Мы молчали, все трое. Слова казались лишними. Да и невозможно было выразить словами всю ту боль, которую я испытывала. Вчера погиб еще один человек, и виновато в этом проклятие, записанное в Желанной. И пусть Матвей утверждает, что невинных людей не бывает, мы все-таки стража, Вартовые. Наша задача – сделать так, чтобы никто больше не погибал по вине темной силы.
Последнюю фразу я проговорила вслух, и Марьян глянул на меня внимательно и немного удивленно.
– Не все в кланах так думают, – сказал он.
– Разве кланы не создавались для защиты обычных людей? Разве отец Теодор не для того благословил четырех рыцарей? – Вопросы не давали мне покоя, и я проговаривала их, хотя понимала, что четкого ответа не будет.
– Те времена давно прошли и похоронены под бременем забвения. Сейчас другое время и другие люди.
– Люди все те же. Та же жадность и та же глупость, – не унималась я.
– Изменились правила. Тогда все было прозрачно и на поверхности. А сейчас тайны Желанной и тайны кланов скрыты и мало кому известны. Люди в городке понятия о нас не имеют. Кроме тех, чьи предки прожили тут не одну сотню лет и сохранили старые предания. – Марьян потянулся, взял полено побольше и аккуратно пристроил в огонь.
– Теперь между мной и тобой стоит проклятие Желанной, потому что кто-то из кланов желает обладать всей властью. – Я чувствовала, что об этом надо поговорить.
– Проклятие Желанной всегда стояло бы между мной и тобой. А также обязанности Жнеца.
– А если бы Матвей не попросил у Желанной, чтобы ты победил?
– Он попросил, чтобы я убил Жнеца. Именно это мне и пришлось сделать.
– И тогда ты сам стал Жнецом.
– Может, это и к лучшему. Кланам нужен непродажный Жнец. Тот, кто сможет честно выполнять свое предназначение.
– А ты не можешь. Потому что выполняешь то, что записано в Желанной.
Марьян не отводил глаз. Смотрел пристально и внимательно, словно желал запомнить в моем облике все, самую маленькую черточку, малейшее изменение.
– Я не стану убивать тебя и Матвея, Мирослава. Я лучше умру сам вместе с этой клятой Желанной. Лучше сдамся членам клана… Хотя это тоже не выход. Мы ведь не знаем, кто в этом замешан. Кто состоит во втором клане, кто выкрал Желанную.
– Те, кого не было на совете.
– Мы не знаем. Но из этой ситуации должен быть выход. – Марьян взял меня за руку и сжал мои пальцы. – Я люблю тебя, – тихо сказал он. – И всегда буду защищать.
– Ты не должен погибнуть, – заговорила я, сжимая его ладонь в ответ.
– Тихо. – Марьян грустно улыбнулся и прижал палец к моим губам. – Я же все-таки Жнец. И один из Вартовых. Я найду выход. Мы вместе найдем выход.
И тут Матвей, который до этого сидел, погрузившись с головой в тетрадь своих предков, вдруг спросил:
– Марьян, ты знаешь Марысю Данилевскую?
Он что-то нашел в своей тетради, и надежда вспыхнула во мне, подобно пламени в печи. Я поднялась, приблизилась к столу, и в этот момент в окне что-то замаячило, темное и большое.
– Кажется, неприятностей стало еще больше, – заметил Матвей.
За окном нас поджидало огромное деревянное чудовище.
Сражаться с деревянными чудищами я не умела. Поэтому, когда Матвей предложил мне бежать, я глянула на Марьяна, ловко орудующего мечом, – хотя в этой ситуации больше подошел бы топор дровосека, наверное, – и кинулась прочь, перескакивая через камни и мелкий кустарник. Вперед, к выходу из леса! Может, там я найду какую-то помощь…
Холодный ветер стегал меня по щекам, ветки деревьев хватали за капюшон куртки, а камни так и норовили попасть под ноги. Иногда я останавливалась и оглядывалась. Ловила любые звуки, которые долетали до меня, чтобы понять, что Марьян и Матвей живы. Может, не стоило их оставлять одних, но кладбище Невинно убиенных уже стояло передо мной, и едва я оказалась вне леса, как заметила человека.
Это был тот самый темноглазый человек, который хорошо принял нас на совете кланов. Он что-то делал у скамейки – то ли рвал траву, то ли собирал какие-то камушки. Но, заметив меня, запыхавшуюся, нервную и отчаявшуюся, тут же спросил:
– Что случилось?
– Что-то странное… Что-то очень странное напало на моих друзей… – Я еле переводила дыхание. – Оно деревянное. Его не убить. Оно может нападать даже частями… Деревянный монстр, который собирается из деревяшек.
Мой рассказ звучал глупо и невнятно, но человек понял.
Он вдруг развернулся и зашагал к часовенке.
– Вы куда? – вырвался у меня крик разочарования.
– Нужен церковный огонь, – пояснил человек не оглядываясь. – Нам нужен церковный огонь от свечек в часовне. Тут полно горящих свечей, люди ставят за упокой своих родных.
Он достал откуда-то из сундука у стены странную длинную палку, поднес к одной из свечей, и наконечник палки вспыхнул, словно был пропитан смолой или бензином.
– Это факел, – пояснил человек. – Он нам поможет.
Мы двинулись к лесу. Человек шагал быстро и размашисто, я едва поспевала за ним, переживая за Марьяна и Матвея.
Чудовище, которое теперь походило на гигантского робота-трансформера, уже выбралось из леса, и Марьян едва успевал откалывать от него куски. Огонь пришелся кстати. Дерево вспыхнуло, и пламя тут же принялось пожирать то, что только что было живым и опасным. Треск и дым наполнили все вокруг. Наконец Марьян с помощью меча повалил монстра на землю, и какое-то время мы все наблюдали за тем, как яростное пламя пожирает противника.
Чудовище погибало молча. Лишь потрескивали его руки и ноги, как трещат дрова в печи, и в потемневший воздух взлетало множество горящих искр. А когда огонь погас, на месте чудовища осталась только рассыпавшаяся горсть золы.
Мы решили зайти на кладбище. Там была вода и покой, а нам всем хотелось умыться и перевести дух.
Нашего неожиданного друга звали Орест. Это был тот самый Орест, который стал третьим помощником Жнеца. После того как мы смыли с себя копоть и кровь и устроились передохнуть на скамье под голыми ветками рябины, он принялся рассказывать с готовностью и явным дружелюбием:
– Этого монстра называют Хвырь. Этакая разновидность лесного духа. Когда-то, еще до того, как сюда пришло христианство, местный народ поклонялся этим лесным божкам. Приносил им жертвы. Хвыри посвящали деревянные болванки с вырезанным лицом без глаз и ушей. Считалось, что если принести жертву перед болванчиком без глаз и ушей, то Хвырь тебя не заведет вглубь леса и ты не заблудишься. В те времена тут стояли настоящие леса, большие и дремучие.
– Что приносили ему в жертву? – уточнил Марьян.
– Что угодно. Бедняки таскали кашу и грибы, могли ягоды рябины или шиповника принести. Народ побогаче приносил и животных. Но обязательно надо было сжечь приношение перед болванчиком. Считается, что Хвырь любит огонь, – продолжал рассказывать Орест.
– Так она же сгорела в огне, – хмыкнула я.
– Это не тот огонь. Церковное пламя ее, конечно же, сожжет, – Орест глянул на меня и высоко поднял брови. – Впрочем, до недавних пор все это было просто старыми россказнями. А теперь кто-то получил доступ к одному из колодцев силы. И, видимо, поэтому где-то в лесу поставили деревянный болванчик Хвыри и разожгли перед ним огонь.
– Что-то слабо верится, что можно вырезать из дерева идола, сжечь перед ним кашу или вермишель и появится вот такая штука. – Матвей был мрачен и хмур.
Он шагал туда-сюда около скамьи и время от времени отламывал от рябины тонкие прутики, чтобы потом выкинуть их в траву.
– Идола взяли у колодца силы. Это должен быть настоящий идол, которому лет семьсот, не меньше, – пояснил Орест.
– Зачем? Зачем нужен этот идол? – не успокаивался Матвей.
– Не знаю. Может, хотят проверить, работает ли старое колдовство.
– Вопрос неправильный. Надо думать, не зачем это надо, а кто это делает. Если следовать логике, то кто-то из Луш. Это они вызывали старую ведьму Надию Совинскую из мертвых, – сказал Марьян, который внимательно слушал Ореста.
– Луши все уехали из страны. Остался лишь Андрей Луша, но он не прямой родственник. Ему фамилия досталась по матери, двоюродной сестре отца Григория Луши. Другими словами, он не настоящий Луша. По отцу он Самойленко.
– Но его взяли в клан, – заметил Марьян.
– Клану нужны крепкие парни для патрулирования городка. Вот сейчас нам необходимо поставить стражу у леса, чтобы, пока мы не найдем этого болванчика, никто сюда не ходил, – пояснил Орест.
– Древнего божка придется искать нам, – сказал Матвей и отломил еще одну маленькую веточку.
Веточка хрустнула, и я вздрогнула. Меня давно уже пробирала дрожь – казалось, что стало холоднее, как будто вокруг резко упала температура. Я ежилась и прятала руки в карманы. Хотелось натянуть капюшон, но тогда я буду смотреться совсем уже дико среди этих крепких и мрачных ребят в черном.
– На то мы и Варта. Давайте в ближайшее время прочешем лес. Если найдем божка, сожжем его в огне, взятом из церкви. Как положено, – предложил Орест.
Все с ним согласились. Орест велел быть начеку и рассказывать ему, если что случится, и на этом наше совещание закончилось. Мы направились вниз, к шоссе. Орест шагал впереди остальных. Он производил впечатление сильного и уверенного в себе человека.
Глава восемнадцатая. Мирослава
– Умный мужик этот Орест, – сказал Матвей, когда мы шагали к его дому по выложенной брусчаткой дорожке.
Сам Орест остался на автобусной остановке. Он сказал, что живет в соседнем селе, а машина у него сейчас в ремонте.
– Поэтому поеду на автобусе, ребята, – сказал Орест, махнув нам рукой на прощание.
– Даже чересчур умный, – вскользь бросил Марьян.
Он по-прежнему был хмур, и меня терзала тревога. Хотелось спросить о Желанной, задать вертящийся на языке вопрос, но не на улице же говорить об этом вслух, и я помалкивала.
– Тебе он не нравится, – заключил Матвей.