На улице стемнело. Ранние сумерки наползли быстро и неотвратимо, загорелись фонари вдоль дороги. В воздухе пахло влажной древесной корой, увядшими листьями, мокрым асфальтом, немного бензином, еще меньше – пробежавшей недавно собакой. Городок затихал, ожидая холодную ноябрьскую ночь.
– Ты куда это, Ведьмак? Всех врагов не убьешь, – раздался звонкий девчоночий голос, и Матвей увидел свою соседку Марьяну.
Ее светлые глаза смотрели с нагловатым прищуром. Она стояла за кованой оградой в красной куртке и черных джинсах, сжимая длинные прутья ограды с железными шишечками на концах.
Матвей остановился. Что-то было притягательное и даже немного знакомое в этой странной соседке. Может, манера смотреть прямо и настырно, не отводя взгляда и не пряча глаз? Точно так же смотрит Мирослава…
– Спасибо за то, что спасла Снежану, – сказал ей Матвей неожиданно твердым и четким голосом. – Ты умеешь теперь сражаться с нечистью?
– Пришлось научиться. Ведь у меня в соседях Ведьмак, – последовал серьезный ответ.
Марьяна растягивала слова, словно напевала старинную украинскую песенку. Говорила с легким западным акцентом и заглатывала слоги. Получался своеобразный говорок, на котором общались местные.
– У тебя получилось. – Матвей был короток.
– Идешь на дело, Ведьмак? Возьми меня с собой, я тебе пригожусь. Ты ведь один сегодня, правда? Твоя девушка теперь ходит с другим парнем.
– Взять тебя с собой? – Матвей удивленно поднял брови.
Марьяна улыбнулась – скупая, короткая улыбка, открывшая мелкие ровные зубки, – и достала из-за ворота розовой толстовки серебряную цепочку. На цепочке висел серебряный крестик. Зеленый изумруд сверкнул ровными гранями, старое серебро казалось тусклым, но было настоящим. Крепким и сильным. Серебро, способное преодолевать тьму.
– Откуда он у тебя? – нахмурился Матвей.
Это был четвертый серебряный крестик из пяти.
– От отца. Отец погиб при пожаре много лет назад. Мать вышла замуж во второй раз и уехала в Киев к моему отчиму. У них двое сыновей. А я живу тут, у бабушки. Бабушка мне и дала крестик. Когда я вернулась от ведьмы, которая меня украла, и была не в себе. Помнишь Григория Лушу? Он ведь тогда оказался той ведьмой. Или ведьмаком? Как правильно?
– Ведьмак в кланах только я.
– Вартовые. Мне бабушка рассказала. Я тоже из Вартовых, оказывается. Возьми меня с собой. Тебе будет веселее.
Это оказалось неожиданным. Матвей смотрел на Марьянку и не знал, что делать. С одной стороны, он ее совсем не знал. Они даже не играли вместе, когда были маленькие. Марьянка возилась с куклами и гуляла с подружками. Все эти Барби, Мокси и прочая ерунда. А Матвей был дедушкиным внуком, тщательно спрятанным за стенами особняка. Носил обереги и виделся остальным людям незаметным, незапоминающимся, тусклым и странным мальчиком.
Стоит ли верить соседке? С одной стороны, она помогла Снежане, и у нее действительно есть серебряный крестик отца Теодора. С другой – кто знает, какие намерения скрыты за приятной внешностью?
– Ну же, Ведьмак. Ты слишком осторожен. Тебе нужны друзья, правильно? Не всех врагов можно одолеть в одиночку.
– Ты не испугаешься? – Матвей все еще раздумывал.
– Не струшу. Справлюсь. Пошли.
– Ты готова?
– Прямо сейчас. – Марьяна легко перебралась через ограду, застегнула молнию короткой куртки и зашагала вперед.
– А бабушка не станет тебя искать? – проговорил Матвей, двигаясь за ней.
– Нет. Ее нет дома. Сегодня я одна.
Они отправились вдвоем. Матвей не особо задумывался о причинах, толкнувших Марьяну ввязаться в опасные ночные приключения. Ему было все равно. Он думал о Желанной, ощущал ее зов и шагал молча, не оглядываясь. Марьяна не отставала и тоже молчала.
Вот так, торопливо и тихо, они добрались до кладбища Невинно убиенных, а после вошли под сень высоченных деревьев. Лес был темным, мрачным и страшным. В нем не разглядеть было тропинок, проходов или удобных путей. Мокрая листва скользила под ногами, ветви лезли в лицо, и сверху капал дождь.
Марьяна продвигалась за Матвеем и по-прежнему не издавала ни звука. Что интересного в том, чтобы шастать ночами по лесу, мокнуть под дождем, спотыкаться о коряги и сучья и мерзнуть? Зачем добровольно ввязываться в такие приключения?
Ну разве что дома пусто и уныло, и никому ты не нужен.
Матвей не желал вникать в жизнь своей соседки. Если ей так удобно и нравится, то пускай. Поэтому они шагали и шагали, молчаливые, мрачные и промокшие.
Дорогу до усадьбы Совинского Матвей знал только по своей медвежьей памяти. Это был неудобный путь, через леса и пригорки. Медведь не знал названия села или городка, где находилось еще одно жилище Совинского. Только длинная дорога через лес могла привести Матвея к нужному месту. Если бы знать хоть название местности, – он доехал бы на машине за каких-нибудь полчаса-час. Вместо этого пришлось шагать полночи, и когда они наконец выбрались из лесных зарослей на ровную асфальтовую дорогу, разделенную белой полосой, то оба были уставшие, грязные и раздраженные.
Дорога привела их сначала к заправке – Матвей точно знал, что такие заправки принадлежат Совинскому, а после они свернули и скоро увидели стоящий на пригорке дом в три этажа, с высокой крышей, окруженный мощным кирпичным забором. Но Матвей не сомневался, что они пришли туда, куда надо.
– Нам надо проникнуть в этот дом, забрать одну вещь и уйти, – объяснил он.
– Ты знаешь, где эта вещь? – уточнила Марьяна.
– Найду.
– Тогда пошли. Чего стоим?
И они двинулись к забору. Большие, внушительные ворота закрывались на электронный замок. Такие штуки Матвей взламывать не умел, зато умел хорошо лазить. Забраться на кирпичный забор не составило труда. Подпрыгнуть, уцепиться пальцами, подтянуться, а после залезть, проворно двигая ногами. Потом помочь Марьяне.
Собаки внутри услышали незваных гостей, но, вместо того чтобы поднять лай, оба пса заскулили, поджали хвосты и убрались куда-то во тьму двора. Почуяли в Матвее сильного хищника. Гораздо сильнее и опаснее, чем они сами.
Охранник – невысокий мужик в кепке – выскочил из будки, где сидел, но было слишком поздно. Матвей успел подобраться к нему и оглушил быстрым ударом меча плашмя по голове. Мужик свалился на землю, но черепушка оставалась целой.
– Ловко ты, – шепнула Марьяна.
Матвей не ответил. Они зашли в дом. Для этого пришлось разбить стеклянную дверь, выходившую на террасу. Прохладный холл встретил их пустотой и тишиной. Матвей принюхался и прислушался. Пан Совинский не наведывался сюда уже больше недели, потому человеческим в этих комнатах не пахло.
Зато пахло сверхчеловеческим. Ощущение злого присутствия было таким сильным, что даже Марьяна замерла в самом начале большого коридора и схватила Матвея за руку.
– Тут что-то есть, – едва выдохнула она.
Ледяной воздух словно пропитался тухлой влагой старого болота, и едва Матвей сделал несколько шагов к ближайшей двери, как подул ветер – холодный, сбивающий с ног и наполняющий грудную клетку так, что не удавалось вовремя выдохнуть.
– Кажется, нас тут ждут, – буркнула Марьяна, крепко держась за руку Матвея.
– Нам надо подняться на второй этаж, – проговорил Матвей, делая несколько шагов вперед.
Желанная в этом доме звучала, как оркестр. Ее низкие ноты гудели диссонансом, создавая жуткую какофонию, но Матвей понимал, откуда исходит зов, и шагал навстречу книге, несмотря на то что ветер трепал куртку, рвал волосы и сбивал с ног.
– Кажется, вещь, которую ты ищешь, так просто не отдадут, – сказала Марьяна.
Матвей это знал.
Совинский не оставил драгоценный артефакт под охраной одного мужичка и двух собак. Он все предусмотрел и нашел для книги мощного охранника, который пока только пугал. Ветер, падающие с потолка снежинки и тухлая вонь – лишь пугалки для маленьких детей.
Выхор пока только пугает. Матвей уже видел этого духа – на крыше общежития, вечером, когда погибла Ангелина Коваль. Тогда Совинский призвал эту тварь, чтобы убить Жнеца, как только он начнет выполнять задания из проклятой книги. Проклятому – проклятая смерть.
Но вышло по-другому. Мирослава и Матвей спутали планы пана Даниила. А теперь у Выхора другое задание. Он охраняет Желанную.
– Тебе лучше выйти и подождать на улице. – Матвей с трудом развернулся и посмотрел на Марьяну.
Ее лицо – слабое светлое пятно в темноте – казалось непроницаемым и спокойным. Может, потому, что ничего было не разглядеть в этом мраке.
– Идем дальше, – последовал ответ, и холодные пальцы девчонки сильнее сжали ладонь Матвея.
– Тогда старайся держаться за мной, – велел он. – Это темный дух из пекла. Он страшен, может убить.
– Но ты уверен, что тебя он не убьет?
– Я попытаюсь сам убить его.
– Ладно. Я помогу.
– Чем? – удивленно проговорил Матвей.
– У нас есть серебряные крестики отца Теодора.
Матвей ничего не ответил. Двинулся в темноту навстречу ветру и неизвестно откуда появившимся снежинкам.
Перила казались ледяными, и ладонь вмиг приморозило. Ступени стали скользкими, покрылись блестящим льдом, и Марьянка поскользнулась и свалилась бы вниз, если бы Матвей не удерживал ее за руку.
– Кругом лед… – пробормотала она, восстанавливая равновесие.
– Кругом смерть, – ответил ей Матвей, ощущая, как зло приближается.
Ступенька, еще одна. Ноги в крепких ботинках скользили, и невозможно было не хвататься за перила. Но кожа тут же примерзала, и каждый раз приходилось буквально отдирать ладонь от холодного железа.
С потолка валили снежинки, залепляя глаза, оседая на голове и плечах. Без того темный подъем теперь превратился в сложный лабиринт, полный неприятных сюрпризов.
– Что за черт… – ругнулась Марьянка, снова поскользнувшись.
Матвей упрямо сделал новый шаг и потянул за собой подружку. Еще одна ступень, еще большой кусок льда, попавшийся под ноги. Матвей еле удержал равновесие, схватившись за перила, ладонь обожгло холодом, за воротник насыпался снег, в лицо ударило бешеным порывом ветра.