дозрели. Правда, я не сразу поняла тактического хода, но увиливать было уже поздно.
— Вас, наверное, удивляет, Карина, — обратилась ко мне Инна Александровна, — что мы с Петей после развода до сих пор дружны?
— Есть немного, — пришлось мне согласиться.
Наверное, никто не заставлял вас подставлять бывшего мужа и забирать у него фирму — мысленно съязвила я, но вслух, конечно, ничего не сказала.
— Мы поженились на втором курсе института. Я забеременела Сеней, и мы решили, что это будет благоразумно. Хотя по факту, наши с ним отношения были куда больше похожи на дружеские. Мы так и продружили весь наш брак. А потом вдруг поняли, что дружить можно и без него, — женщина рассмеялась, я покосилась на Майю. Видимо, в их семье нормально все это обсуждать.
— Для детей мало что изменилось, — заметила она мой взгляд. — Майке тогда было семь, она пошла в школу, Арсений был взрослым… А Петя большой молодец, для детей он всегда был свободен. Я вскоре вышла замуж, муж сейчас в командировке, самолет задержали, не успел прилететь. А так обычно мы собираемся каждый год на мой день рождения всей семьей.
Она улыбнулась мне, и вот тут я почувствовала подвох.
— А вы давно вместе? — задала она вопрос. Ответил Арсений.
— Не очень.
Коротко и лаконично. Пусть сам отдувается во всей этой комедии, которую он тут с непонятной целью разыгрывает. Я буду молчать.
— Вы просто встречаетесь или?..
— Недавно Карина переехала ко мне.
— Даже так, — Инна Александровна удивленно вскинула брови, взглянув на бывшего мужа. Тот только разглядывал нас с особым вниманием. — Ну расскажите нам о себе, Карина. Чем занимаетесь по жизни? Чем увлекаетесь?
На меня вдруг напала эдакая насмешливая злость. Ладно, Карельский, хочешь поиграть, давай поиграем. Нравится тебе выставлять всех вокруг дураками, не думай, что не придется самому таким выглядеть.
— Ну… — протянула я. — Кто мой отец, не знаю, мать умерла в родах, меня воспитала тетка, которая тоже умерла несколько лет назад. У меня маленькая однушка в спальном районе, я работаю учительницей математики. И честно сказать, это занимает все свободное время.
Я уставилась на них с улыбкой, Инна Александровна явно растерялась, Петр продолжал рассматривать внимательно.
— Наверное, мы не очень с Арсением подходим друг другу, — продолжила я с той же улыбкой, — но для любви ведь нет преград, — развернулась к Карельскому, подложив одну ногу под себя, и спросила приторным голосом: — Правда, милый?
Если я хотела смутить его своим монологом, мне это не удалось, насмешливость в его глазах так и плескалась.
— Конечно, любимая, — ответил в моей же манере.
А мне так хотелось увидеть его растерянность, хоть раз в жизни выбить из колеи… Злость всколыхнулась внутри, и наверное, ей только и можно объяснить мой дальнейший поступок. Обхватив Арсения за шею, я потянулась и поцеловала его.
Точнее, обхватила его верхнюю губу своими. Мгновенье ничего не менялось, а потом он ответил. Смял мою губу своими с какой-то даже жадностью. Еще касание, еще, ещё… Надо остановиться, ведь мы в гостях, на нас смотрят, но я не могла. Арсений сжал мое бедро, и я, отпустив его губы, чуть отстранилась, оставаясь все равно близко.
Да, я добилась того, чего хотела: он был растерян. А еще хмур и зол, смотрел исподлобья. Я уже пожалела о своем поступке, потому что сама была растеряна во сто крат больше его. А главное, не хотела отпускать, прекращать этот момент. Прошли какие-то секунды, но они были наполнены таким спектром эмоций, что хватило бы на много часов.
— Может, вам в спальню пройти? — услышала я голос Майи, и это окончательно привело в чувство.
Арсений поднял на сестру глаза, посылая укоризненный взгляд, а я отвернулась, возвращаясь в исходное положение. Невообразимо хотелось коснуться губ, я сцепила руки в замок на коленях, не поднимая глаз. Было очень неловко, потому, вскочив, сказала, что отойду в туалет.
Закрывшись в ванной, включила воду, глядя на свое отражение. Что я творю? Как вообще у меня смелости хватило его поцеловать? Это же Арсений Карельский, я должна его ненавидеть. Я запуталась, слишком запуталась во всем, что происходит.
Аккуратно приложив руки, смоченные холодной водой, к щекам, вышла из ванной. Сделала шаг в сторону гостиной, когда меня окликнул мужской голос:
— Карина…
Обернувшись, увидела Петра в дверях балкона с сигаретой в руках. Подошла к нему, он прикрыл дверь. Открыв створку, сунул в рот сигарету, но потом вынул ее, покрутив в руке, задал вопрос:
— Вы ведь бывшая жена Станислава Маркелова?
Я кивнула, ожидая продолжения. Мужчина тоже кивнул. Отвернувшись, оперся локтями на створки окна, выглядывая наружу. Немного подумав, снова повернулся ко мне.
— Про мать Стаса знаете?
Я снова молча кивнула.
— И про то, что я с ней… — он кивнул на мой кивок. — Арсений рассказал?
— Нет, Стас, — немного отошла я от истины.
— Даже так? — он, кажется, был удивлен. Закурив, выдохнул дым в открытую створку. — Осмелюсь спросить, что именно вам рассказал Стас?
Я выдохнула, отвернувшись к окну. Петр мне нравился, было в нем что-то подкупающее, но сам разговор несколько напрягал.
— Он считает, что в смерти его матери виновны вы, — сказала коротко, — что вы послали в дом человека за компроматом на вас.
Карельский усмехнулся, правда, грустно. Закурив, выдохнул дым и произнес, глядя на улицу:
— Не было никакого компромата.
Я так и застыла. Сделав еще одну затяжку и выдохнув, мужчина повернулся ко мне, держа сигарету в открытом окне.
— То, что Маркелов не рассказал сыну о реальном положении дел, меня не удивляет. Они никогда не ладили.
— И какое же расположение дел было реальным? — нахмурилась я, складывая руки на груди.
Петр снова вздохнул, отвернувшись, сделал несколько затяжек. Потушив окурок, положил его в стоящую на подоконнике пепельницу.
— Я любил его мать, Карина. Даже не думал, что можно вот так пропасть на старости лет… И я знал, что она ехала в загородный дом в тот день. Вряд ли бы я стал посылать туда своего человека, как считаешь?
Я пожала плечами.
— У меня нет подтверждения вашим словам.
— Понимаю, — кивнул он, — но смерть Насти не на моей совести. Как я уже сказал, у меня даже причин лезть в тот дом не было. Впрочем, к чему вам это все… Извините, просто стало любопытно, что думает ее сын.
— Расскажите мне, как вы видите ситуацию, — попросила я твердо, останавливая собравшегося выйти мужчину. — Для меня это очень важно.
Он немного посмотрел на меня, и в этот момент был очень похож на Арсения. Взглядом что ли, только у мужчины он был куда мягче.
— Зачем вам это? — все же задал вопрос. — Иногда лучше просто смириться и отпустить.
Только не в моем случае. Не знаю, почему, но я чувствовала, что должна узнать, как все было на самом деле. По крайней мере, попытаться. Видимо, мой взгляд говорил сам за себя, потому что Карельский, вздохнув, сказал:
— Ну что ж, давайте встретимся завтра. Удобно вам будет часа в два?
— Да.
— Хорошо, ваш номер я возьму у Арсения.
— Не надо, — наверное, сказала я слишком поспешно, потому что Петр снова посмотрел с вниманием, я вытащила телефон. — Продиктуйте мне свой, я вам брошу вызов. Арсению необязательно знать о нашей встрече.
Мужчина назвал цифры, и я пустила ему гудок на телефон. Когда уже сделала шаг в сторону выхода, Петр вдруг сказал:
— Не будьте слишком строгой к Арсению, Карина.
На мгновенье замерев, я повернулась к нему. Он нахмурился, глядя с грустью.
— Вы ведь знаете, что между нами произошло? — задала вопрос. Он кивнул. — И просите не быть к нему строгой?
Я насмешливо изогнула бровь, хотя внутри все начинало закипать.
— Я уже говорил, иногда лучше смириться и отпустить. Поверьте, Арсений сполна заплатил за то, что сделал. Хватаясь за прошлое, вы…. Вы оба можете совершить ошибку в настоящем.
— Ну вы где пропали? — в кухне показалась Майя. — Мы вас потеряли.
— Идем, — улыбнулся Петр, я вышла с балкона на негнущихся ногах.
Что вот он пытался донести до меня этими словами? Какая ошибка? Что значит Арсений расплатился? Что-то я этого не заметила, как жил себе припеваючи, так и живет. Это просто защита сына со стороны отца, ничего больше. Но сам факт того, что он знает о случившемся…
Короче, одни сплошные вопросы, кажется, я запуталась еще больше. Может, разговор с Петром хоть немного что-то прояснит? А то полная каша в голове. Подойдя к дивану, я столкнулась взглядом с Арсением и даже застопорилась. Он смотрел с таким вниманием, что стало неуютно.
Аккуратно опустилась рядом, коснувшись своим бедром его. Он никак не среагировал, не отстранился и страсть изображать не стал. Еще минут через сорок вечер подошел к концу, мы стали расходиться.
— Заходите в гости, — заметила на пороге Инна Александровна, — мы всегда рады.
— Спасибо, — улыбнулась я.
До машины мы шли в компании Петра. Он остановился чуть дальше, поэтому прощались возле нашей. Мне он улыбнулся, сыну пожал руку со словами:
— Ты выбрал хорошую женщину, одобряю.
Арсений только усмехнулся в ответ.
Мы уселись в машину и тут же тронулись с места. Я теребила ремень безопасности, глядя в окно, в салоне висела напряженная тишина.
Наконец, Арсений спросил:
— О чем с отцом говорили?
Я бросила на него быстрый взгляд.
— Он сказал, что любил мать Стаса и не причастен к её гибели.
— Но ты, конечно, не поверила? — хмыкнул Арсений.
— Ты меня для этого с собой привёл?
— Стас ведь его винит, так, и ты веришь ему? — ответил он вопросом на вопрос. Я только головой покачала.
— Если тебе станет легче, я ни на чьей стороне, просто хочу знать правду.
Карельский молча кивнул. Немного помолчав, я спросила:
— К чему был весь этот спектакль с отношениями?
На него не смотрела, но краем глаза видела, как Арсений на мгновенье сжал на руле руки.