– Как одолеть Хвырь, вы знаете? – спросил Марьян.
– Она боится церковного огня. Сумеешь найти спрятанного в лесу божка и сжечь его огнем, принесенным из церкви, – ты победил. А если нет – тогда она одолеет тебя. Бойся этого, Жнец. – Старик обвел парней долгим взглядом и хлопнул узкой высохшей ладонью по столу. – А теперь обед и никаких разговоров об ужасном. Потом мы собираем вещи, а вы можете отправляться по своим делам.
Время между тем было давно уже не обеденное. Большие белые часы с черными стрелками, висевшие на стене кухни, уверенно показывали половину шестого вечера. Поэтому, когда на столе появились тарелки с горячими блинчиками, начиненными сладким творогом и вишней с сахаром, сметана, горячий чай и бутерброды с колбасой и сыром, Матвей понял, что голоден, как… как большой медведь, не евший целую неделю.
Старый Ярослав Величко больше ни о чем не разговаривал. Ел молча, и его правнучка тоже помалкивала. Лишь время от времени бросала уважительные, серьезные взгляды на Матвея, словно он внушал ей симпатию и страх одновременно.
– Страшные времена, – причитала Галина, возясь с посудой, но ей на это никто не отвечал.
Когда уже поблагодарили хозяйку за вкусную еду и стали собираться, старик принес какие-то бумаги.
– Может, вам пригодится, – сказал он. – То, что я сумел найти. Фирма и банк «Западный капитал», которые претендуют на землю и аптеку. Возможно, я просто рано сдался и не стал слишком глубоко копать, но вы должны меня понять. Когда Катруся наша пришла вечером – руки в крови, слова сказать не может толком, рыдает, заикается, я сразу понял, в чем дело. Понял и сдался. Не хочу влезать в клановые войны Вартовых. Я никогда в жизни не разворачивал карты подземелий, никогда не рвал бечевку. Как эта карта попала ко мне со старой печатью, так я и передаю ее вам. Лучше сожгите это все. Уничтожьте, чтобы никому было неповадно искать старый колодец силы. И простите меня, старика, что передаю вам ношу, которую тащил на себе больше половины века. Стар я стал, а мои дети с этим не справятся.
Ярослав говорил тихо и проникновенно. А в конце коридора из приоткрытой двери выглядывала Катя, и Матвей чувствовал тот ужас, что наполнял девчонку. Ужас, от которого хотелось скрыться как можно быстрее.
– Уезжайте, – сказал Марьян. – А мы сделаем все, что сможем.
После этого оставалось только попрощаться и уходить. Марьян уже вызывал такси, но тут Матвей вспомнил о своей машине, оставленной у аптеки.
– Тогда доедем до аптеки и посмотрим, что там происходит, – решил Марьян.
Глава девятая. Матвей
Городок погрузился в осенний сумрак, густеющий буквально на глазах. Тени от домов наползали на тротуары, придорожные фонари еле-еле выдавливали из себя скупой желтый свет. Мокрый от дождя асфальт шуршал под колесами мрачно и тягостно, словно хотел поведать какие-то страшные тайны.
Едва вышли из машины и Матвей вдохнул холодный влажный воздух, стало ясно, что нечистая сила не оставила в покое несчастную аптеку. По-прежнему пахло могильной землей и трупными червями. Чувствовалось присутствие чего-то жуткого, сильного и недоброго.
– В окнах подвала горит свет, – тихо заметил Марьян, останавливаясь в тени высоких кустов. – Проверим, кто там?
– Давай. Может, сразу узнаем, кто стоит за всем этим. Что за семья из Вартовых пытается… – Матвей не договорил, потому что увидел петуха.
Птица наклонила голову так, что красновато-коричневый гребень свесился прямо на ее выпуклые бессмысленные глаза, расправила крылья и важно наступала прямо на Матвея. Петух шествовал по влажной земле, и его красные ноги оставляли разлапистые отпечатки.
Чвак, чвак, чвак – звучало в холодном влажном сумраке.
– Черт, – ругнулся Матвей.
– Что еще? – шепотом спросил Марьян.
– Петух. Петух старой Марыси Данилевской.
– Ты был у нее?
– Да.
Петух вдруг подпрыгнул и хрипло, громко закукарекал. Разразился воплями, как будто уже наступило утро и солнце должно вот-вот выползти из-за горизонта. На странную домашнюю птицу падал свет одинокого фонаря, стоящего у дорожки парка, и от этого казалось, что петух заколдованный.
Или просто бешеный.
Вопли петуха насторожили тех, кто находился в подвале аптеки, и свет в низких окошках погас. Петух заорал еще раз, потом еще и принялся прыгать перед Матвеем с таким видом, как будто желал что-то сообщить.
– Не к добру это, – пробормотал Марьян. – Пошли отсюда. Где твоя машина?
– У въезда в парк.
– Погнали. И давай поскорее, пока сюда не примчались все члены Варты, желающие нашей смерти. Уносим ноги.
И Марьян с Матвеем не задумываясь рванули по дорожке к кованому забору.
– Давай позвоним Мирославе, – предложил Матвей, когда они добрались до его дома. – Пусть приедет, и мы ей расскажем, что происходит.
– Лучше ее сюда не звать. Лучше мне ее не видеть.
– Но ты же сумел поставить свечу.
– Вчера сумел, а сегодня нет.
– Утром поставишь.
– Матвей, ты не боишься, что я вот прямо сейчас достану меч и снесу тебе голову? Ты записан в Желанной, а я – Тот, кто выполняет желания.
– И тот, кто отвечает на вопросы, как говорила Мирослава. А ты не боишься, что на нее напали там, в Старом городе? Что на нее тоже идет охота?
Марьян закрыл глаза, постоял какое-то время у машины, потом махнул рукой:
– Звони. Но если я вдруг нападу, тебе придется меня убить.
– Обещай не сопротивляться, – хмыкнул Матвей. – И звони ей сам. Она хочет слышать именно тебя. Это ведь твоя девушка.
– Только не стоит орать об этом на улице, – заметил Марьян, вытаскивая телефон.
Мирослава обещала, что приедет. Что вызовет такси, отчитается, как только сядет в машину, и постарается все сделать быстро.
– Ты прав, – проговорил Марьян. – Лучше ей быть с нами.
– Катя жива? – спросила Снежана, едва они перешагнули порог кухни.
Она сидела за столом, и видно было, что беспокойство не оставляло ее ни на минуту. Посуда перемыта, пыль вытерта, полы блестят. Плита тоже надраена. Матвей так возился с уборкой, когда испытывал тревогу, злость или страх. В такие минуты ему просто необходимо было заниматься хоть какой-то работой, совершать какие-то действия. Видимо, они похожи в этом с сестрой Мирославы.
– Мы спасли ее, можно сказать, – ответил Марьян, отстегивая пояс с мечом и опуская его прямо на пол. – И мы не голодные. Скоро должна приехать Мирослава.
– Что у вас с лицами? Вы ужасно поцарапаны… Это… это деревянный монстр?
– Хвырь, – коротко ответил ей Марьян и отправился в ванную мыть руки.
– А если эта Хвырь заявится сюда ночью? Нападет и сожрет? – пролепетала Снежана, и ее глаза стали огромными от ужаса.
– Не говори ерунды, девчонка, – раздался мурлыкающий, сладкий голос Скарбника, а после появился и сам он. Выбрался из-под стола, как будто все это время лежал там, свернувшись клубочком. – Хвырь нападает на того, для кого она вызвана. И на того, кто ходит в лес. А ты, Снежана, насколько я знаю, в лес не ходишь. Ты ходишь только в школу.
– Что ты об этом знаешь? – спросил кота Матвей.
– То же, что и ты. Хвырь появилась, потому что ее кто-то вызвал. Она будет нападать на Величко, и им от нее не укрыться.
– Они уезжают, – заметил Матвей.
– Куда они уедут от Хвыри? Яцко Богданец должен бы понимать. Видать, стал совсем стар и выжил из ума. Они не уедут от Хвыри. Она не остановится, пока не убьет их всех.
– А как ее остановить?
– Сожги деревянного идола или убей того, кто ее вызвал. Два верных способа, правнук Ведьмака. Ты должен знать такие вещи.
– Да откуда мне знать?! – заорал Матвей, вспомнив вдруг огромные, полные ужаса глаза Кати. – Откуда я могу все это знать?!
– Все есть в тетрадях твоего прадеда. И еще в библиотеке церкви Всех Святых. Меньше надо проводить времени за просмотрами сериалов, – нагло промурлыкал котяра и вовремя убрался под стол, потому что Матвей вдруг понял, что сейчас пнет этого зверюгу так, что он улетит в окно.
– Значит, Катя умрет? – спросила Снежана, глядя на Матвея.
– Никто не умрет. Договоримся с Орестом и устроим лесную облаву, – проговорил Марьян, появляясь на кухне. Он умылся и скинул черную рубашку, оставшись в одной футболке.
– Когда? – спросил Матвей.
– В самое ближайшее время. Соберем совет и решим.
Мирослава приехала чуть позже. Она влетела в дом Матвея, как взъерошенная, встревоженная птица, и Марьян обнял и поцеловал ее. А она обвила его шею руками и все заглядывала и заглядывала в глаза, словно хотела угадать по его серьезному и мрачному взгляду: что же все-таки случилось?
– Хватит уже обниматься, – проворчала Снежана, – вы же не одни тут.
– Почему ты не отвечал на звонки? – очень тихо спросила Мирослава.
– Забыл про телефон. Поставил на беззвучный режим еще вчера вечером и забыл. Много чего произошло.
– Снова деревянное чудовище? У вас с Матвеем такие лица, словно вы дрались с полчищами котов вроде нашего Скарбника.
– Если бы они дрались с несколькими Скарбниками, то уже давно были бы мертвы, – послышалось ласковое мурчание из-под стола.
– Снова Хвырь, – ответил Марьян.
– Вы ходили в лес? – не поняла Мирослава.
– Мы спасали от нее Катю Величко и ее семью. И кое-что узнали. Ты голодна?
– Не очень. Просто рассказывайте.
Они устроились за круглым кухонным столом – все четверо, а Скарбник, черный умный котяра, лег на полу у кухонного шкафчика.
Говорили по очереди, потому что каждому было что рассказать. Только Матвей умолчал о черных четках, которые должен был принести Марысе Данилевской в обмен на противоядие.
Во-первых, его об этом не спрашивали. Во-вторых, он сам в глаза еще не видел эти четки и потому не мог делать никаких выводов. Может, это драгоценное редкое дерево, которое он просто так не отдаст хитрой старой пани Данилевской. А может, это что-то похлеще Желанной, и потому опасно отдавать четки в руки вообще кому-либо.