— Ну, что же, господа, нравиться вам это или нет, но, похоже, я становлюсь полноправным членом вашей мафии. Причём в моём лице вы получаете могучую поддержку Закона и судя по этому письму, каждого из вас я должен беречь теперь как зеницу ока.
— Да уж, — сказал Виктор. — А то не видать вам Зоны как своих ушей. И я не понимаю, фон Мюллер, почему с нами ещё нет Шейлы?
— Это мы мигом, — отозвался Генрих.
Он достал телефон и набрал номер.
— Объект 22? Входящий код 2571. Рихард, выпусти Шейлу и привези её к Институту, скажи, что её ждут на крыше, в кафе.
— Ну вот, Генрих, теперь я знаю ваш входящий код на объекте 22.
— Не смешите меня, Виктор. Код меняется каждый день. А где находится объект 22, вы понятия не имеете. Да и зачем вам код, если прекрасная пленница уже сама едет к нам.
— Я надеюсь, Генрих, вы не делали никаких глупостей и мне не придётся вызывать вас на дуэль?
— За кого вы меня принимаете, Виктор. Я джентльмен. Может спросить у самой Шейлы. Только вначале пришлось немножко применить силу, чтобы доставить её на объект 22.
И тут Виктор, чуть наклонившись, нанёс фон Мюллеру резкий, неожиданный удар в челюсть. Фон Мюллер кувыркнулся вместе со своим креслом на пол, выронив бокал с виски. Бокал не разбился, но дребезжа, покатился по полу, расплескав виски на пол.
— Виктор, Виктор, ну зачем же так то! — схватил Виктора за руку профессор.
— Это тебе, Генрих, за применение силы по отношению к Шейле, за то, что ты, свинья, подглядывал за нами, и за удар меня по горлу, извини уж, руки чесались.
— Ладно, — хмуро буркнул фон Мюллер, поднимаясь с пола. Он поднял кресло и снова сел в него. Спесь с него разом слетела. Он осторожно потрогал челюсть рукой. — Вроде бы ничего не сломали. Будем считать, что мы в расчёте.
В кафе появилась Шейла. Первым делом, она подошла к фон Мюллеру и дала ему оглушительную пощёчину.
Профессор и Виктор захохотали. Щека у фон Мюллера тут же покраснела. На него жалко было смотреть. Он совсем потерялся.
— Что-то меня сегодня все бьют, — как-то грустно и покорно судьбе сказал он.
— А что, я не первая? — спросила Шейла.
— Да тут Виктор уже успел приложиться, — сказал профессор.
— Милый, — сказала она, садясь рядом с Виктором и целуя его в щёку, — ты дал этому негодяю в морду из-за меня?
— Да, пришлось, любимая, ибо вчера он долго меня шантажировал, потом выяснилось, что он за нами поглядывал, как подлый Пипин Том, затем ударил меня по горлу, а потом сказал, что применил к тебе силу, когда похищал тебя. Я бы ему всё простил, но применение им силы по отношению к тебе переполнило чашу моего ангельского терпения.
Шейла смеялась и смотрела на Виктора как-то снизу вверх, как может смотреть только влюблённая женщина, с восхищением и восторгом.
— Ну, рассказывайте скорее, что я упустила, и как вам удалось его заставить освободить меня?
Виктор протянул Шейле светящийся свиток. Она сначала отпрянула, а потом осторожно взяла свиток в руки.
— Боже мой, чудо какое! — воскликнула она, крутя в руках этот сгусток энергии, выглядящий как свиток. — Это оттуда? — спросила она Виктора, кивая в сторону Зоны.
Виктор кивнул, улыбаясь.
Свиток развернулся и Шейла прочитала сияющую каллиграфию. И расхохоталась.
— Так вот из чего весь сыр-бор, как говорят в Славороссии! Вы собрались с нами в Зону, Генрих? Вы видимо, как всегда, подслушивали и подглядывали и всё знаете?
Фон Мюллер хмуро кивнул, потирая щёку и осторожно двигая челюстью.
— И теперь вас приставили к нам как верного сторожевого пса? А у этих Гостей хорошее чувство юмора, вы не находите?
— Воистину это так, о, прекрасная Шейла — смеясь, сказал профессор.
— Виктор, но как это к тебе попало? — спросила Шейла.
И Виктор рассказал ей о том, как его посетил Гость или Гостья сегодня ночью и оставил (оставила) этот свиток.
— Невероятно! — воскликнула Шейла. — Так ты думаешь, это была твоя дочь?
— Это существо, которое раньше было моей дочерью. Теперь она одна из них.
— Да, но всё же помнит тебя, любит и заботится о тебе.
— Да, — у Виктора на глаза навернулись слёзы и запершило в горле. — И не только обо мне, о нас.
Он прокашлялся.
— Ну, ну, милый, — сказала Шейла, гладя его по щеке и снова целуя. — Не надо. Ведь она жива и здорова, просто стала другой.
Но у Виктора по щекам вдруг неудержимо побежали слезы. Словно прорвался какой-то узел боли, который он носил в себе последние два года. Он встал, подошёл к краю крыши, положил руки на перила ограждения, и стал смотреть на Зону, чтобы немного успокоиться. Ему не хотелось, чтобы другие, и особенно фон Мюллер, видели его таким. Шейла подошла и обняла его сзади, прижавшись к его спине. Лёгкий ветер овевал его лицо. Он положил свои ладони на ладони Шейлы, и ему стало легко и спокойно. Над Зоной поднимался новый Рассвет.
И снова за прозрачными стенками купола они увидели великолепный, фантастический город Гостей, удивительные сооружения, похожие на устремлённые ввысь огненные смерчи, окружённые серебристыми вращающимися кольцами. Внутри них переливались и искрились несущиеся по спирали вверх и вниз стремительные вихри. Распахивались и снова закрывались огромные ячеистые сферы изумрудных оттенков с сияющими вокруг них оранжевыми аурами. Из этих сфер при каждом их раскрытии, словно из улья, вылетали целые толпы золотистых существ, которые на огромных скоростях разлетались в разные стороны, лишь каким-то чудом не сталкиваясь и не задевая друг друга…
А потом началось нечто странное. К стене купола стали подлетать Гости, один, потом другой, и вот уже десятки, сотни Гостей столпились у стенки купола с другой стороны. И вдруг они протянули руки к людям, словно умоляя их о чём-то, и лица у них у всех приняли какое-то плачущее и скорбное выражение. Это было похоже на древнегреческий театр скорбных масок.
Виктор, Шейла, профессор и фон Мюллер, поражённые, смотрели на это представление. Они знали, что его видят сейчас не только они, но и весь Арка-Сити, вся Земля, так как Рассветы транслировались по телевизионным каналам всего мира.
— Это, несомненно, что-то означает! — сказал профессор после того, как Рассвет угас, оставив после себя на этот раз какое-то тревожное и пугающее ощущение…
— Да, в самом деле, они словно плакали и умоляли нас о чём-то, — сказал Шейла.
— А по-моему всё понятно. Зная о надвигающемся Апокалипсисе, они просто скорбели об обречённом на гибель человечестве, — сказал Виктор.
— Да… А ведь, пожалуй, вы правы, Виктор, — согласился профессор.
— Вместо того, чтобы скорбеть, лучше бы сделали что-нибудь! — сказал Шейла. — Тоже мне, боги, всемогущие и бессильные!
— Это не они бессильные, это мы, люди, настолько глупы и эгоистичны, что так и не смогли договориться между собой и предпочтём лучше умереть, чем измениться.
Фон Мюллер молча прикладывал к опухшей скуле прозрачный, пластиковый пакет со льдом, который ему принесла официантка, и хмуро поглядывал на остальных.
— Ладно, Генрих, не дуйтесь, мы вас прощаем, — сказала Шейла. — Но вы же сами виноваты, ведь можно было, наверное, с нами как-то по-другому договориться, без этих ваших гестаповских методов.
— Не знаю, не уверен, — возразил фон Мюллер хмуро.
— Хорошо, — сказал профессор, — нам нужно выработать план действий. Да, кстати, как мы будем искать этого мальчика-сарацина, Даниля аль-Каюма.
— Арабское имя, значит надо искать в секторе сарацинов, — сказал фон Мюллер. — Я беру это на себя. Думаю, найдём быстро.
— Отлично, — сказал профессор. — Тогда, в принципе, задача у нас одна. Надо вытащить каким-то образом «бегунов» из МЕРСа, доехать с ними до Стены и совершить переход в Зону. И здесь у нас, можно сказать, два козырных туза. Шейла работает в МЕРСе и знает его изнутри, знает, где содержатся «бегуны». И на нашей стороне теперь оказался сам Начальник местной Полиции, который, видимо, сможет как-то нейтрализовать охрану.
— К сожалению, тут я вынужден вас огорчить, — сказал фон Мюллер. — МЕРС имеет свою собственную вневедомственную охрану, которая не подчиняется полиции. Я им не начальник.
— Вот тебе и на! Первый сюрприз! — воскликнул Виктор. — Зачем же вы тогда нужны, Генрих? И как же мы тогда проникнем внутрь?
— МЕРС придётся брать штурмом!
— То есть, кому придётся? Шейле, мне и профессору? А вы будете в стороне курить гаванские сигары, потягивать Джек Дэниэлс и наблюдать за процессом?
Фон Мюллер усмехнулся ироничной тираде Виктора.
— Спецгруппа моих хорошо обученных парней ночью нападёт на медцентр, спустившись с вертолёта, нейтрализует охрану, по возможности тихо и бескровно, и откроет ворота. А мы в это время подгоним к воротам крытый фургон. Затем загоняем фургон во двор к главному входу. Шейла показывает спецгруппе, где держат «бегунов». Мы проводим или перетаскиваем их в фургон. И дальше я даю спецгруппе отбой, а мы на всех парах устремляемся к Стене и переходим в Зону.
— Здесь есть одна проблема, — сказала Шейла. — Беглецы находятся под воздействием сильных препаратов, нейтрализующих их силу. Они сейчас искусственно погружены в глубокий сон. Если их даже разбудить, я не уверена, что в таком состоянии мы сможем пройти с ними в Зону. Ведь обычных людей Стена не пропускает.
— Это означает…
— Это означает, что необходимо некоторое время на их реабилитацию.
— Как долго?
— Я думаю, день, может быть два, будет достаточно.
— Плохо, — сказал фон Мюллер. — Уже на следующий день здесь будут ооновцы и црушники, и ФБР, и Интерпол. И первое, что они скажут: «а подайте нам сюда начальника полиции, который должен следить за порядком в городе. И второй их вопрос будет: «кто осуществил нападение на МЕРС и похитил «бегунов»?» Вы думаете, у меня в этой ситуации есть какие-то шансы остаться на свободе?
Но никто на его вопрос ответить не успел. Внизу, на площади перед Институтом, раздался оглушительный взрыв, зазвенели разбитые стёкла и сразу вслед за этим раздались автоматные очереди, послышались истошный визг женщин и крики. Все невольно вздрогнули и пригнулись.