– Ага, попался!
Стражник с силой тянул его назад. Джо пытался отбиваться, пинался, услышал какой-то треск – один из его пинков, видно, нашел свою цель. Охранник издал сдавленный крик, и мальчик понял, что, похоже, попал ему в нос. Рука стражника разжалась, и Джо сумел наконец целиком втянуться в дыру и нырнул в сточные воды, даже не замечая их вони: на кону стояла его жизнь. В спину ему неслись сдавленные ругательства охранника, но Джо уже знал, что победил. По ту сторону решетки он подхватил свои вещи и пустился бежать по туннелю со всех ног, направляясь к родным трущобам. На этот раз ему чудом удалось вернуться домой.
Послание из медальона
Цветной дым заклятия заструился в воздухе, свиваясь кольцами над ложем Верховной Ведуньи. Дым мерцал изнутри, кое-где посверкивая всполохами и потрескивая, как огонь в очаге. На миг Лара испугалась, что с заклятием что-то не так, что оно повредилось за долгое время, испортилось, что ничего не получится… Она уже хотела было жалобно воззвать к Верховной Ведунье, когда дым начал неуловимо менять форму и приобретать облик призрачной фигуры. В воздухе проступили очертания тела, рук, головы, длинной мантии…
И лица.
Лара завороженно смотрела, как магический дым превращается в подобие человека. В женщину. Ее лицо постепенно обрело черты – прорисовалась форма носа, губ, глаза и брови, и все это казалось Ларе таким необычайно знакомым и родным, пусть даже и состояло из тонкого пара… Женщина чем-то походила на саму Лару – например, формой подбородка и большими темными глазами. И волосы у нее были такие же – черные, непослушные, вьющиеся густыми кольцами…
Помещение наполнили отзвуки эха давних времен – крики, лязг, грохот, звуки борьбы… Женская фигура подняла волшебную палочку и произнесла слово, от которого сердце девочки едва не остановилось:
– Лара.
Та замерла, не в силах шевельнуть ни единым мускулом.
– Лара… – снова позвал магический призрак.
– Я здесь. Я… тебя слышу, мама, – едва шевеля губами, прошептала девочка.
Еще один призрачный звук тяжелого удара где-то за спиной тени ее матери…
– Лара, у меня мало времени. Конец близок.
Ларе нужно было что-то сказать, ответить, но новый удар, вспышка света за спиной отвлекли ее мать – ее смутный образ словно бы мигнул всем собой и повторил предыдущую реплику:
– Лара, у меня мало времени. Конец близок.
В этот миг Лара наконец поняла, что же она видит перед собой: воспоминание. Запись воспоминания, эхо того, что некогда произошло. Отвечать призраку не имело смысла – разговор был односторонний, мать не видела ее, не могла ее слышать.
Она яростно потерла глаза, смахивая слезы, мешавшие смотреть.
– Я тебя вижу, мам. Я слушаю.
– Я знаю, что тебе предстоят тяжелые времена, мой Лунный Лучик. Твое сердце будет болеть из-за нас. Мое сердце болит о тебе не менее, поверь мне. С самого твоего рождения я только и думала о том, кем ты станешь в этом мире. Прости, моя прекрасная доченька, что я покидаю тебя так рано, притом что мне столько нужно тебе рассказать…
За спиной призрачной женщины послышался звук выстрелившего заклятия, она невольно дернулась в его сторону.
– Скорее! – крикнул другой голос, мужской, и Лара до боли вглядывалась в дым заклятия в надежде разглядеть этого человека… наверняка своего отца.
Мама снова обернулась к ней лицом, ее зримо сотрясала дрожь.
– Хватает времени только на самое главное. Ты ведунья, Ларабелль Фокс. И это прекрасно – быть ведуньей, это замечательный удел. Более того – ты не просто ведунья, ты унаследовала от меня священную обязанность, высокое звание. Звание члена Ковена Судного Дня. – Фигура Лариной матери сняла с шеи цепочку с медальоном и протянула его девочке. – Когда придет время, в твоей крови пробудится магия, и ты станешь той, кем предназначена быть от рождения.
Послышался неожиданный короткий звук – детский всхлип, лепетание, – и Лара осознала, что видит запись происходящего своими собственными глазами, глазами себя – неосмысленного младенца, жалкой крохи. Еще один звук – мужской крик боли, – а потом тишина. Фигура мамы наклонилась над ней, запечатлевая на лбу ребенка поцелуй и надевая медальон малышке на шею.
– Ты самая любимая девочка на свете, Лара. Запомни это на всю жизнь. Мы с папой очень, очень любим тебя, где бы ты ни оказалась, что бы ни случилось. И всегда будем тебя любить.
Лара протянула вперед дрожащую руку, но ее пальцы прошли сквозь дым заклятия. Дым казался прохладным.
– Я тоже вас люблю, – прошептала она.
Призрак мамы поднял палочку – и помещение озарилось ее заклятием, наполняя светом пространство, облекая сиянием крошку Лару.
– Этой ночью я не позволю ему тебя забрать, Лара. Пока я жива, он к тебе не прикоснется. Но в твоем будущем, когда ты, скорее всего, услышишь это мое послание, я уже не смогу тебя защищать. Мужчина без тени будет охотиться за тобой, однажды он тебя наверняка выследит. Мне очень жаль, что я не могу дать тебе иной судьбы… Но я вынуждена исполнять свой долг. Наш долг. Ковен создан для того, чтобы охранять заклятие, и каждый член Ковена должен быть готов отдать свою жизнь ради этой цели.
Из-за спины мамы послышался нечленораздельный крик, и женщина в последний раз торопливо склонилась над своим ребенком.
– Времени почти не осталось. Заклятие важнее всего на свете, Лара. Все оставшиеся в живых члены Ковена будут его защищать. За ними он тоже будет охотиться. Я надеюсь, что заклятие никогда не окажется у тебя в руках, что о нем позаботятся прочие. Но если вдруг такое случится, если придет день, в который тебе нужно будет использовать заклятие, чтобы отвратить от мира подступившую тьму, ты должна быть готова… – Призрак трудно сглотнул. – Должна быть готова совершить путешествие, из которого можешь и не вернуться. Твоя душа, Лара, – вот ключ ко всему. Тебе понадобится отдать ее за…
Яркая вспышка, короткий отчаянный крик. Лара дернулась вперед, силясь разглядеть хоть что-нибудь за вспышкой заклятия, которое только что – то есть в давнем прошлом – выпустила ее мать.
– Мама, подожди! Что там происходит? Мама!
Грохот чудовищного взрыва, клубы дыма… Дымная фигура угасла, и в помещении снова остались только Лара и Верховная Ведунья на своем древесном ложе.
Сквозь неудержимые слезы Лара видела внимательный взгляд Верховной Ведуньи. На плечо девочке уселся Лунокрыл, ласково щипнул ее клювом за мочку уха. Дрожащей рукой она погладила его по золотистым перьям на спинке.
– Тебе есть чем гордиться, Лара, – произнесла Верховная Ведунья. – Твоя мать была истинной героиней.
– Кто пришел за ней в ту ночь? – спросила девочка, задыхаясь. – Кто ее убийца?
Верховная Ведунья покачала головой:
– Я не могу сказать наверняка. Госпожа Хестер веками охотится за этим заклятием.
– Я ее ненавижу, – выговорила Лара – и правда имела это в виду. Кровь в ее жилах кипела и бурлила от ярости. – Она за все заплатит.
Из уха Верховной Ведуньи вытекла струйка алой крови. Она прикрыла глаза.
– Не стоит тратить силы на ненависть, Лара. Она только опустошит тебя, ничего более. – Она закашлялась, и объятия ветвей и листьев еще сильнее сомкнулись над ее умирающим телом. – Позови Берни, – выговорила Леора с трудом. – Берни. Скорее.
Лара бросилась к дверям и втащила Берни обратно в помещение. Берни склонилась над ложем Верховной Ведуньи, взяла ее руку в свои ладони.
– Леора… Ох, Леора!
– Обучи ее, Берни, – чуть слышно сказала та. – Выдай ей палочку. Не допусти, чтобы Хестер победила.
– Не допущу, – кивнула Берни. – Обещаю тебе.
– Ты ведь последняя… Ты последняя оставшаяся в живых из членов моего Совета, Берни. У меня нет детей. За мной… будешь наследовать ты.
– Нет, госпожа. Ты сама будешь править нами еще долгие годы. Я не могу…
Корона из сплетенных ветвей поднялась с головы Верховной Ведуньи и опустилась на чело Берни. Глаза той расширились, полные страха и боли.
– Леора?..
– Да здравствует Верховная Ведунья, – произнесла Леора и закрыла глаза, позволяя ветвям и листьям стремительно заплести ее лицо, навеки скрывая его от прочих глаз. Через считаные минуты плетенный из ветвей саркофаг раскололся и рассыпался прахом. Внутри него не было ничего, хотя бы смутно напоминающего человеческую фигуру. Только пустота.
В комнату заглянул Бастиен Стоун, глаза его скользнули по пустому ложу, он содрогнулся… А потом заметил корону из ветвей на голове Берни и преклонил перед ней колено. Следом за ним в дверь осторожно просунул голову Две-Восьмерки. Лара кивнула ему на Бастиена – и юноша тоже поспешно опустился на одно колено.
– Да здравствует Верховная Ведунья!
Никому нельзя доверять
Тук-тук-тук.
Дверь лавчонки Старого Ханса чуть приоткрылась, он выглянул наружу, как старый филин из дупла, – но, заметив Джо, мигом оживился. Глаза его засверкали, брови взлетели на лоб.
– Ну как? Принес?
Джо вытащил из-за пазухи глиняный сосуд.
Старого Ханса от радости чуть удар не хватил. Часто дыша, он откинул цепочку, распахнул дверь, поспешно затащил Джо внутрь.
– Что за славный мальчик! Вот же молодец!
Джо вручил сосуд Хансу, который с благоговением поставил его на прилавок дрожащими руками.
– Какая же красота! Ты только посмотри на него! – щелкая языком, он суетливо потирал ладони. – Подумать только, Джо Коротконожка, чего я теперь смогу добиться, на какую высоту взлететь!
– Это просто здорово, – согласился Джо, желая наконец перейти к делу. – А теперь, Старый Ханс, насчет вашей части уговора… Насчет целительного зелья…
– Мог ли я подумать, что мне выпадет подобный шанс, – не обращая на него внимания, бормотал старик, протирая сосуд рукавом халата. – Вот это удача! Всем удачам удача…
– Старый Ханс!
– Да я теперь, считай, всемогущим стану! – Ханс едва ли не приплясывал. – Никто, даже госпожа Хестер, мне теперь не указ!