– Это кольцо дала мне жена кузнеца. Она давно меня ждала.
Фермер медленно опустился на стул и взял в руки картину.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Не понимаю…
– Знаю, он больше похож на героя, чем я, – быстро проговорила я. – Конечно, все думают, что Храбрый Воин должен выглядеть именно так! Но я пришла из зеркала, и я…
– А вдруг она говорит правду? – взволнованно произнёс Раджун. – Что, если Храбрый Воин – ребёнок?
– Вздор! – воскликнул фермер. – Думаешь, кузнец не ведал, что творит, когда передавал мне эту картину с изображением Храброго Воина, которого мы должны ждать? Где это слыхано, чтобы ребёнок мог побороть самого сильного и ужасного!
Я не стала говорить, что слышала об этом довольно часто. В сказках. Возможно, здесь таких сказок не знали; да и сказки – не что иное, как вымысел.
– Я не могу это доказать, – сказала я. – Но кролик… зеркало мне принёс кролик! Кролик должен был передать его избранному, а избранным оказалась я. То есть избранной. – Я выжидательно посмотрела на кролика.
Кролик нервно забарабанил лапой по полу.
– Ну? Кролик? Что скажешь? – спросила фермерша.
Кролик прокашлялся.
– Ну, можно сказать и так, – проговорил он, и пёс едва слышно зарычал. Мальчик опустил ему на голову ладонь, и пёс успокоился. – В некотором роде…
– Объясни им! – воскликнула я. – Ты же видишь, что они мне не верят!
Кролик с беспокойством поглядел на собаку, затем снова прокашлялся.
– Ну, наверное, можно сказать, что она в некотором роде Храбрый Воин, – подтвердил он. – Должна быть Храбрым Воином. В некотором роде, так сказать.
– В некотором роде? – спросил фермер. – Так сказать?
– Должна быть? – подхватила фермерша. – Что это значит?
– Это значит, – сказал кролик, и вид у него был такой, будто ему очень хочется убежать, – что она должна быть Храбрым Воином. Она им не является. Но должна им стать.
– Я им не являюсь?! – вскричала я.
– Она должна стать Храбрым Воином, потому что она, к сожалению, прошла через зеркало по ошибке…
– По ошибке?! – воскликнула я. – Ты принёс мне зеркало! Ты сказал, что меня ждёт важное задание!
– Да-да, я так и сказал, – быстро проговорил кролик. – Но дело в том, что… – он вздохнул, – я ошибся.
Я уставилась на его коричневую шёрстку, за это время ставшую для меня такой родной, и комната поплыла у меня перед глазами.
– Мне дали поручение, – объяснил кролик, и теперь он говорил так быстро, что стало ясно: он был рад наконец-то рассказать свою историю. – Я должен был принести зеркало Храброму Воину. Зеркало мне вручил сам Хозяин – зеркало и карту, но я сразу сказал: возможно, я ещё не готов, Хозяин! Я ведь всего лишь кролик. Но он только рассмеялся. А я потерял карту. Карту, на которой было отмечено, где именно я найду Храброго Воина.
– Ты потерял карту?! – вскричал фермер.
– Да, но только карту! Зеркало потерял не я! – воскликнул кролик. – Зеркало я оберегал. Но потом я решил отдохнуть… впрочем, в каком-то совершенно несуразном месте.
– И вовсе не в несуразном! – воскликнула я. На мгновение в комнате стало тихо, и я вспомнила, как выглядит наша улица, когда опускаются сумерки и мальчишки громко кричат на футбольном поле, а матери созывают своих детей домой: это лучшая улица в мире.
– …я ещё раз тщательно осмотрел свою сумку – вдруг карта всё ещё там, – и при этом оттуда выпало зеркало.
– И я его подняла, – прошептала я.
Кролик энергично закивал.
– Всё так и было! – сказал он. – И я подумал: что скажет Хозяин, если я вернусь уже через пять минут ни с чем? Если мне придётся признаться, что я не заслуживаю его доверия?
– Трус! – презрительно фыркнул Раджун.
Но кролик не обратил на него внимания:
– А потом я сказал себе: почему бы мне не попытать счастья с ней? Может, она отыщет способ освободить нашу страну. А если нет – у неё всегда будет при себе зеркало и она в любой момент сможет вернуться. А я скажу Хозяину, что, по крайней мере, пытался выполнить его поручение. Зато не нужно будет признаваться, что я ошибся в первые же пять минут.
– Трус! – повторил Раджун, и на этот раз кролик его услышал.
– Да, это была трусость, – дерзко заявил он. – Но откуда мне было знать, что она потеряет зеркало и мы не сможем вернуться обратно?!
Фермер схватил кролика за шкирку.
– Значит, настоящий Храбрый Воин теперь к нам не придёт? – спросил он. – Значит, пророчество никогда не сможет исполниться и все мы здесь останемся во власти Дикого только потому, что кролик допустил ошибку и ему не хватило смелости в этом признаться?!
Ответа я не услышала, но я его и без того знала. Я лишь почувствовала, как комната закружилась перед глазами, всё быстрее и быстрее.
Я не была Храбрым Воином; меня не защищало никакое пророчество. Я была Анной, десяти лет от роду, немного низковатой для своего возраста; я находилась в Стране-по-ту-сторону, в царстве Дикого Деспота, и я потеряла зеркало и больше не могу вернуться домой. Никогда.
Комната всё кружилась и кружилась; а потом всё почернело.
23Не та может оказаться той
Я уже говорила, что никогда нельзя сдаваться?
Я уже говорила, что нельзя сдаваться, пока ты жив?
Какая глупая, глупая фраза, какие глупые слова! Их наверняка выдумал тот, с которым никогда, ни разу в жизни не происходило ничего по-настоящему страшного. Потому что когда страшно, у человека вообще не остаётся выбора.
Я поняла это здесь, в эти дни, на скамье в кухне Фермы-на-краю. Тогда вообще невозможно решить, хочешь ты сдаться или нет. Потому что страх и отчаяние могут быть настолько велики, что ты просто лежишь как парализованный, даже если прежде тысячу раз повторял, что не хочешь сдаваться.
Не знаю, сколько дней я так пролежала. Знаю только, что каждый раз, когда я открывала глаза, передо мной всегда горел красный свет. Помню чью-то прохладную ладонь у себя на лбу. Но я была не дома, и рука принадлежала не тому, кто мог бы меня утешить.
Обратно меня вернула музыка – тихая мелодия, сыгранная на губной гармошке, и, ещё не открыв глаза, я уже знала, что буду жить.
– Она открывает глаза! – воскликнула фермерша. – Она пришла в себя! – И я снова ощутила её руку, когда она приподняла мою голову, поднося к губам кружку. К своему удивлению я заметила, что очень хочу пить и есть.
– Она пьёт! – вскричала фермерша. – Пьёт!
И они выстроились передо мной в ряд, все четверо: фермерша, фермер, мальчик и кролик; и даже пёс нехотя поднялся со своего коврика, будто для того, чтобы посмотреть, что происходит.
– Знаешь, сколько ты проспала? – спросила фермерша. – У тебя была высокая температура, и мы уже испугались, что… – Она не сказала, что они опасались за мою жизнь, но я знала, что именно это она имела в виду.
Мне захотелось сказать ей, что моя жизнь вне опасности, поскольку мне предстоит исполнить пророчество – и тут я всё вспомнила.
Пророчество относилось не ко мне, а я всего лишь ребёнок, такой, как все остальные дети, мне десять лет, и я недостаточно высокая для своего возраста. В Страну-по-ту-сторону я попала по недоразумению; но вернуться обратно уже не могу. Я потеряла зеркало.
– Я не собираюсь умирать, – сказала я, и фермерша, рассмеявшись, подала мне ещё одну кружку с молоком. Но мне больше не хотелось пить.
– Но на какое-то время нам показалось, что это произойдёт, – сказала она.
Я кивнула.
– Мне очень жаль, что я не Храбрый Воин, – сказала я, – и не та, кто вам нужен, и что я не могу вам помочь. Мне очень-очень жаль.
– В том, что ты не та, кто нам нужен, нет твоей вины, – сказал фермер и строго взглянул на кролика. – Это ведь не ты совершила ошибку.
– Но я потеряла зеркало, – мужественно произнесла я. Ложное утешение не поможет, часто повторяет мама. Гораздо полезнее посмотреть правде в глаза. – Не потеряй я зеркало – всё было бы не так безнадёжно. Я бы вернулась на лужайку перед своим домом, а кролик попросил бы новую карту и нашёл настоящего Храброго Воина. И вы были бы освобождены. Всё сложилось так плохо именно из-за того, что я потеряла зеркало.
– Всё так плохо из-за того, что я не освободил кузнеца, – сказал фермер.
– Всё так плохо из-за того, – подхватил кролик и прокашлялся, – что я струсил и не сознался в своей ошибке.
Фермерша улыбнулась:
– Вы говорите так, будто каждый из вас хочет доказать, что он виноват больше других. Но у нас всё ещё есть молоко, хлеб и огонь в печи. И злодея здесь пока нет.
Я огляделась по сторонам и ощутила тепло и то, как помогает, когда рядом друзья. И я представила себе, как жила бы на этой ферме, год за годом, пока бы не потускнело воспоминание о родном доме.
Пока бы не пришёл Деспот.
– И что теперь? – спросила я.
Я заметила, что фермер и фермерша переглянулись. Сколько времени я здесь пролежала? Должно быть, они всякое успели передумать и построить самые разные планы.
Фермер подсел ко мне на скамью.
– Мы хотим быть с тобой откровенными, – серьёзно произнёс он. – Надежды мало. Все эти годы мы только и делали, что ждали Храброго Воина – а теперь он не придёт.
Я кивнула. Это была моя вина, моя.
– А что, если эту миссию выполнит кто-нибудь другой? – спросила я. – Например, ты, или жители деревни…
Конечно, я знала ответ. Его мне дал сам фермер – до того, как я слегла.
– Думаешь, мы не пытались? – спросил он. – Мы пытались, снова и снова. Снова и снова мужчины и женщины отправлялись в поход, чтобы выследить и побороть Дикого. Но ни один из них так и не вернулся. Они пропали, и мы о них больше не слышали. Он их либо убил, либо сделал своими приспешниками и заставил плясать под свою дудку, как сотворил это прежде с камнями, растениями и животными. Постепенно мы стали верить в пророчество: в то, что Дикого победит только Храбрый Воин.
– Но Храбрый Воин никогда не придёт, – тихо промолвила фермерша.
– И пророчество не исполнится, – добавила я. – Никогда.