Третьего мая пришла страшная весть о новой мощной бомбардировке Флоренции. С тяжелым сердцем София думала о том, уцелел ли их старинный палаццо. А уже через неделю, едва только рассвело, бомбили и Кастелло, и одна бомба упала так близко от виллы, что ее стены сотряслись от мощного взрыва. София сразу бросилась в комнату матери. Эльза стояла у окна и смотрела на улицу.
– Еще немного, и в нас бы попала, – сказала она. – Чистая случайность… повезло, правда?
Потом уже им стало известно, что оказалась почти полностью разрушенной бомбами соседняя деревушка и среди развалин валялись мертвые женщины и дети. Такие, по всей видимости, беспорядочные массовые бомбардировки союзной авиации серьезно разгневали жителей деревни. «Почему они нас бомбят?» – кричали они, и у Софии не было на это ответа. Что им сказать – она не знала. Разве что объяснить, что, мол, силам антифашистской коалиции необходимо перекрыть для германских войск все дороги и блокировать их отходы на север? Или что союзники тоже не всегда бывают точны?.. Люди все равно про себя думали, что эти союзнички им не доверяют, а возможно, им вообще наплевать на мирных людей. Итальянцы ведь кто? Переметнувшиеся. Совсем недавно дрались на стороне Германии. Вот коалиция и мстит им теперь. Не поэтому ли бросают свои бомбы куда попало? На эти вопросы у Софии тоже не было ответа, но, понимая, что солдатам союзников тоже приходится несладко, она их прощала.
Всюду ходили слухи о внедряющихся в партизанские отряды немецких шпионах, о том, что разоблачения во Флоренции привели к массовым арестам антифашистов. Чтобы спасти свою шкуру, затаившие старые обиды соседи писали доносы друг на друга – на всех, кого, по их мнению, немцы могут счесть предателями. Даже родственники доносили один на другого, если знали, что кто-то из них скрывается от призыва в армию или прячет евреев.
С Джеймсом София виделась редко, но от Максин знала, что он работает с партизанами как радист, получает и передает информацию. Ее тревожила мысль о том, что он нарочно избегает ее.
Но вот настало девятнадцатое мая, по запрещенному радио они слушали новости, и к ним наконец пришла радостная весть. Все собрались на кухне – София, Максин, Эльза, Карла, Анна и Габриэлла; словом, полный дом одних женщин. Все восторженно вскрикивали, даже взвизгивали, и в глазах у всех стояли слезы надежды и радостного облегчения. Войска союзников наконец взяли Кассино. Линия Густава была прорвана, и они устремились к линии Адольфа Гитлера[37]. Карла откупорила две бутылки лучшего красного вина и налила всем по полному бокалу.
– За будущее! – провозгласила она тост.
София помолилась про себя за то, чтобы войска союзников поскорее освободили Рим и выпустили людей из тюрем, в том числе ее Лоренцо. Она была совершенно уверена, что он жив.
Габриэлла даже сплясала, попрыгав на месте, как марионетка; все они пили и смеялись, а надежда все росла и росла, и, казалось, даже воздух в комнате светится ею. Они были счастливы, на сердце было легко и светло.
Даже мать Софии, услышав эту новость, повеселела, и на следующий день они с Софией решили прогуляться вдвоем: впервые Эльза отважилась выйти за стены Кастелло. София свистнула было собачек, но они уже совсем постарели и часто вместо прогулки предпочитали поспать на кухне.
София всегда держала пистолет при себе, вот и сегодня он был у нее в кармане. Она прикинула: если пройти по дорожке вокруг Кастелло, то можно уберечься от бомб; впрочем, самолетов в небе, к счастью, не было видно.
Они подошли к лесу; Эльза присела на ствол упавшего дерева и поманила к себе Софию, приглашая сесть рядом.
– Постарела я, силы уже не те, – пожаловалась она.
– Ну что ты, мама, ты еще меня переживешь.
Эльза лишь улыбнулась и подняла взор к небу.
София смотрела на колонну муравьишек, шагающих куда-то, огибая ее стопу.
– Вы в самом деле думаете, что Лоренцо арестовали за то, чем он занимался? – спросила она.
– Да, мы так думаем.
– Его кто-то предал?
Софии больно было задавать этот вопрос, и когда мать кивнула, она простонала:
– Ну что за люди, как они могут так поступать?
– Такое часто бывает. Твоего отца ведь тоже кто-то предал. Думаю, у каждого найдутся свои причины. Например, чтобы спасти свою шкуру.
Последовало долгое молчание; тишину нарушали лишь птички, пеночки и сойки, распевающие в это время года чуть ли не круглые сутки.
София наконец встала и протянула матери руку.
– Ну что, пройдемся? – сказала она.
Взяв ее за руку, Эльза поднялась, и они отправились бродить по лесу, полному пляшущих солнечных пятен, которые пробивались через густую листву.
София с удовольствием вдыхала запах дикой мяты, одной из ее любимых трав. Она указала на побеги этого растения в траве.
– Обожаю свежий фруктовый салат с листиками мяты, – сказала она. – А ты?
– А помнишь, как мы с тобой вместе готовили этот салат, когда ты была маленькой? – спросила Эльза.
– Конечно, – улыбаясь, ответила София.
– А лапшу с сахаром помнишь? – Эльза легонько ткнула Софию в бок.
– О боже! Ты попросила добавить в воду столовую ложку соли.
– Ну да.
– А я бухнула сахар. Ужас просто. Помнишь папино лицо? Он даже испугался.
Эльза похлопала ее по руке:
– Еще бы не помнить.
– А мне было так стыдно, что я убежала к себе и спряталась под кровать.
– А папа пошел тебя искать.
– Ну да, он сказал, что ничего страшного, ошибаться тоже нужно, на ошибках учатся.
Ее мать вздохнула:
– Да, он знал множество всяких поговорок.
Какое-то время они молчали; София стала вспоминать другие блюда, которые они готовили вместе, а затем ели вместе с отцом за обеденным столом. От матери пахло лимонным кремом и папиным любимым блюдом – фасолью с лесными грибами и чесноком.
– А помнишь, как лущили горох на балконе? – спросила мать.
– Да, и еще жарили цветки цуккини. У меня вечно они подгорали.
– И однажды кухню чуть не сожгла!
– Боже! Я не виновата в том, что кухонное полотенце кто-то повесил близко к огню.
– Нет, это была просто какая-то тряпка.
София расхохоталась:
– Настанет ли время, когда мы сможем готовить что-нибудь вкусненькое? Вот было бы здорово!
– Я бы сейчас не отказалась от брускетты с куриной печенкой.
– Да… Или от кролика в анчоусовом соусе. Впрочем, Карла не так давно готовила кролика. Вообще, из кролика можно приготовить тысячу блюд.
– А где она анчоусы достала?
– В консервной банке, она когда-то припрятала. – София улыбнулась, припомнив, как они с Карлой и Альдо прятали еду.
– Она всегда оставалась преданной тебе, правда?
– Да… ей было нелегко, особенно с тех пор, как Альдо…
– Да уж… А теперь у нее младшая дочка беременна. Как она с этим справится?
София не стала сообщать матери всех обстоятельств этого дела.
– Габриэлла в последнее время очень повзрослела. Справится сама, жизнь научит.
Оказавшись у опушки леса, они вышли на небольшое поле с такими сочными, такими зелеными всходами, что София уже с большей уверенностью посмотрела в будущее.
– Как думаешь, кто к нам придет, американцы? – спросила она. – Или британцы?
– Если американцы, то у них будет шоколад.
– Тогда давай надеяться, что американцы.
Они дружно рассмеялись, и у Софии даже слюнки потекли.
Мать и дочь медленно побрели по самому краю поля.
– Жарко, – заметила Эльза. – Зря не надела шляпу.
– Можно повернуть обратно.
После короткого молчания София спросила мать, как она себя чувствует.
Глаза матери затуманились.
– Мне очень не хватает твоего отца… с каждым ударом сердца я чувствую, что его больше нет со мной. Каждую минуту и каждый день.
– Понимаю.
– Но все-таки жизнь продолжается. Так или сяк, но она идет вперед. Нам сейчас кажется, что это вообще невозможно. Тем не менее это так.
– А я не верю, что Лоренцо погиб. Мне кажется, я бы это почувствовала.
Мать посмотрела на нее с таким состраданием, что София обняла и прижала к себе свою умную, свою печальную мамочку.
– У нас все будет хорошо, правда, мам? Как-нибудь выкарабкаемся.
Они вернулись домой, где их уже ждала чудесная новость: силы союзников прорвали линию Гитлера. Они обнялись, и София бросила взгляд на картину со святым Себастьяном. Все-таки очень возможно, что он хранит и бережет их.
Глава 55
К югу от Рима состоялось яростное сражение, и, несмотря на свой недавний оптимизм, София не могла избавиться от чувства, что скоро должно случиться нечто ужасное. Местные дороги теперь подвергались таким беспощадным бомбардировкам, что никто не осмеливался по ним ездить или даже ходить. И днем и ночью в твердой решимости задержать немцев небольшие группы истребителей союзников летали ужасно низко и расстреливали все, что движется. Какая все-таки у летчиков опасная работа – София так переживала за них, что сердце ее готово было выскочить из груди. А потом, ранним утром пятого июня, она снова встретилась с Джеймсом. Она знала, что он должен появиться, потому что партизаны недавно принесли к ней радиопередатчик и попросили снова спрятать у себя в тайных туннелях.
Тем не менее для Софии было полной неожиданностью увидеть его в половине девятого утра у себя на кухне. Джеймс выглядел так, будто его только что вытащили из постели: волосы всклокочены, глаза все еще слипаются.
– Вы слышали новость? Я как узнал – сразу явился к вам.
– Что я должна была слышать? У меня плохо работает радио.
– Войска союзников вошли в Рим.
– Не может быть! Неужели правда?
Он закивал, и волна облегчения накрыла все ее существо, а на глаза навернулись слезы.
– Слава богу, слава богу! Но откуда вы знаете?
– У меня теперь есть собственный маленький радиоприемничек.