— Да уж, романтичное местечко.
— Пойдем внутрь? — кивнула я в сторону бара. Сейчас даже рада была, что оказалась тут не одна. Место и впрямь не вызывало расположения.
— Зайдем, только никаких расспросов, поняла? Просто осмотримся.
Он направился ко входу, а я последовала за ним, думая о том, насколько он неуместно тут смотрится даже в обычных джинсах и рубашке. Определенно, наше появление не останется незамеченным. Когда мы открыли дверь, звякнул колокольчик. Бармен, парнишка лет двадцати с небольшим, усердно натиравший до этого стойку, поднял голову и уставился на нас с явным удивлением.
— Эспрессо и капучино, — кинул ему Арсений, усаживаясь за один из столиков в углу таким образом, что перед его глазами было все помещение.
Мне пришлось сесть напротив спиной к залу. Правда, я все равно обернулась, осматриваясь. Помещение было небольшим, один зал с десятком столиков, барной стойкой и маленькой сценой в углу. Ничего интересного. Это я и сказала, повернувшись к Арсению. Он только кивнул. Бармен, поставив перед нами чашки, удалился за стойку, но то и дело поглядывал с удивлением.
— Клочок с билетом появился у тебя дома после убийства, — заметил Арсений тихо, делая глоток, — значит, связь с этим местом должна быть. Нужно больше узнать об этом баре.
Допив кофе, мы вышли из заведения и не спеша направились к арке.
— Место явно гнилое, — заметил Карельский, я усмехнулась.
— Потому что не соответствует твоим доходам?
— Потому что атмосфера там такая. Здесь явно собирается своя тусовка, а там, где она есть, обычно есть еще что-то.
— В смысле? — не поняла я. Арсений не успел ответить, за поворотом под аркой раздался взрыв мужского гогота.
Мы притормозили, переглянувшись, но прежде чем он успел что-то сказать, я прильнула к краю стены и выглянула за угол. И тут же отпрянула обратно.
— Черт, — высказалась тихо, слушая, как приближается толпа, — там пацаны, и среди них пасынок Остапова. Он может меня узнать.
Я обернулась по сторонам, но прятаться было совершенно негде. Арсений вдруг толкнул меня к стене, а сам навис сверху, оказавшись губами возле моего уха, таким образом прикрыв от пацанов.
— Обними меня, — шепнул, потому что я находилась в некотором оцепенении.
Я обняла его за талию, тут же почувствовав тепло его тела. Толпа с шумом прошла мимо, Арсений, прикрыв меня с другой стороны, посмотрел им вслед, а потом повернул ко мне голову и спросил:
— Который из них?
И оказался так близко, в считанных милиметрах от моих губ. Я непроизвольно сжала ладони, сминая его рубашку. Он так и стоял, поставив ладони по двум сторонам от моей головы, глядя мне в глаза, а у меня сердце стучало, как бешеное. В губах закололо от предвкушения, а в горле пересохло.
Я приоткрыла губы, и Арсений перевел на них взгляд, отчего сразу заныло все тело. Я вдруг поняла: хочу, чтобы он меня поцеловал. Неконтролируемое, не поддающееся логике желание. Я ждала, глядя ему в глаза, пока Арсений не повторил вопрос:
— Который из них, Карин?
Очнувшись, резко повернула голову в сторону бара, отцепляя руки. У него даже мысли в голове не возникло о поцелуе, а я?.. Да почему же я такая идиотка?
Все произошедшее длилось секунды, а мне показалось, прошла вечность. Ребята как раз подошли к бару. Кивнув в их сторону, я сказала:
— В красной футболке.
Арсений, посмотрев в ту сторону, тоже кивнул, хотя мог увидеть парня только со спины. Отстранившись, позвал:
— Идем.
Я поплелась следом за ним из двора, чувствуя себя выжатым лимоном. Что-то сегодня меня слишком колбасит. Еще пару часов назад я плакала оттого, что могла бы быть со Стасом, а только что мечтала о том, чтобы Карельский меня поцеловал. Что у меня в голове? Разве такое возможно вообще? Один должен меня ненавидеть, второй разрушил мою жизнь…
Но что чувствую именно я к каждому из них?
Дверца салона захлопнулась, возвращая меня в реальность, я перевела взгляд на Арсения, усевшегося рядом.
— Что скажешь? — задал вопрос, заводя двигатель. Я пожала плечами, собирая мысли в кучу.
— Появление пасынка Остапова наводит на мысли, — произнесла все же. — Особенно если предположить, что соседка видела с Остаповым именно его, а сам парень утверждал, что не встречался с отчимом с того момента, как они разъехались. Обрывок из бара, и появление здесь Павлика…
Арсений кивнул.
— К парню определенно стоит присмотреться. Он может знать больше, чем говорит. О баре тоже узнать не помешает.
Он достал телефон и, позвонив кому-то, попросил узнать информацию об одном месте.
— Данные сейчас скину сообщением, нужно срочно, — добавил в конце. Повесив трубку, передал мне телефон со словами:
— Скинь данные, в контактах Вадим Киренко.
Я быстро вбила название и адрес, отправив сообщение, хотела вернуть телефон, когда он завибрировал в моих руках. На экране высветилось «Майя».
— Держи, — я сунула ему трубку, отворачиваясь к окну. Арсений ответил.
— Да, привет. Конечно, я помню. Буду, как обещал… Хотя погоди, — он бросил взгляд на часы, не отрывая руку от руля, — наверное, задержусь немного… Ну не будь занудой, тебе это не идет.
Я против воли обернулась и смотрела на мужчину почти с самого начала разговора. Потому что все в нем вдруг стало другим: голос мягким, даже взгляд как будто потеплел, на последних словах губы тронула улыбка. Я вцепилась в ремень безопасности, резко отворачиваясь.
На меня он никогда так не смотрел и не говорил со мной так. Сейчас как никогда я почувствовала себя тем самым пустым местом. Потому что с этой Майей Арсений говорил совсем иначе. С любовью, нежностью. Не могло быть сомнений: эта девушка ему очень дорога.
Я потерла лоб, пытаясь справиться с потоком мыслей. И чего меня опять так накрыло? Может же он кого-то любить, почему нет? Хотя раньше я считала, что такие не способны на чувство в принципе. Оказывается, способны, и вот оно подтверждение.
Карельский успел договорить, повернувшись ко мне, сказал:
— Давай поедим, как ты?
Я молча пожала плечами. Как будто это был вопрос, а не констатация факта. И мое мнение могло бы что-то изменить. И все же мы отправились в центр, пообедали в кафе, а когда вышли, Карельский, посмотрев на часы, заметил:
— Скатаемся еще кое-куда, а там глядишь, и по бару что пришлют.
— А тебе на работу не надо? — поинтересовалась я.
— Я директор, могу и прогулять, — усмехнулся он, садясь в машину, я только головой покачала, но все же улыбнулась.
— Куда мы едем? — задала вопрос.
— Здесь недалеко музей современного искусства, надо там кое-что забрать.
Я не стала уточнять, что именно, Карельский само собой не распространялся.
Музей располагался в небольшом старинном здании, занимая первый этаж. На входе нас встретила девушка примерно моя ровесница, может, старше на пару лет. Красивая, подумала я сразу, как только ее увидела. Длинные каштановые волосы собраны в строгий хвост, одежда современная и стильная, а еще живот. Огромный такой, явно скоро в роддом.
— Добрый день, Арсений, все готово.
— Знакомьтесь, — сказал он, — это Рогожина Алиса, управляющая музеем, а это Карина, моя знакомая.
— Приятно познакомиться, — улыбнулась девушка, я кивнула в ответ, — пойдемте.
Мы прошли в коридор для сотрудников, а из него в кабинет. Алиса передала Арсению, судя по всему, небольшую картину, завернутую в подарочную упаковку.
— Спасибо, Алиса, — он улыбнулся ей, девушка улыбнулась в ответ, я молча стояла в стороне. Кажется, холодное равнодушие — это только мой удел, с остальными Арсений может быть весьма милым.
Когда мы уже шли к машине, я спросила:
— Откуда у тебя знакомства среди работников искусства?
Карельский усмехнулся.
— Ее муж Илья Рогожин — мой хороший знакомый. Он, кстати, владеет юридической фирмой, которая занималась твоим разводом.
Я кивнула, отворачиваясь. Видимо, такой же тип, пробивной и беспринципный, как Карельский. По крайней мере, фирма его явно процветает. С каких пор я стала судить о людях таким образом? Это все Карельский.
Только мы тронулись с места, как у Арсения зазвонил телефон. Бросив взгляд на экран, он ответил. Внимательно выслушав собеседника, поблагодарил и повесил трубку.
— Это по бару? — задала я вопрос. Он кивнул.
— Бар известен тем, что в нем толкают наркоту.
Я вздернула брови, и тут же мысли закрутились в новом направлении. Остапов долгое время работал курьером на Маркелова, но когда этот бизнес накрылся, и Макеев ему отказал, мог же он податься, так сказать, в низы? А что делать, если нет работы, а ты привык к деньгам? Положим, у него были поставщики, через которых он мог поставлять наркотики по заведениям, подобным джареггибару.
— Смотрю, у тебя есть мысли? — Карельский бросил на меня взгляд, вздернув бровь. Немного подумав, я рассказала ему о незаконной деятельности Остапова. Он только усмехнулся.
— Мужик, смотрю, не особенно запаривался, раз пришел в открытую к этому вашему менеджеру.
— Как раз запаривался, только не мог нигде пристроиться, видимо.
Карельский кивнул, о чем-то думая и хмурясь. Я покусала губу, но все же спросила:
— После смерти Маркелова-старшего кто-то ведь должен был заняться этой сферой?
Он бросил на меня быстрый взгляд, усмехаясь.
— Я не связываюсь с наркотой, если ты об этом. Пусть люди убивают себя без моего участия, если уж им так хочется.
— Тогда кто?
Он отмахнулся.
— Не бери в голову, ты все равно не знаешь этого типа.
— То есть он не может быть связан со всеми… вами, — сказала я в итоге, прозвучало так себе, но Арсений понял.
— Нет. После смерти Маркелова мне предложили взять эту, как ты выразилась, сферу себе, но я отказался. Так что никаких претензий или недопониманий там не было.
Я еще немного помолчала.
— Если Остапов занимался поставкой наркотиков, — сказала в итоге, — обрывок от билета мог быть и у него в кармане.