Это был наш первый спокойный совместный завтрак, когда тревога, страх и уныние не тревожили, точно назойливые псы. Я уселась за стол, Марьян устроился рядом и мягко провел пальцем по моим волосам.
– Ты классная, – проговорил он, улыбаясь.
Не буду рассказывать, как мы мило ворковали в это утро и как потом вдвоем загружали посудомойку.
– Расскажи о том, что с вами было, – попросила я, когда Марьян взялся разбирать пакет с одеждой.
– Пришли в подземелье, нашли колодец силы. Жуткое местечко. Открыли все двери, добрались до колодца, вызвали духа Желанной. Как я понимаю, колодец – это место, где можно вызвать любого злого духа и повелевать им. Сразились. Это оказался монстр, и он обрел телесную оболочку.
– Он же должен был вселиться в волка.
– Не вселился. Оказалось, что еще злой дух не может вселиться в того, на ком заговоренный крестик отца Теодора. Поэтому дух не вселился в меня и не вселился в Матвея. Зато он создал себе тело монстра, и нам пришлось сражаться с чудовищем. Матвей стал медведем, и прикончили мы монстра вдвоем. Серебряные крестики обладают удивительной силой, они стали одним здоровенным мечом, которым я и отрубил голову монстру. А дальше Матвей в образе медведя убежал в лес. Вот и все.
– И что теперь будет с Совинским?
– Осудим на совете.
– Так на совете все за него.
– Значит, совет кланов разделится. Не в первый раз. Как рассказал мне отец, при Надии Совинской кланы тоже разделились, и только Любомир и Стефан Левандовский смогли их собрать вместе. Как бы там ни было, я – Жнец, и пан Совинский не смог сместить меня с этого места. Значит, по правилам кланы должны подчиняться мне.
– Прикольно.
– Не прикольно, Мируся. Нелегко будет навести там порядок.
– А Каролина Григорьевна? Неужели ты станешь настаивать, чтобы ее убили?
– Тебе это не нравится? – Марьян поднял одну бровь и внимательно посмотрел на меня.
– Я бы не хотела этого. Не люблю, когда людей убивают.
– Я заметил.
– Когда это ты заметил?
– Когда ты написала в Желанной, чтобы я лишь ранил Совинского, а не убил.
Я поморщилась. Неприятно было вспоминать об этом.
– Может, ты права, – сказал Марьян. – Но тут мы уже ничего не сделаем. Каролина Григорьевна покинула страну на следующий же день. У нее есть родственники в Америке и оказалась открытая виза. Потому сейчас она где-то в Штатах, я не стал выяснять где. Пусть. Раз она убралась из нашего городка, значит, не придется ожидать от нее пакостей.
– А Соломия? С ней что?
– Ничего. Соломия – девчонка и действовала по принуждению своего отца. Ее тоже не станем трогать. Но вот Совинского я бы убил.
– Серьезно? – нахмурилась я.
– Потому что он не успокоится. Мы еще столкнемся с его злой волей. У него есть союзники в кланах, и много, потому нам придется нелегко.
– И что? Ты его убьешь?
– Нет. У меня нет такой возможности. Даниил скрылся где-то в одном из своих многочисленных поместий в горах Прикарпатья. Там я не смогу его достать.
– Зализывает раны на природе.
– Вроде того.
– Возможно, Соломия знает, где похоронили убитую Дарину Рыбалко. Надо позвонить ей и спросить, – предложила я.
– Уже позвонил. Сегодня рано утром, едва проснулся. Дарина похоронена на кладбище Невинно убиенных. Мы сообщим ее родителям, где покоится их дочь. Орест Тригуб, убивший Дарину, мертв. Но Даниил Совинский еще жив, хотя заслуживает смерти за свои преступления. Ладно, я пойду в душ. Потом придумаем, что будем сегодня делать, – сказал Марьян, выуживая из пакета с вещами, который принес Михаил, джинсы и футболку с длинным рукавом.
Это был хороший день, несмотря на хмурое небо за окном и холоднющий ветер. И радостные сюрпризы не закончились на совместном завтраке.
Едва я разобрала все пакеты, которые приволок вчера Михаил, как появился Марьян. Мокрые после душа волосы убраны назад, новая темно-синяя футболка с серыми полосками поверх новеньких джинсов. Он остановился в дверях кухни, загадочно улыбнулся и вдруг положил на стол маленькую черную коробочку.
Как раз такую коробочку, в которых дарят колечки. Я уставилась на нее, удивленно подняв брови.
– Что это? – пролепетала я.
– Выходи за меня замуж, – просто сказал Марьян. – Там колечко. Если согласна, надень его на палец.
В коробочке действительно лежало колечко. Старинное золото тускло поблескивало. Крохотный камешек помещался в середине искусно сделанной розы, а сам ободок представлял собой витые стебли с шипами.
– Розы и шипы, – удивленно проговорила я.
– Старинное кольцо нашей семьи, – пояснил Марьян, – оставил мой дед. Сказал, что такое колечко дарили своим возлюбленным Те, кто выполнял желания. Потому что любить Того, кто выполняет желания, – это все равно что колоться о шипы роз. Постоянная боль. И постоянная любовь.
– Символичное кольцо, – завороженно проговорила я.
– Твои шипы уже позади. Остались только розы. Теперь нет никакого Выполняющего желания.
– Есть только Тот, кто отвечает на вопросы, – улыбнулась я, вспомнив нашу давнюю переписку в Желанной.
– Верно. Есть Тот, кто имеет ответы.
– Знаешь, я бы вышла за тебя, даже если бы проклятие не было разрушено, – тихо сказала я, надевая кольцо на палец. – Не возражай. Я уже думала об этом. Очень много думала. Это неправильно и нелогично – связываться с проклятием. Но я не могу по-другому. Я понимаю, что любит не тот мешочек из мышц, что находится в нашей груди. Возможно, что у людей действительно есть душа, и любовь живет в ней. И я не могла вырвать любовь к тебе из своей души. Даже несмотря на страшное проклятие. Поэтому я выхожу за тебя замуж, Марьян Вивчар.
И мы стали целоваться.
Вот так я, Мирослава Новицкая, стала невестой Марьяна Вивчара.
И на этом хороший день не закончился. Марьян предложил пообедать в центре города, в уютной кафешке, а потом съездить в маркет и купить елку.
– Давай купим большую искусственную елку в наш маленький домик на краю леса, – предложил он. – Елочные игрушки и прочие интересные вещи для Рождества уже продаются. Поехали, купим елку, а после отправимся к Матвею. Может, Снежана испечет один из своих великолепных тортиков, и мы отлично проведем с ними время.
– Давай! – согласилась я.
Мы вызвали такси и поехали за елкой. Потому что надвигались зимние праздники, и мы были уверены, что никакое зло нам теперь не помешает.
Эпилог
Такая ночь бывает не чаще чем раз в сто лет. Луна, все еще полная и тяжелая, висит над самым лесом, обещая невероятную силу. Двери подвала в старой аптеке открыты. Их открыл Чугайстер – тот, кто в свое время и закрывал.
Матвей не знает собственных сил и прошлого своей семьи. Ему совсем мало известно о жизни прадеда. Когда-то сам Стефан закрыл каждую дверь этого страшного подземелья и запечатал своей силой, и только Матвей мог их открыть.
Марыся не зря передала ему серебряный крестик. Ведь крестики отца Теодора могут быть не только оружием. Они могут быть ключами и открывать те тайны, о которых все давным-давно позабыли. Или никогда не знали.
Что ж, луна полная, и ночь как раз такая, какая нужно. Потому не стоило терять время. Пани Марыся Данилевская покинула свой дом, когда на часах едва минуло двенадцать.
За ней увязался петух, но она велела птице оставаться дома.
– Стереги дом, птица, – строго распорядилась она.
Петух встрепенулся, глянул блестящими глазами и устроился на заборе.
Ковылять до аптеки пришлось долго.
Силы не те, и здоровье не то. Но если не сделать дело сейчас, то она уже не сделает его никогда. Ее жизненный путь закончен, не сегодня завтра за ней придут черти и утащат в ад за все колдовство, что она творила.
Этого не исправить, но кое-что пани Данилевская еще успеет сделать. Она сможет вернуть к жизни своего погибшего сына. Это несправедливо, что потомки Стефана живут и здравствуют – красавец Матвей входит в силу и совсем скоро обретет положенную власть в клане, а ее мальчик давно сгнил в земле.
Разве ее сын не должен был стать таким же красивым и сильным, как Матвей?
Стефану удалось сберечь своего правнука, а вот она, Марыся Данилевская, потеряла сына. А ведь ее мальчик тоже сын Стефана Левандовского и, значит, может претендовать на силу Ведьмака. Правда, сам Стефан об этом не знал, она не сообщила, что единственная их бурная ночь в старой-престарой лесной хижине закончилась беременностью.
Стефан Левандовский не знал, что Марыся Данилевская родила от него сына. Славного черноглазого мальчика, такого умного, сильного и храброго.
Этот мальчик заслуживает второй шанс, и если луна полная, а путь к колодцу силы открыт, то пани Данилевская сумеет ему помочь. Потому что древние четки монахов монастыря Святого Климента снова у нее, теплые, деревянные, они греют старую сухую ладонь, точно живой огонек.
С помощью этих четок и колодца силы, доступ к которому открыт в эту ночь, можно вернуть к жизни умершего человека.
Марыся Данилевская знала дорогу, хотя никогда в жизни не бывала ни у одного колодца силы. Зато бывала давным-давно мать ее матери. Потому что мать ее матери была ведьмой, с которой так яростно боролись рыцари польской шляхты, благословленные на это дело отцом Теодором. Поэтому путь к колодцам силы хранился у пани Данилевской в доме в виде старого-престарого свитка. Он был давно выучен наизусть и даже иногда снился ночами.
Старуха уверенно зашла в аптеку и аккуратно закрыла за собой дверь. Приложила деревянные четки, и замок щелкнул. Потом спустилась вниз – каждую дверь она закрывала за собой с невероятной тщательностью, и четки делали свое дело. Они тоже работали как ключи.
Каменная дверь заветного зала распахнулась, пропуская внутрь владелицу деревянных четок. Это не серебро, нет. Это заговоренное дерево, на котором когда-то повесили невинного человека. Дерево-виселица, принявшее в себя чистую душу. Четки из такого дерева обладают своей собственной силой, и один раз – один-единственный раз! – могут вернуть к жизни того, кто