Еще одна моя девушка.
Сердце Уиллоу бешено колотилось в груди, которая казалась слишком тесной. У Илая была… девушка. Еще одна девушка.
Нет. Нет, нет, нет, нет. Этого не может быть. Этого не происходит. Это… Это неправильно.
Уиллоу высвободила руки из объятий Илая и уронила их на колени.
— Илай… Что происходит?
Марисса нахмурилась и посмотрела на Илая.
Он перевел взгляд с Мариссы на Уиллоу и сложил руки на столе.
— Уилл, ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Это не изменилось. Но когда я встретил Мариссу шесть месяцев назад, мы сразу нашли общий язык. Я понял, что любовь не обязательно должна быть только одной. Что она может распространяться и на других. Марисса — замечательный человек. Она умирала от желания встретиться с тобой, чтобы вы двое могли получше узнать друг друга, и тогда мы все, наконец, были бы вместе.
Уиллоу впилась в него взглядом, и туман её замешательства и боли рассеялся, уступив место нарастающему гневу.
— Так ты привел меня сюда… чтобы попросить присоединиться к сексу втроем?
— Не говори об этом так. Из-за этого все звучит дешево, а это гораздо больше, чем одноразовый секс. Это… открытие наших отношений. Это был бы еще один партнер для нас обоих.
— Она не знала? — спросила Марисса.
Илай нахмурился.
— Я хотел, чтобы это было сюрпризом.
— Ты знаешь, что это не так работает, Илай.
— Послушай, я знаю ее, хорошо? — он бросил на Уиллоу умоляющий взгляд, как будто она могла предложить ему поддержку. — Я знал, что если бы я рассказал ей, пока мы все не были готовы, она бы просто переживала, и чем дольше она об этом думала бы, тем больше шансов, что она передумала бы и струсила.
Марисса нахмурилась.
— Струсила? Полиамория — это доверие и общение, ни того, ни другого ты не продемонстрировал ни с одной из нас. Это то, что люди сами выбирают, а не то, к чему ты их принуждаешь.
— И я просто хотел, чтобы Уиллоу честно попыталась это сделать. Она бы не поняла, если бы я просто поговорил с ней, — он наклонился к Мариссе, смягчая выражение своего лица. — Но быть здесь, встретив тебя… как кто-то может сказать нет?
Уиллоу не могла поверить в то, что слышала. Ярость заструилась по ее венам, разгораясь все жарче с каждым словом, слетавшим с губ Илая.
— Не поняла бы? Илай, ты мне изменяешь!
Он умиротворяюще поднял руки и огляделся.
— Уилл, пожалуйста, говори потише. Не устраивай сцен.
Она ткнула в него пальцем.
— Не говори мне говорить потише.
— Мне не пришлось бы тебе говорить, если бы тебя сейчас не слышал весь ресторан, — Илай вздохнул и провел пальцами по волосам. — Я тебе не изменяю. Мое сердце полностью предано тебе. Я люблю тебя. Но оно также предано Мариссе. Она полиаморна, Уилл, и я тоже.
Он любил Уиллоу? Почему кто-то мог так поступить с тем, кого любил? Почему он не уважал ее, пренебрегал ее чувствами, игнорировал ее желания и хранил от нее секреты, если любил ее? Если Илай действительно полиаморен, почему он скрывал это так долго?
Потому что он никогда по-настоящему не любил меня. Ему нравится то, что я могу ему дать, нравится, что я делаю все, что ему нужно. Нравится, что он становится главным.
От этой мысли у нее скрутило живот. Как она могла быть такой глупой? Как она могла быть такой слепой после всего этого времени?
Потому что я отчаянно хотела, чтобы кто-нибудь хоть раз полюбил меня. Чтобы меня было достаточно.
— Не притворяйся, Илай, — отрезала Марисса. — Ты изменщик. Не знаю, почему я не поняла этого раньше. Я должна была догадаться, что что-то не так, когда ты продолжал отказывать мне во встречах с Уиллоу, когда ты продолжал говорить, что она заинтересована, но ей нужно время. Я должна была учуять это дерьмо за милю.
Уиллоу тоже должна была это учуять. Она действительно верила, что он собирается сделать предложение сегодня вечером, но он никогда даже всерьез не обсуждал совместную жизнь. Каждый раз, когда она поднимала этот вопрос, он был либо менял тему, либо уклончиво отвечал, вяло оправдываясь тем, сколько времени нужно тратить на дорогу на работу, либо говорил, что он не хотел бы съезжать со своей квартиры, а она не хотела бы уезжать из своего дома. И затем он менял тему разговора в любом случае.
Как она убедила себя, что они вот-вот поженятся, когда они даже не дошли до того, чтобы жить вместе, после трех лет отношений?
Марисса повернулась на стуле лицом к Уиллоу, нежно положив руку ей на плечо.
— Я очень, очень сожалею об этом. Это моя вина, что я поверила ему на слово, и это не то, как все должно работать. Как бы то ни было, все, что он рассказал мне о тебе, делает тебя замечательным человеком. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем это.
Уиллоу посмотрела Мариссе в глаза, распознав в них тот же гнев и боль, что кипели внутри нее.
— Спасибо.
Она не винила эту женщину. Илай играл с ними обеими.
Марисса опустила руку и встала.
— Если ты еще не догадался, Илай, между нами все кончено.
— Марисса! — позвал Илай, когда женщина проскользнула мимо Уиллоу и ушла.
Уиллоу схватила бокал с шампанским и залпом осушила его, на этот раз даже не распробовав.
Илай застонал и откинулся на спинку стула, проводя рукой по лицу.
— Все прошло не так, как я надеялся.
Она сердито посмотрела на него и снова наполнила свой бокал.
— Думаешь?
— Пожалуйста, Уилл, давай просто хорошо поужинаем и поговорим. Мы что-нибудь придумаем. Вы с Мариссой придете к этому.
— Ничего не получится, — Уиллоу поднялась на ноги и резко протянула бокал вперед. Шампанское выплеснулось Илаю в лицо.
Илай пробормотал что-то, громко отодвигая стул назад и раскидывая руки. Шампанское стекало по его лицу и волосам.
— Уиллоу! Какого хрена?
В ресторане воцарилась тишина, но Уиллоу было все равно. Она могла устраивать столько сцен, сколько ей, черт возьми, заблагорассудится.
— Ты эгоцентричный, манипулирующий мудак, и между нами все кончено.
Она развернулась и зашагала прочь, расправив плечи и высоко подняв голову, не обращая внимания на приглушенный шепот, осуждающие или жалостливые взгляды и жжение в глубине глаз от того, что она сдерживала слезы.
По крайней мере, до тех пор, пока не вышла из ресторана.
Два 
Вся ярость Уиллоу рухнула, оставив только стыд, негодование и, что хуже всего, боль в разбитом сердце. Она начала вечер с такими большими надеждами, с таким безграничным волнением, и все это было разрушено в считанные минуты.
Она не хотела плакать. Илай не заслуживал ее слез. Он, черт возьми, не заслуживал ни единой мелочи от нее, особенно после всего, что отнял, но вот она здесь, идет по оживленному бульвару со слезами на глазах.
Уиллоу шмыгнула носом и вытерла слезы на щеках тыльной стороной ладони, склонив голову так, чтобы волосы скрывали ее лицо. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее такой. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она разваливается на части.
У нее не было слов, чтобы описать бурю эмоций, охвативших ее, но сердце болело.
Она завернула за угол и пошла дальше, стараясь держаться как можно дальше от Эдема. Торопливые шаги привели ее на пешеходный мост через реку. Дойдя до середины, самой высокой точки арочного моста, она остановилась, сложила руки на перилах и посмотрела вниз. Внизу текла темная вода, мерцая отражениями близлежащих уличных фонарей и зданий. Ночной бриз пронесся вокруг нее, развевая юбку и волосы, и сделал слезы на щеках холодными, как лед.
Уиллоу сделала глубокий, прерывистый вдох.
— Глупый, эгоистичный придурок, — пробормотала она.
Эти слова вызвали только больше слез. Она не могла выплеснуть свой гнев, не могла использовать его, чтобы защитить себя. Уиллоу поджала губы и прикусила их, чтобы сдержать рыдание, грозившее вырваться наружу.
До Илая она сражалась с кошмаром мира знакомств. У нее было несколько неудачных свиданий, во время которых ей говорили, что на фотографиях в профиле она не выглядела такой толстой. Был случай, когда мужчина наорал на официанта за то, что тот принес не тот напиток, прежде чем повернуться к Уиллоу, натянуть улыбку и продолжить разговор, как будто ничего не произошло.
Она встречала так много мужчин, которые без колебаний унижали женщину и заставляли ее стыдиться себя, своей внешности, предпочтений. Так много мужчин, которые разговаривали с ней свысока или обращались как с дурочкой. И многие из этих мужчин считали себя хорошими парнями.
Тем не менее, были отношения, которые пережили первое свидание. Некоторые распадались в течение двух-трех недель. Некоторые продержались несколько месяцев и стали, по крайней мере для Уиллоу, довольно серьезными. Но истинное лицо ее бойфрендов всегда рано или поздно проявлялось.
Последнее свидание, на которое она пошла за несколько месяцев до того, как встретила Илая, чуть не сломило ее. По предложению мужчины она заранее согласилась разделить счет. С этим у нее не было проблем. Это вполне разумно, особенно на первом свидании. Но мужчина бросил на нее странный, осуждающий взгляд после того, как она заказала себе прайм риб1. Когда она спросила об этом, он заявил, что ничего не случилось — отрывистым тоном, который предполагал, что все было не так. Она надавила, и в конце концов он разразился тирадой о том, как непривлекательно было бы смотреть, как она ест сочащийся стейк, как это не по-женски с ее стороны, и что ей следовало заказать что-нибудь более изысканное, что-нибудь более женственное.
Что-нибудь менее жирное.
Свидание закончилось еще до того, как принесли еду.
Тогда она почти потеряла надежду. В нежном возрасте двадцати трех лет она почти решила, что романтическая жизнь закончилась, что ее никогда и не должно было быть. Она была такой, такой уставшей. Такой израненной. Но эта боль заставила ее найти себя, научиться любить себя, принять свое тело и личность. Вся жизнь начала меняться, когда она изменила мышление.