Выпустив дым дешевой «Оптимы», он сплюнул себе под ноги, и тут только я заметил, насколько тупой у него взгляд. Зря я, желая польстить, назвал его эскулапом. Вряд ли ему было известно, что означает это слово. Еще подумает, что я оскорбляю его каким-то особо изощренным способом. Необходимо было срочно исправлять допущенную ошибку.
— Антон Шевчук. Независимый журналист, — представился я. — А вы здесь работаете?
Он кивнул, и я понял, что контакт установлен. Правда, у меня оставались сомнения, а не немой ли он.
— Я пишу на разные интересные темы, ну там про НЛО, про барабашек, про тайны египетских пирамид. А сейчас готовлю очерк об отклонениях человеческой психики. Мы можем поговорить?
— Хочешь взять у меня интервью? — встрепенулся санитар, и я мысленно поздравил себя с удачей: этот человек умел разговаривать.
— Ну, не совсем интервью. Тебя, кстати, как звать-то? — спросил я, решив тоже перейти на «ты».
— Олег.
— Понимаешь, Олег, это будет не то чтобы интервью. Скажем, меня интересуют некоторые твои подопечные, те, у которых отклонения особенно яркие и могли бы представлять интерес для читателей.
На губах санитара появилась лукавая улыбка, и я подумал, что он не настолько туп, как мне поначалу показалось.
— Если ты журналист, тебе должно быть известно такое понятие, как медицинская этика, — произнес он.
— Еще бы. — Я с готовностью кивнул. — Я знаю, что человек, нарушающий нормы этики, наносит себе душевную травму. Поэтому давай так: ты мне даешь информацию, а я со своей стороны компенсирую тебе моральный ущерб. Идет?
— И какая это будет компенсация?
— Денежная. Хорошая. Но имей в виду, обычные придурки меня не интересуют. Моим читателям нужно нечто яркое и необычное.
В том, что я остановил свой выбор на санитаре, а не попытался найти контакт с кем-нибудь из врачей, не было ничего удивительного. Из общения с покойной медсестрой, да и из собственного, пусть небольшого, опыта я знал, что самой влиятельной кастой в дурке являются как раз не врачи, а младший медицинский персонал. Именно санитары делают погоду в отделениях, где лежат сумасшедшие, так как являются своего рода посредниками между больными и врачами. Ни один псих, даже самый безмозглый, никогда не будет с ними ссориться.
— У нас есть женщина, которая думает, что она Дева Мария. Подойдет? — спросил санитар, подтверждая правильность хода моих мыслей.
— Дева Мария? — Я сделал вид, что раздумываю. — Ну ладно, Дева так Дева. Раз уж ничего лучше в вашей богадельне не нашлось.
— И что тебя конкретно интересует?
— А все.
Я сказал правду, ибо понятия не имел, что именно мне нужно знать о «богоматери». Я просто чувствовал, что она как-то связана с тем, что произошло со мной. Поэтому меня интересовало все.
— Все! Ишь ты! Может, тебе еще историю болезни притарабанить?
— Ну, если это не очень сложно, то давай историю, — согласился я, не замечая иронии.
— Это сложно… — Санитар снова улыбнулся, потом подумал и добавил: — Но возможно.
Мы условились встретиться на следующий день, когда у него закончится смена, в кафе-баре «Каштан», расположенном недалеко от больницы. За устную информацию я пообещал заплатить ему, а если он сделает ксерокопию истории болезни, то это обойдется мне еще во столько же.
— И отдельно вернешь то, что я потрачу на ксерокс, — добавил он, прощаясь. — Двадцать пять копеек за лист.
— Ага. Квитанцию только приложить не забудь.
Я спускался по аллее к главным воротам, гадая, смогу ли извлечь хоть какую-то пользу из завтрашней встречи и не будет ли это напрасной тратой денег. Столь важный для меня вопрос я так и не успел прояснить, потому что именно в этот момент, когда я спрашивал себя, что, например, можно узнать из истории болезни сумасшедшей, в воротах показались два человека. Увидев их, я поспешил свернуть в сторону.
Спрятавшись за толстой липой, я ждал приближения парочки, парня и девушки, а когда они поравнялись со мной, понял, что зрение меня не подвело — девушка была удивительно похожа на ту, которую я видел во сне.
Они прошли мимо. Я вышел из укрытия и проводил их взглядом. Нет, я не мог ошибиться: те же желтые волосы, те же четкие, запоминающиеся черты лица. На девушке была белая, облегающая бедра юбка чуть выше колен, белый топ и, несмотря на жару, грубая светло-голубая джинсовая куртка. Я двинулся следом, стараясь сохранять дистанцию, и понял, что явление Принцессы Грёзы, как я сразу мысленно окрестил девушку, было не единственной странностью. Вторая странность заключалась в том, что она и ее спутник, тучный блондинистый парень, шли туда, где только что побывал я сам. Долго маячить перед больничными корпусами не хотелось, поэтому, когда за ними закрылись двери спокойного отделения, я сменил тактику, отправившись дожидаться их возвращения за пределами лечебного заведении, в салоне «мустанга».
Ждать пришлось очень долго. Я даже решил, что они покинули больницу другим путем, и уже ругал себя за глупость, как вдруг они появились. Принцесса Грёза выглядела грустной и уставшей. Сопровождающий ее толстяк нес пухлую кожаную папку и с серьезным видом что-то втолковывал девушке, свободной рукой слегка прикасаясь к ее локтю. В этом его жесте я сразу же усмотрел признак того, что он неровно дышит к моей Принцессе, и только за это сразу же невзлюбил его, хотя и понимал, что с моей стороны это полная дурость. Нельзя ревновать человека только потому, что он напоминает увиденный во сне образ. Тем более что в реальности добрая фея вполне могла оказаться ведьмой.
Парочка уселась в трехдверный «гольф». Парень запустил двигатель, и автомобиль плавно тронулся. Выждав несколько секунд, я последовал за ними. Мы миновали колхозный рынок, проехали вдоль набережной и свернули на памятный старогородский мост. Затем поднялись на гору и некоторое время двигались по длинной прямой улице.
«Гольф» затормозил возле небольшого двухэтажного особнячка. Я сбавил обороты, проехал мимо и остановился через сто пятьдесят метров, рядом с обшарпанным магазином, который я, ориентируясь на вывеску, принял за первый на постсоветском пространстве секс-шоп. Как оказалось, это был всего-навсего старый мебельный магазин, в котором на вывеске «МЕБЛI»[5] отсутствовала первая буква.
Парень тем временем галантно подал спутнице руку, помогая ей выйти из машины. Они перебросились еще парой слов, и Принцесса, открыв калитку, скрылась из виду. Толстяк с унылым видом закурил сигарету, постоял немного, потом плюхнулся в свою лайбу, развернулся и был таков. Я за ним не поехал. Его спутница интересовала меня куда больше.
Решив ждать, я запасся терпением, но оно мне не понадобилось — очень скоро Принцесса опять вышла на улицу. Теперь на ней было потрясающее, обтягивающее фигуру платье. Рядом с ней остановилось такси и повезло ее в ту же сторону, куда совсем недавно поехал «гольф». Из того, что я увидел, следовало как минимум два вывода: во-первых, двухэтажный особняк был для моей Принцессы домом, а во-вторых, по неведомым мне причинам она морочила голову своему тучному спутнику и не очень-то хотела, чтобы он знал о ее дальнейших передвижениях.
Такси привезло пассажирку в один из спальных микрорайонов. Через тонированное стекло «мустанга» я смотрел, как девушка долго о чем-то говорила с сидевшими на скамейке возле высотного дома старушками, а потом исчезла в одном из подъездов.
Спустившись, она снова поговорила с какой-то женщиной и, прежде чем удалиться, внимательно посмотрела в мою сторону. Опасаясь, что меня рассекретят, я больше не стал преследовать Принцессу, но поздним вечером снова был возле ее дома.
В окнах на первом этаже горел свет. Когда я приблизился вплотную к забору, бродившая во дворе цепная собака громко меня облаяла. Тогда я сказал песику «до свидания» и отправился домой.
Кафе «Каштан», в котором санитар Олег забил мне стрелку, оказалось обычным пивным шатром с рекламой «Рогань», главное преимущество которого, в отличие от других подобных заведений, заключалось в наличии туалета типа сортир, что существенно убыстряло круговорот жидкости в природе.
Работница заведения протирала бокалы, не сводя взгляда с экрана небольшого телевизора, стоявшего на стойке.
— Темного, светлого? — спросила она, не оборачиваясь.
— Бутылку минеральной воды.
— Может, пепельницу?
— Спасибо, не надо.
Посмотрев на меня, как на раненного в голову (так на самом деле и было), женщина отправилась выполнять заказ. Часы показывали одиннадцать. Других посетителей, кроме меня, не было — начинать пить было еще рано, похмеляться — поздно.
Цедя минералку, я тоже смотрел на экран телика. Шел штатовский сериал, в котором главная героиня, секретный агент непонятно какой службы, в черных кожаных штанах, лихо расправлялась с представителями криминального мира, укладывая их одного за другим целыми штабелями.
Олег, опоздав на добрых полчаса, пришел не один.
— Леха, — представил он спутника и, заметив мой удивленный взгляд, поторопился пояснить: — Он тоже в деле.
— Ты принес то, что обещал?
— Я-то принес. — Санитар выложил на стол полиэтиленовый пакет. — Где деньги?
Мне стало смешно. Эти типы явно не наигрались в детстве и теперь, должно быть, воображали себя пихающими дурь наркобаронами. Надув от важности щеки, я показал им деньги, да так, словно это был набитый баксами кейс, а не восемь смятых пятидесяток. Леха протянул к ним руку, но я быстро спрятал их в карман.
— Покажи бумаги.
Вместо бумаг он достал сигарету и похлопал по карманам в поисках спичек. Спичек не было.
— Огня нет?
— Нет. Бумаги давай.
Олег нехотя протянул мне пакет.
С первого же листа я понял, что это совсем другая история болезни. Достаточно было взглянуть на дату рождения больной — 1954 год. «Богоматерь» была моложе лет на тридцать.
— Вот что, парень, — жестко сказал я, — не знаю, в каком архиве или мусорном ящике ты нашел эти сокровища, но это не то, что мне нужно.