Все было ложью с самого начала! Ни в какую Москву он не ездил – правильно она тогда заподозрила, он вообще в России никогда не жил! Немудрено, что доктор Милош обратил внимание, как чисто Андрей говорит по-сербски! Еще бы ему не уметь говорить на родном языке!
Зинаида все же оказалась права – нужна она ему как собаке пятая нога.
– Ты врал мне! Нагло! В глаза! Даже имя твое… Как тебя на самом деле зовут?
Он, похоже, оправился от потрясения и говорил спокойно.
– Не нужно так все воспринимать. Так и зовут – по-сербски мое имя звучит Андрия. Русскому меня научила мать – она ведь знала его так же хорошо, как и Гордана. Мать до самой смерти твердила, что будущее Сербии – в союзе с Россией, потому и язык нас заставляла учить.
Яна ничего не ответила, и он продолжил:
– Знаю, ты злишься, и ты имеешь на это право, но позволь мне сказать! Ты права, я знал о твоем приезде.
– Откуда?
– Что – «откуда»?
– От кого ты узнал, что я приехала? Кто тебе сказал?
– Доктор Милош, – нехотя ответил Андрей.
Яне показалось, что мир летит, падает куда-то, и она вместе с ним переворачивается вверх тормашками. Все кругом вруны, предатели!
– Доктор ни при чем! Мы не сговорились – ничего такого! Просто я как-то давно, еще несколько лет назад, узнал, что он лечит Гордану. Позвонил ему…
– Он сказал, что не знает, где ее дети!
– Так он и не знает! Я работал в Австрии, жил там. Он, наверное, считает, что я до сих пор там живу. Мы не говорили об этом. Я периодически звонил, справлялся, как дела у Горданы, как здоровье. Не скрою, мне хотелось возобновить отношения с теткой.
– По меркантильным причинам!
Он не обратил внимания на ее выпад.
– Гордана ни в какую не соглашалась. Доктор Милош пытался ее уговорить изменить свое мнение. Ближе меня и Анки у нее ведь нет никого. Но Гордана ни в какую. Запретила даже приближаться к ее дому – это мне доктор передал.
– И он что же, не узнал тебя, когда вы увиделись? Как такое возможно?
– Каким образом он мог бы это сделать? Мы общались исключительно по телефону, довольно редко. Говорили всегда по-сербски.
– Хорошо, пусть так. Но тогда, в Лознице – ты что же, следил за мной?
– Случайное совпадение. Я узнал, что ты живешь у Горданы. Снял квартиру в Лознице и ломал голову, как познакомиться с тобой. Как-то в очередной раз позвонил доктору Милошу, и он обмолвился, что ты поехала в Лозницу. Я пошел на стоянку такси в центре города, наудачу. Сидел в машине и ждал. Ты ведь хотела пройтись по магазинам в центре, так что рано или поздно должна была отправиться на ближайшую стоянку. Если бы пошла на какую-то другую или заранее договорилась с таксистом, чтобы он забрал тебя, мы бы не встретились. Пришлось бы что-то другое придумать.
– Откуда ты знал, как я выгляжу?
– Соцсети, – просто ответил он. – В современном мире сложно сохранить инкогнито, если ты зарегистрирован в соцсетях.
– Почему твоя мать и Гордана поссорились?
– Они перестали общаться сто лет назад. Мать не пожелала общаться с ней, и нам с Анкой запретила. Анка – моя старшая сестра. Не родная, единокровная. Это дочь моего отца от первого брака. Он был вдовцом. Анка с мужем живут в Штатах. Она с восемнадцати лет в Америке, у нее там муж и дети. А я живу…
– Догадалась. В Белграде. То-то ты туда ездишь.
– Это квартира моих родителей. В общем, я понятия не имею, что за кошка между ними пробежала. Однажды мать обмолвилась, что Гордана оттолкнула ее, не помогла ей, когда она обратилась за помощью. Я впервые в жизни поговорил с родной теткой в тот день, когда… Ты помнишь.
– Твоя мать была художницей?
– Откуда ты знаешь?
– Нашла блокноты с ее рисунками.
– Ясно. Да, мама работала художником-оформителем в издательстве. Но всегда мечтала бросить раскрашивать книжки, хотела писать для души, выставлять работы. Не сложилось, хотя она была очень талантливая. Я, можно сказать, по ее стопам пошел, хотя она всегда считала компьютерный дизайн чем-то мертвым, искусственным. – В голосе его зазвучала теплота. – Мама была, знаешь, совсем другая, не как Гордана. Та холодная, прагматичная, а мама – романтик, ранимый человек, тонкий. – Андрей поколебался и спросил: – Откуда все же у тебя ее домашний номер?
– Нашла в одном из блокнотов.
– Наверное, Гордана собиралась позвонить ей. А может, и звонила, просто мама мне не сказала. Только напрасно Гордана пыталась: мать ни за что не стала бы с ней общаться. Она вычеркнула и ее, и родителей из памяти, из своей жизни. И очень рассердилась бы, если бы узнала, что я встречался с ней.
– Ты так и не сказал, зачем тебе понадобилось вытворять все это.
Но, произнося эти слова, Яна поняла, что знает, какова была его цель. Зинаида права: наследство, деньги, конечно, что же еще? Андрей узнал, что тетушкины денежки, земля и дом уплывают к незнакомой девушке из России, и решил вмешаться в ситуацию.
– Мне нужно было… – начал он, но Яна, ослепленная своей догадкой, перебила:
– Это ведь ты украл ключ?
– Погоди, я…
– Не отрицай! Больше некому! Пробирался потихоньку в дом и пугал меня? Стучал, скребся по ночам под дверью! Зачем? Чтобы свести меня с ума, перепугать до полусмерти? Чтобы я отказалась от всего и сбежала обратно, а ты тут и объявился Гордане весь в белом, родной племянничек?
– Не говори глупостей! – вскричал он. – Да, ключ у меня! Взял на всякий случай. Согласен, дурной поступок, красть нехорошо, извини! Но хватит приписывать мне всякую чушь! Ничего такого я не делал. И деньги эти… Да, не помешали бы, не отрицаю, но я не нищеброд! У меня хорошая работа, квартира большая, машина – все отлично! Яна, я хотел, просто хотел…
– Ну, договаривай!
– Сначала сам не знал, чего хотел! Думал, посмотрю на тебя, потом видно будет. Но когда мы познакомились и стали общаться… Послушай, можешь не верить, но ты мне на самом деле понравилась! Я волновался о тебе и пожить вместе предложил потому… Просто потому, что ты нравишься мне – это я хотел сказать тебе при встрече. Ты мне дорога, слышишь? Это правда! Мне было противно врать тебе, и я просто ждал подходящего случая, чтобы все рассказать.
Ах, как хотелось верить! До чего искренне звучал его голос! Каждый может ошибиться, оступиться – вдруг Андрей говорит сейчас правду? Как в «Служебном романе»: затевал он все из корыстных побуждений, по расчету, но в итоге влюбился.
Яна молчала, не зная, как реагировать, Андрей тоже ничего не говорил – ждал. Повисла пауза, и в этой тишине Яна услышала:
– Са ким причаш, драга? С кем ты говоришь, дорогой?
Голос был женский, молодой и певучий.
– Сволочь, – проговорила Яна и повесила трубку.
Разбитая, измученная, она чувствовала себя втоптанной в грязь, оскорбленной и глубоко несчастной. Ложь, которую ей скармливал Андрей-Андрия, казалась липкой паутиной, опутавшей ее с головы до ног.
Его нежелание говорить о себе, о своей жизни и работе; заученность, гладкость некоторых фраз; показная нежность при отсутствии страсти. А эти вечные поездки – он же явно не мог, не хотел быть рядом, появлялся лишь эпизодически!.. Звонил, привозил подарки – контролировал ситуацию, а вовсе не скучал по ней.
Сколько было мелких штрихов, выдающих его истинное отношение, но Яна их не замечала. Или предпочитала не замечать, потому что так приятно было верить, что личная жизнь наконец-то наладилась. «Обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад» – в точности про нее.
«Замуж собралась, идиотка», – думала Яна. Хорошо еще, что не успела матери рассказать про свое выдуманное счастье и Галку на свадьбу пригласить.
Откуда в ее жизни такое фантастическое невезение? А может, ей суждено повторить судьбу матери: родить без мужа, растить ребенка одной. И лишь ближе к сорока, если повезет, найти-таки свое женское счастье.
На душе было тяжело и тоскливо, слезы подступили близко-близко.
«Если начну реветь, не остановлюсь», – подумала Яна. Жалеть себя – это у нее всегда хорошо получалось. Нет, нельзя позволять себе раскиселиваться!
Она бросила взгляд в сторону стола и увидела дневник Надии. Совсем про него забыла. А ведь ей нужно узнать, что там написано. К тому же это поможет переключиться, отвлечься. Вопрос в том, куда обратиться за помощью?
На Андрея больше рассчитывать не приходилось. Да и обращаться к доктору Милошу она теперь не станет: все же он, пусть и без всякого злого умысла, утаил от Яны, что общается с племянником Горданы, говорил полуправду, когда речь заходила о ее родных.
Наталья, внезапно озарило Яну. Она отзывчивая, не откажет. Яна схватила сотовый, вошла в мессенджер и отыскала там Наталью.
Новая знакомая ответила быстро, и Яна в двух словах изложила свою просьбу. Большого восторга она у Натальи не вызвала.
– Озадачила ты. Не знаю, смогу ли. Почерк чужой разбирать трудно. Еще и ехать сложно – ты видела, какая погода? Снег валит. И мой сын…
– А он не сможет помочь? Он же у тебя отлично языки знает, ему это раз плюнуть. – И, пока Наталья не успела отказаться, добавила: – Я заплачу! Спроси, пожалуйста, сколько он возьмет за то, чтобы приехать сюда, ко мне, и перевести дневник.
– Что, прямо сегодня?
– Он ведь, как я понимаю, ничем особо не занят, – отбросив сантименты, проговорила Яна.
– Деньги ему, конечно, не помешают, – задумчиво проговорила Наталья. – Обожди минутку.
Через некоторое время она сказала:
– Он говорит, триста евро. Приедет прямо сейчас. Пока все дороги не замело.
«Предприимчивый юноша», – подумала Яна, но, конечно, согласилась.
Филип – так звали сына Натальи – приехал меньше чем через два часа. Яна знала, что ему всего двадцать четыре, но выглядел он гораздо старше. Высокий, такой же черноволосый, темноглазый и смуглый, как мать, он выглядел серьезным и даже немного мрачным, пока не улыбнулся.
Улыбка осветила его лицо: как будто ветер развеял тучи.
«У Андрея тоже прекрасная улыбка», – подумала Яна, и внутри все сжалось. Ага, замечательная улыбка и гнилое нутро.