– Марьян! – позвала я, но ответа не последовало.
Мой парень шагал в темноту и не оглядывался.
– Марьян! – снова заорала я.
И тут вдруг что-то холодное и липкое коснулось моего запястья. От испуга я едва не проглотила язык. Вытаращила глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте, и с облегчением увидела белое платье и маленькое личико.
Мавка Руська высунулась из кустов и вцепилась в меня ледяными, как у лягушки, пальцами.
– Не зови его, – тихо проговорила эта мелочь, – иначе он тебя убьет. В ночном лесу бродят нечистые духи, и они им овладели. Чувствуешь? Я чувствую…
Мавка прижала палец к губам и стала отступать куда-то за деревья.
Темнотища вокруг была непроглядная, и я не могла ничего рассмотреть. Моя нога все еще находилась в плену каких-то веток и листьев, и я дернула ею раз, другой, пытаясь освободиться, но ничего не выходило. Марьян растворился в темноте, и я вдруг поняла, что ничего не могу сделать.
Я застряла в ночном лесу, и мой парень удаляется от меня, и сделать ничего нельзя. Я зову – он не откликается. Я пытаюсь подняться – и ничего не выходит. Все напрасно, ничего у меня не получится. Лишь мавка Руська бесполезно маячит в темноте, прижимая тонкий пальчик к губам.
– Марьян! – отчаянно закричала я, чувствуя закипающие на глазах слезы.
И мой парень наконец вернулся. Выступил из мрака – ноги его двигались совершенно тихо, и ни один листочек не шуршал под темно-синими ботинками, – наклонился, освободил мою ногу и заговорил:
– Пошли, мы с тобой убьем Матвея. – Голос Марьяна был ровным и даже немного веселым. – Ведьмака давно надо было убить. Он был с тобой еще раньше меня, и это самое настоящее предательство. Матвей меня предал, понимаешь? Вставай!
Марьян неожиданно дернул меня и поставил на ноги. Он казался очень высоким, и лицо скрывалось в тени, но глаза – глаза горели странным светом, словно заговоренные очи мерзкого лесного духа.
Я отшатнулась и чуть не упала.
– Осторожнее. – Мягкий голос звучал совсем рядом, но это не был голос моего парня. Что-то жуткое звучало в этих ласковых нотах, что-то ужасное, от чего кровь стыла в жилах. – Осторожнее, милая. Ты не должна упасть. Мы отрубим голову Матвею. Пошли. Мы найдем его этой ночью и отрубим голову.
– Марьян! Ты с ума сошел? – крикнула я, но голос сорвался на хрип, и ответа не последовало.
– Мы не будем убивать Матвея! – снова начала я, пытаясь справиться с комом в горле.
– Потому что ты его любишь, да? – Марьян сделал шаг навстречу, и я снова попятилась. – Ты все еще его любишь?
– Потому что он наш друг! Он всегда помогал нам!
– Но это он записал свои желания в Желанной! Чтобы я выполнял их! Чтобы я выполнял его чертовы желания! – Голос Марьяна стал неожиданно низким и таким злым, что я снова сделала несколько шагов назад.
– Убегай! – откуда-то издалека прокричала Руська.
– Молчи, тварь! – рявкнул Марьян не оборачиваясь. – И до тебя очередь дойдет. Матвей – не друг! Он чертов правнук чертова Ведьмака! Из-за него я не мог выйти на свободу! Из-за него книга столько лет лежала в забвении! Наконец я смогу делать то, что хочу!
– Потому что ты не Марьян… – догадалась я.
– Потому что я – Тот, кто выполняет желания, девочка! – рявкнуло то, что стояло передо мной. – Пошли! Я хочу, чтобы ты видела смерть Матвея!
И в этот момент я вдруг поняла, что умру. Умру этой ночью посреди темного леса, и шею мне свернут крепкие руки моего любимого человека.
– Подожди… – пролепетала я, понимая, что надо убегать.
Убегать прямо сейчас, пока существо не схватило меня и не скрутило в смертельных объятиях.
Все мои чувства обострились, стали четкими и ясными, словно я стала лучше видеть в темноте. Я угадывала, что за спиной находятся два дерева, между которыми можно пробежать. Дальше будет удобный спуск, и надо лишь выбраться на дорогу у кладбища Невинно убиенных.
Надо домчаться, непременно домчаться до часовенки на этом кладбище.
Я развернулась и кинулась бежать. Марьян побежал за мной.
Это была жуткая, сумасшедшая гонка. Я перепрыгивала через поваленные деревья, через ямки и неудобные проходы. Мне вдруг стало совершенно ясно, как надо двигаться, и я двигалась вперед, не останавливаясь, не переводя дух и не глядя под ноги. Словно я обрела вдруг внутренний взор, помогающий преодолевать препятствия ночного леса.
За моей спиной топали ноги существа, которое овладело моим парнем, и оглядываться не имело смысла. Я знала, что меня убьют, как только догонят, поэтому бежала вперед и вперед. Проскочила между деревьями, вовремя наклонилась, избегая удара веткой, повернула, чтобы обогнуть ямку с кучей валежника, и выскочила наконец на дорогу.
«Доставай крестик! – вдруг зазвучало в моей голове четко и ясно. – Доставай крестик, дочь!»
Голос казался далеким и немного знакомым. Я остановилась и повиновалась.
Серебряное украшение висело под толстовкой, и я стянула тонкий шарф и кинула на дорогу, потом расстегнула пальто и вытащила старинное украшение. Серебро слабо сверкнуло, отражая свет далеких звезд.
Я развернулась и столкнулась лицом к лицу с Марьяном.
Тот остановился напротив – дыхание ровное, словно не он только что гнал минут тридцать за мной через бурелом и лесные ямы, – глянул страшными чужими глазами и ничего не сказал. Ему и не надо было ничего говорить. Его намерения были настолько ясны, что в словах не нуждались.
Я подняла крестик повыше и выставила руку с ним вперед, прямо под нос Марьяну. Серебро блеснуло и отразилось в темных глазах моего преследователя.
– Убери… – зарычал Тот, кто выполняет желания.
Я сделала шаг навстречу, протягивая вперед крестик.
– Убери это! – взревел Марьян, кривя губы.
Еще один шаг вперед.
Серебряный блеск стал нестерпимо ярким, вспыхнул голубоватым огоньком, и жуткое наваждение исчезло. Глаза моего парня стали самыми обычными, гримаса исчезла, и он остановился как вкопанный, глядя на меня изумленно и тревожно.
Тогда я сделала еще один шаг и быстро повесила крестик ему на шею.
– Подожди. Ничего не говори, – тихо сказала я ему. – Давай просто постоим и помолчим.
– Что это было? – пробормотал он, слегка дотрагиваясь до моего плеча и переводя взгляд на серебряное украшение.
– Только что едва не исполнилось очередное желание из Желанной, – устало ответила я, все еще пытаясь восстановить дыхание после бешеного бега.
Облака расползлись, и кривая луна глянула на залитую дождем землю. Я, чувствуя, как сердце все еще пытается выскочить из горла, опустилась вниз, на придорожный камень, и тяжело вздохнула.
– Ты сошел с ума… – пробормотала я, не глядя на Марьяна.
– Ты права…
Марьян отвернулся, сделал несколько шагов и остановился чуть дальше от меня, словно пытаясь держать дистанцию.
– Не следовало мне отправляться ночью в лес. Я почему-то думал, что меня не накроет.
– Прошлый раз в лесу и накрывало. Вспомни облаву и убитых парней. Мы сглупили…
– Мы пытались найти Матвея, – напомнил Марьян, по-прежнему не глядя на меня. – Тебе следует отправиться домой. Я тоже уеду…
– Нет уж. Не для того я столько бежала, чтобы ты просто взял и уехал. Здесь ведь есть часовенка? А в часовне есть свечи.
– Это слабое средство.
– Но оно помогало. Пошли. Поставим свечу и потом решим, что делать.
– Разве ты не должна меня бояться? Я собирался тебя убить! – Марьян глянул на меня внимательно и серьезно. – Должно ведь быть какое-то чувство самосохранения. Я опасен для тебя, ты понимаешь?
– Но свечку мы можем поставить? – устало проговорила я.
– Иди вперед. Я пойду за тобой.
– Нет. Я пойду вместе с тобой. Рядом. Теперь на тебе крестик, и мы вышли из леса.
Марьян молча двинулся вперед по дороге. Я последовала за ним. Мы добрались до часовенки на кладбище Невинно убиенных, нашли там свечи – они лежали в коробочке – и зажгли одну. Поставили у первой же иконы, а потом выбрались наружу.
Кладбище казалось тихим и умиротворенным. Рябины клонились над крестами, их яркие ягоды горели, как рождественские огоньки, и лишь маленький фонтанчик плескал в этом безмолвии – слабый голос ушедших людей.
– Мне показалось, что я слышу своего отца, – заговорила я, умывшись ледяной водой. – Он велел мне достать крестик.
Марьян молчал, выжидающе глядя на меня.
– Поэтому я достала крестик, и едва ты увидел его, как сразу попятился. Возможно, тебе надо носить это украшение постоянно, – добавила я.
– Тогда ты будешь безоружна, – напомнил Марьян. – И если бы крестик срабатывал как оберег, мы давно избавились бы от проклятия Желанной.
– Но сейчас ведь сработал.
– А может, это твое упрямство сработало? Ты не отстаешь от меня, держишься рядом и помогаешь балансировать на грани между чудовищем и человеком.
Мы опустились на скамейку и прижались друг к другу, чтобы хоть немного согреться.
– Моя мать сказала бы, что я дура, – тихо проговорила я.
– Почему? – не понял Марьян.
– Потому что следовало держаться Богдана. У него есть деньги, и он не представляет опасности. Она бы объяснила, как поступить более практично. Вот и ты говоришь мне о самосохранении. О том, что следует держаться от тебя подальше.
– А ты что же? Ты ведь не слушаешь никого…
– Думаешь, так легко бросить тебя? Это все равно что вырвать из груди сердце и кинуть этому монстру… Тому, кто выполняет желания…
– Какое же дерьмо! – ругнулся вдруг Марьян, вскочил и прошелся вдоль скамьи. – Прошлой ночью я убил тех двух парней. Убил честно, в схватке, но часть меня радовалась этому убийству. Как будто с души упал камень, и я выполнил еще одно желание из Желанной. И это будет всегда, понимаешь? Постоянно…
– Пока мы не найдем Желанную…
– Но куда все-таки отправился Матвей? Что с ним произошло? – проговорил Марьян, останавливаясь напротив меня.