летит над землёй. Только вот видимость через небольшие лобовые окошечки довольно хреновая, и что сзади происходит, тоже ни хрена не видно. Недоработка. Ну, да ладно, главное едем. И едем на хорошей скорости.
Вскоре он увидели стоящих на дороге сарацинов. Те смотрели в их сторону, но стояли спокойно, почему-то не стреляли. И тогда Виктор понял: они думают, что это свои едут на захваченном у ооновцев БТР.
— Генрих не стрелять, не открывать огонь! — закричал он. — Они думают, что это свои едут. Даниль, высунься немного из верхнего люка, когда будем проезжать и крикни им «Аллах Акбар».
— Понял, — сказал Даниль.
Когда БТР поравнялся с сарацинами, Даниль высунулся из открытого люка и заорал: «Аллах Акбар!»
— Аллах Акбар! — заорали в ответ эти идиоты и они спокойно проехали дальше. Военная хитрость, а как приятно! Через несколько минут они уже выехали на внутреннюю кольцевую дорогу. По дороге носились туда сюда сарацины на захваченной у ооновцев грузовиках, БМП и БТР, стреляли в воздух, орали «аллах акбар». И это им тоже было на руку. Здесь Даниль уже наполовину высунулся из БТР, стал размахивать автоматом и орать: «Аллах Акбар»! Их БТР тут же затерялся в этой вакханалии и на них никто не обратил никакого внимания. Удивительно, чудеса, подумал Виктор, почти доехали до МЕРСа без единого выстрела. Затем они повернули с внутренней кольцевой дороги направо, на улицу, которая уже была знакома Виктору. Он проходил здесь позавчера. Они проехали квартал и оказались прямо на выезде на площадь перед зданием МЕРСа. Виктор остановил машину. Так, здание освещено, видимо генераторы работают. На воротах сарацины, охрана. Ворота закрыты.
— Генрих, видимость в прицел хорошая?
— Да, — отозвался Генрих. — Вижу сарацинов у ворот. Также во дворе несколько человек и на входе, в здании.
— Так, значит план таков. Я сейчас на полной скорости выношу ворота. Ты, Генрих, как только я тронусь, сразу же открываешь огонь по охране из пулемёта. Когда я выбью ворота, продолжай вести огонь по нижнему этажу, по фойе, я думаю, сотрудников там уже не осталось, там тоже, скорее всего, сидят сарацины. Профессор, Шейла, Даниль, смотрите в щели. Стреляйте, если увидите сарацинов. Но не стреляйте по 4 этажу. Там «бегуны». Короче, по обстоятельствам, палите туда, где заметите огневые точки. А пока сидите тихо и крепче держитесь. Ну, с Богом!
Виктор завёл мотор, и рванул с места. Генрих тут же открыл огонь из пулемёта. Виктор мчал машину к воротам и видел как трассирующие пулемётные очереди, прошили тела охранников и разворотили их будку. В это время раздался удар. БТР выбил ворота и влетел во двор МЕРСа. Виктор развернул машину к входу здания и резко затормозил. Он увидел как из фойе выскакивают застигнутые врасплох орущие сарацины и тут же падают как снопы, попадая под кинжальный огонь пулемёта Генриха.
— Генрих, — крикнул Виктор, — засади им туда несколько осколочно-трассирующих из пушки.
Протараторила пушка. В фойе раздались взрывы, выскочило ещё несколько сарацинов с гранатомётами и тут же рухнули, сражённые пулемётным огнём. В это время в лобовое стекло, Виктор увидел как на втором этаже из окна высовывает трубка гранатомёта.
— Генрих, — крикнул он, — второй этаж, гранатомёт!
Слава богу, Генрих услышал и увидел, и тут же перевёл огонь в это окно. Виктор видел, как сарацина очередью отбросило от окна, а его гранатомёт полетел вниз. В это время по броне БТР забарабанили пули, но откуда вёлся огонь Виктор не видел. Но видели Шейла, профессор и Даниль. Они начали стрелять из автоматов. Скоро всё прекратилось. Наступила тишина. Виктор подогнал БТР к самому входу фойе.
— Так, у нас мало времени, — сказал Виктор, — скоро здесь будет вся армия этой «саранчи». Генрих ты остаёшься здесь. Держи оборону. Главное внимание на ворота. Оттуда нас могут атаковать в любую минуту. Профессор, Шейла, Даниль, мы выходим из машины, бежим в фойе. В фойе, действуем по обстоятельствам. Оружие к бою. Держитесь за мной.
Виктор выскочил из БТР. За ним последовали Шейла и Профессор и Даниль. Они вбежали в фойе. Виктор внимательно осмотрелся. Внутри было всё разворочено, повсюду валялись трупы сарацинов. Шейла вдруг выстрелила несколько раз куда-то влево. «Ещё живой был, гад, целился из автомата». Ах, какая женщина, подумал Виктор, какая женщина! Это вам не рюшечки-подушечки, ниточки, иголочки. Амазонка на тропе войны! Хотя это у индейцев была «тропа войны», у амазонок это, наверное по-другому называлось, но суть от этого не меняется. Позади несколько раз выстрелили профессор и Даниль. Тоже наткнулись на раненых. Лифт был повреждён. На 4 этаж они поднялись по лестнице, без приключений, держа автоматы наизготове. Первым Виктор, за ним профессор, Шейла, и замыкал шествие Даниль, прикрывая тыл. Перед выходом в коридор четвёртого этажа, Виктор сделал знак всем оставаться на лестнице, а сам надел на дуло автомата каску и осторожно высунул в коридор. В ответ раздались автоматные очереди. Каска слетела с дула и укатилась в коридор. Виктор отпрянул от двери и сбежал на несколько ступенек вниз по лестнице.
— Так, — сказал Виктор, — там засели сарацины. Сколько их, неизвестно. Скорее всего, они стреляют из помещения, где лежат «бегуны». Шейла, какая это дверь, если считать отсюда, от двери в коридор?
— Третья, справа.
— Так, гранаты мы здесь применять не можем, чтобы не ранить «бегунов» случайно. Шейла, что находится наверху, на пятом этаже, над комнатой с «бегунами»?
— Там офисы, кабинет нашего шефа.
— Даниль, ты остаёшься здесь. Держи оборону, а мы идём на пятый этаж.
Виктор, Шейла и профессор поднялись на пятый этаж. Виктор взял каску у профессора, снова повесил на дуло и высунул в коридор пятого этажа. Коридор молчал. Тогда он осторожно высунулся сам. В коридоре было пусто. Он сделал знак Шейле и профессору, и через несколько секунд, выбив дверь, они уже были в кабинете шефа.
Они подошли к окну и Виктор открыл его. Внизу пока всё было тихо. Стоял БТР, с пушкой и пулемётом, повёрнутыми в сторону выбитых ворот, на городом полыхали зарева пожарищ, слышались выстрелы. Был ранний-ранний серый рассвет. А над Зоной сиял голубой свет. Виктор чувствовал, что надо спешить. Времени у них немного. Сарацины скоро будут здесь. Он достал из рюкзака сумку с альпинистским набором, быстро напялил на себя обвязку, прицепил к ней альпинистский карабин. К концу верёвки привязал другой карабин и защёлкнул его на трубе радиатора под окном, предварительно подёргав радиатор рукой. Вроде бы вмурован надёжно. Затем пропустил верёвку через «восьмёрку3», сделал три опорные точки и прицепил «восьмёрку» к карабину обвязки.
— Так, Шейла, профессор держите под прицелом улицу, если увидите сарацинов стреляйте. Но, ради бога, не высовывайтесь лишний раз.
— Виктор… — сказала Шейла, обнимая его, в её глаза был страх за него.
— Ничего, ничего, всё будет в порядке.
— Виктор, будьте осторожнее, — сказал профессор.
— Ладно, профессор. Знаете анекдот про Штирлица. Как раз к случаю. Штирлиц выпал из окна с двенадцатого этажа. Летит и думает: «Ведь всё равно умирать. Почему бы не поучиться летать, пока есть время». И запорхал, и запорхал! А внизу стоит Мюллер и думает: «Парит наш орёл!»
Все расхохотались, несмотря на серьёзность ситуации. Шейла снова бросилась ему на шею, смеясь и плача одновременно, целуя и шепча: «Люблю, люблю, милый».
— Кстати у нас внизу, в БТР тоже сидит Мюллер, заметьте. Правда, фон Мюллер. Символично, не правда ли? Анекдоты сбываются иногда, — сказал Виктор, целуя Шейлу и осторожно высвобождаясь. — Ну ладно, я пошёл. С богом.
Виктор снял автомат с предохранителя, поставил на стрельбу очередями, и повесил себе на шею, затем глянул вниз в открытое окно. Вроде бы никого, пока тихо. Он обмотал верёвку вокруг ладони левой руки и встал на подоконник. Развернувшись спиной к улице и упёршись ногами в стену, он стал осторожно спускаться, левой рукой вытравливая верёвку через «восьмёрку», а в правой руке держа автомат. Он добрался до верхнего края окна четвёртого этажа, где находились «бегуны» и где сейчас засели сарацины. Сделал нахлёст на «восьмёрке» и зафиксировал себя на стене. Глянул вниз на окно. Так, окно тонированное, это значит, я их не вижу, а сарацины меня могут видеть с той стороны, думал Виктор, хотя скорее всего, они следят сейчас за коридором, значит действовать надо быстро. Они должны находится у двери слева от меня. Значит очередь в окно, влево. Господи, только бы не задеть никого из «бегунов»! Виктор взял автомат в правую руку, сделал два глубоких вздоха и, вытравив верёвку, резко скользнул вниз. Он оказался прямо напротив окна, и сразу же открыл огонь из автомата, направив дуло влево. Брызнули и осыпались оконные стёкла и ему сразу же удалось встать на подоконник. Виктор увидел перед собой большую комнату с прозрачными боксами с правой стороны, в которых лежали «бегуны», и распахнутую дверь у которой лежали два сарацина. Он тут же отцепился и соскочил внутрь. Чёрт, попал! Каким-то чудом, вслепую, попал! И буквально через пару секунд в коридоре снова послышались автоматные очереди. Это, наверное, Даниль встретил остальных, на входе. Счастлив наш бог! Он подбежал к лежащими у входа сарацинам. Произвёл два контрольных выстрела одиночными. На всякий случай. Не пульс же у них щупать. Тут нам сюрпризы не нужны. Всё должно быть наверняка.
— Даниль, живой? — крикнул он, осторожно выглядывая в коридор. На выходе из коридора лежали ещё двое сарацинов.
— Живой! — отозвался Даниль, выходя в коридор и махнув Виктору рукой.
— Всё в порядке. Беги на пятый этаж, и приведи сюда Шейлу и профессора.
Даниль повернулся и скрылся на лестничной площадке. Виктор быстро сбросил с себя обвязку, повернулся и теперь уже внимательно осмотрел помещение, где находились «бегуны». Внутри было довольно прохладно, работали кондиционеры. Четыре прозрачных бокса, в которых лежали «бегуны», были подключённые к какой-то аппаратуре. Виктор подошёл к одному из них и увидел Нику. Она лежала с закрытыми глазами, в светлом-сером трико и в маечке такого же цвета. Волосы ей коротко остригли. Он улыбнулся. Девочка, солнышко, ну вот, я и нашёл тебя, подумал он. В это время в помещении появились Шейла, профессор и Даниль.