Поэтому Мирославе и не следовало видеть схватку. Если один из них погибнет от рук другого, то хотя бы не у нее на глазах.
Упрямая девчонка шагала самой последней и всем своим видом выражала твердое намерение не оставлять друзей. Желанная лежала в ее маленьком рюкзачке – было решено, что так разумнее всего. Марьян не доверял Матвею, Матвей опасался Марьяна, поэтому книгу ни один из них взять не мог. И Мирослава решительно спрятала ее в своем рюкзаке, застегнула молнию и закинула обе лямки рюкзака на одно плечо.
– Книга и карта подземелий будут у меня, – заявила она.
Она шагала самой последней, и Матвей слышал, как шуршат листья под подошвами ее ботинок.
Солнце все еще сияло, ловко просачиваясь через лишенные листьев ветви, но воздух был холоднющим, и Матвей застегнул молнию своей легкой куртки до самого верха. Он вдыхал холодный воздух и с каждым шагом все сильнее ощущал постороннее присутствие. Он почти улавливал запах других существ, пока еще слабый и отдаленный. Смесь запахов была едва заметной, призрачной, и Матвей не сразу понял, что вызывает у него тревогу и даже злость. Но едва приблизились к просвету и показалась грунтовая дорога, как Матвей понял, из каких нот складывается тревожащий его запах.
Пахло «айкосом» и волками.
Горьковатый дымок «айкоса» был еле уловим, и только когда дошагали до окраины леса, Матвей ясно почувствовал табачный аромат. Запахи волчьей шерсти и волчьего дыхания немного сбивали с толку, но и это теперь он ощутил с невероятной четкостью и замедлил шаги.
– Вы слышите? – тихо спросил Матвей.
– Что-то тут есть, – тут же ответила Мирослава. – Мне кажется, что рядом с нами какие-то животные.
Марьян обернулся.
– Я не чувствую ничего, – сказал он.
– Оружие к бою, – велел Матвей, поднимая свой крестик.
Серебро сверкнуло, отражая солнечные лучи, красный рубин разбросал по траве яркие блики, и вытянулся клинок. Чистый, ясный и неимоверно острый, он засиял в солнечном свете, вызывая странную радость от предвкушения боя.
И в этот момент из-за деревьев выступили волки. Они появились бесшумно, словно тени, и их серо-черные шкуры почти сливались с сумраком леса. Невозможно было сосчитать появившихся хищников. Желтые волчьи глаза горели, полные жажды крови, черные уши торчали кверху, белые клыки скалились, готовые разорвать противников.
– Снова собаки, – проговорила Мирослава. – Надеюсь, это не призраки, а настоящие псы…
– Это волки, – ответил ей Матвей, крепко сжимая рукоять меча.
– Разве волки не боятся медведей? – уточнил Марьян.
На поясе у него висели ножны с клинком, и он рванул оружие, готовясь к сражению.
– Где ты видишь медведей? – Матвей криво усмехнулся и сделал шаг навстречу волкам.
– Рядом со мной стоит один, – последовал ответ.
– Рядом с тобой пока что только Ведьмак, – проговорил Матвей и кинулся в атаку.
Здоровенный черный волк прыгнул навстречу, вытянув голову и оскалив громадную пасть, но серебряный клинок прошил его насквозь, и животное упало мертвым, заливая листву черной кровью.
Матвей замер.
– Вытаскивай оружие! – крикнул за спиной Марьян.
И тут же рядом щелкнула еще одна волчья пасть, а после свистнул меч Жнеца, и голова с желтыми глазами покатилась вниз по склону, а волчье тело осталось лежать мохнатым обезглавленным трупом.
Матвей рванул на себя меч, высвобождая его из туловища мертвого волка, но, пока возился, Марьян зарубил еще двоих.
Сражаться Жнец действительно умел, и его оружие лишь посвистывало, снося головы черным волкам.
Мирослава стояла на безопасном расстоянии и только приговаривала: «Вот же черт!», «Вот зараза!»
Хищники перли на них, скалили клыки и рычали, но каждый напарывался на меч Марьяна или Матвея. Работенка оказалась нелегкой, но, похоже, с этой атакой оба справлялись, и можно было бы чувствовать себя победителями, если бы не назойливый запах «айкоса». Вонючий дымок становился все сильнее и сильнее, и это вызывало дикую злость. На миг Матвей замер, оттолкнув ногой в крепком ботинке пасть очередного волка, и его вдруг осенило.
«Айкос» курил Даниил Совинский, и это его запах так явственно ощущается сейчас на окраине леса! Значит, пан Совинский где-то тут рядом, готовится напасть и сделать очередную пакость!
Матвей попробовал сосредоточиться, но еще один волк прыгнул сбоку – громадная мохнатая куча мышц и зубов, и пришлось отбивать атаку.
Твари не давали сосредоточиться, и, хотя гибли под лезвиями двух мечей, это их не пугало. Словно волков вела чужая злая воля.
Словно ими кто-то управлял.
– Мирослава, уходи! – заорал Матвей, понимая, что девчонка стоит в стороне совершенно одна, и если волки ей не угрожают, это еще не значит, что вокруг безопасно.
А у нее в рюкзаке Желанная!
– Поздно! – проговорил низкий бас, и в тот же момент раздался резкий вопль Мирославы.
Матвей, с трудом раскидав волков, оглянулся и увидел, что их подруга в плену. Здоровенный Совинский схватил ее – буквально сгреб в охапку – и держал, прижимая к себе и тыча ей в бок длинный кинжал.
– Замрите все! – распорядился он. – Немедленно! Иначе ваша девчонка погибнет прямо тут!
– Что ты хочешь? – заорал в ответ Матвей, лихорадочно соображая, что же делать дальше.
Волки замерли, их осталось не так уж много, может, около десятка, и они стояли, готовые кинуться на лезвия клинков, умереть за своего хозяина, такие сильные и храбрые, что Матвею стало их на мгновение жаль.
– Я хочу то, что по праву принадлежит мне! То, что ты забрал у меня, Ведьмак! – последовал ответ.
Совинский еще сильнее прижал кинжал к боку Мирославы, и та в ответ длинно выругалась.
– Желанная не принадлежит тебе, – ответил Матвей. – Там записаны и мои желания. Я уже их записал, пан Совинский. И они будут исполнены.
– Это не помешает мне записать свои, – хмыкнул Совинский, и его крепкие руки так сжали Мирославу, что та охнула и скривилась. – Убью дочку Любомира, потом убью вас. Это решит все проблемы.
– А что ты запишешь? – вдруг заговорил Марьян. – Чтобы я убил Матвея? Или Мирославу? Не выйдет, Совинский. Если ты еще не понял – не выйдет!
– Потому что рядом с тобой твои друзья. А когда их не будет, ты останешься один и не сможешь противостоять Желанной. Книга будет владеть тобой полностью и безраздельно.
– Если ты все равно убьешь Мирославу, то какой смысл нам отдавать тебе книгу? – сказал Матвей, чувствуя нарастающую внутри ярость.
Он забыл надеть прадедов плащ, но это не значило, что он не сумеет отыскать внутри себя разъяренного хищника.
– Девчонку я пощажу. А вас убью при любом раскладе. На кону жизнь девчонки, выбирайте, проклятые! – прорычал Совинский и надавил на кинжал.
Матвей видел, как оружие проникает через пальто, разрезая ткань. Если этот длинный клинок войдет в тело Мирославы, выжить не получится.
– Хорошо! Хорошо! Мы отдадим книгу! – крикнул Матвей.
– У Мирославы в рюкзаке, – глухо добавил Марьян. – Отпускай девчонку.
– Отлично, вы умеете соображать.
Совинский изловчился, стянул рюкзак с плеча Мирославы, но для этого ему потребовалось отвести руку с кинжалом. Мирослава рванулась, лягнула Совинского в пах и отскочила в сторону.
Даниил согнулся, покрывая всех собравшихся отборными ругательствами, а рюкзак упал в траву, поблескивая собачками молний.
К рюкзаку рванулись все одновременно, но Даниил Совинский оказался ближе всех и схватился за лямку. И тут же зарычали волки, стая кинулась в атаку, и Матвей ощутил на запястье и голенях волчьи зубы и вынужден был рубить головы мохнатым зверям, чтобы хоть как-то освободиться.
– У меня Желанная! Волки, нападайте! – взревел Совинский. – Жрите их, славные зверюшки, жрите всех!
Краем глаза Матвей заметил, что Мирослава выхватила свой кинжал, и заорал, чтобы не совалась в битву. Она не умеет сражаться, ей нельзя связываться с Совинским.
– Я запишу свое первое желание прямо сейчас! У меня есть ручка, парни! Наблюдайте, потому что это станет поворотным событием! Я напишу, что желаю сразиться с Жнецом и победить его! Я своими руками убью тебя, Марьян! – ревел Совинский.
К нему невозможно было подступиться, преданные волки окружили хозяина живой мохнатой изгородью. Неизбежное приближалось, и вот Желанная уже извлечена из недр рюкзака, уже дрожат на ветру ее страницы, и Матвей чувствует запах тления и смерти, исходящий от книги.
Еще немного, и желание будет записано.
Петух появился внезапно. Налетел бешеной громадой, словно был орлом, а не петухом. Его крылья ударили Совинского по лицу, когти вцепились в ладони пана, и Желанная свалилась на землю.
– Что ты за дрянь! – закричал Совинский, пытаясь схватить петуха.
Но не так-то просто оказалось совладать с птицей Марыси Данилевской. Петух взлетел и снова спикировал прямо на макушку Совинского. Волки, занятые дракой с Марьяном и Матвеем, не обратили на птицу никакого внимания, и та вытворяла все, что хотела.
Мирослава выхватила Желанную из гущи схватки, торопливо открыла ее.
– Не пиши! – заорал Матвей, перерубая глотку еще одному волку и кидаясь к своей подруге. – Не пиши!
Он надеялся, что успеет, но не успел. Мирослава выудила ручку из кармана и сделала запись. Когда Матвей оказался рядом с ней, оставалось лишь прочитать написанное.
Хочу, чтобы Совинский перестал колдовать и получил по заслугам.
Марьян вдруг усмехнулся.
– Это желание будет легко выполнить, – сказал он.
– Что она написала?! Что ты написала, паршивка?! – заревел Совинский, отшвыривая от себя петуха.
Птица возмущенно прокряхтела что-то, проскрипела и, выполнив свою задачу, заковыляла в чащу.
– Она захотела, чтобы ты получил по заслугам, – хмыкнул Марьян. – Скажи спасибо, что не пожелала тебе смерти. Что же, твои волки все мертвы, колдовать ты больше не сможешь. Осталась только вторая часть желания.
И Марьян обрушился на пана Совинского.