрылась, но тотчас захлопнулась. Послышался скрежет задвигаемого засова.
— Эх, рана мешает, а то бы я уже давно был в доме! — вздохнул Реджеп Чавуш. — Но ничего, я заставлю их открыть дверь, — и вдруг закричал: — Я Реджеп Чавуш, атаман разбойников! Выдайте мне гяура Абди! Если не выдадите его, пеняйте на себя. Хусейна-агу я не трону. Ну, давайте гяура!
Потом закричал Мемед.
— Я Тощий Мемед, пришел отомстить за мать и невесту, за крестьян моей деревни. Я буду мстить за бедняков! Выведите гяура во двор. Мы не уйдем, пока он не выйдет к нам!
— Нет у нас Абди-аги, — раздался голос из дома. — Уходите подобру-поздорову. Нет его здесь.
— Меня зовут Реджеп Чавуш, я атаман разбойников. Пока не выдадите Абди-агу, я не уйду отсюда. — Сказав это, он обратился к. Мемеду: — Мемед, достань-ка гранату я подложи под дверь. Подорвем ее.
Из дома послышался вопль:
— У меня семья, дети! Нет у меня Абди…
— Тогда открой дверь!
— Не открою!
— Мемед, запали гранату! — закричал Реджеп Чавуш.
— Готово, Чавуш. Взорвать?
— Да чего ты ждешь?!
За дверью послышался лязг оружия.
— Мемед, ложись! — крикнул Чавуш. — Ложись! Гяур собирается стрелять!
Раздались выстрелы.
— Бросай гранату! — скомандовал Реджеп Чавуш.
— Пожалейте детей! — взмолился хозяин дома. — Мы сдаемся. Что хотите, то и делайте. Абди, перестань стрелять! Мы выйдем, а вы делайте что угодно.
Стрельба прекратилась. Дверь дома распахнулась, выбежали полураздетые, испуганные женщины с сонными детьми. Они побежали куда-то вдоль улицы. За ними из дома вышли старик и два парня.
— Абди там, расквитайтесь с ним, — сказал старик разбойникам.
Из дома снова начали стрелять. Это стрелял Абди-ага.
Услышав выстрелы, к дому Хусейна-аги сбежались крестьяне.
— Это разбойники, — сказал кто-то. И через минуту возле дома Хусейна-аги уже никого не было.
— Сторожи дверь, — приказал Реджеп Чавуш Мемеду. — И продолжай стрелять.
— Это не поможет. Мерзавец спрятался в доме. Скорее он нас всех убьет, — сказал Мемед.
— Убьет, говоришь, — улыбнулся Чавуш. — А вот я ему сейчас покажу. Стреляй в дверь и не спорь со мной! Делай, что я приказываю!
И вдруг он закричал:
— Эй, Абди, вместо того чтобы сдаться и просить пощады, ты стреляешь в меня? Спрятался и палишь? Ну, я тебе покажу!
Реджеп Чавуш обогнул дом и подошел к нему с наветренной стороны. Мемед без передышки стрелял в дверь. Что же задумал Реджеп Чавуш? Не прекращал стрельбы и Абди-ага. Джаббар неподвижно лежал на земле и следил, чтобы никто не подходил к дому. Абди-ага стрелял очень метко. Мемед залег немного в стороне от двери, и это спасло его.
Крестьяне разбежались по домам. На улице не было ни души, как и в тот момент, когда разбойники входили в деревню.
Прошло много времени. Мемед непрерывно обстреливал дверь. Сколько это будет продолжаться? Чавуш скрылся и не возвращается. Мемеду надоело стрелять впустую. Но как только он остановился, раздался голос Реджепа:
— Почему перестал стрелять? Стреляй сейчас же!
Мемед повиновался.
Из-за тутового дерева послышался чей-то голос:
— Хоть до утра стреляйте, но как вы вытащите Абди- агу из дома?
— Кто это? — спросил Мемед.
— Я, Хусейн-ага. После Курда Решида ни один разбойник не спускался на Чукурову. Решид погиб здесь. Утром и вас подстрелят, как дичь. Бросьте пустую затею и уходите.
— Что вы там разговариваете с этим предателем! — закричал Реджеп Чавуш. — Заткните ему глотку!
Джаббар выстрелил несколько раз в сторону тутовых деревьев.
В этот момент со всех четырех сторон и на крыше дома показались красные языки пламени. За секунду огонь охватил весь дом.
— А ну, Хусейн-ага, старый хрыч1 — закричал Реджеп Чавуш. — Курда Решида могли подстрелить, но меня подстрелить вам не удастся. Реджеп Чавуш — волк в этих краях. Или я сегодня ночью убью Абди-агу, или подожгу всю деревню!
Хусейн-ага вскрикнул. Вслед за ним заголосили женщины, дети. Казалось, кричала вся деревня.
— Мемед, прекрати огонь, пусть этот гяур выйдет из дома, — приказал Реджеп Чавуш.
Мемед перестал стрелять.
Ветер наклонял из стороны в сторону огромные, как тополя, языки пламени. Пожар разрастался. Огонь быстро перебросился на два соседних дома, а через десять-пятнадцать минут пламя охватило уже десяток домов.
Джаббар с Мемедом лежали перед дверью, ожидая Абди-агу. Реджеп Чавуш метался вокруг дома и кричал:
— Выходи, Абди-aгa! Не то сгоришь. Выходи и проси пощады у Мемеда. Быть может, он сохранит тебе жизнь.