— Владимир Степанович, прочитайте вот это! Прочитали? Атеперь держитесь за стул. Номер под объявлением — номер мобильника, который найден в квартире убитого киллера Никиты Милаева! Поняли, что это означает?
Прочитав еще раз объявление, Пиночет поднял глаза.
— Не имеющий необходимых связей в криминальном мире, но желающий захватить свою нишу на рынке киллерских услуг, Милаев не нашел ничего лучше чем дать объявление в газете? Лихо! А Серов, наткнувшись на объявление, на всякий случай сохранил газетку? — риторически спросил он.
— Которая ему пригодилась спустя девять месяцев. Теперь мы смело можем предъявить Серову обвинение.
В следующем допросе Серова, как и в предыдущем, я не принимала участия, хотя очень этого хотела. Когда Сергей Иванович был доставлен к Пиночету, он, естественно, тут же потребовал присутствия адвоката, из-за чего допрос пришлось отложить на целых полтора часа. Как показали дальнейшие события, такая отсрочка оказалась только на руку следствию, потому что именно в это время с Пиночетом связался майор Погребищев и сообщил, что его подчиненные обнаружили еще пару фактов, свидетельствующих о виновности Серова.
Прибывший адвокат, все тот же Вячеслав Чечель, пошушукавшись с Серовым, объявил, что его клиент намерен и далее хранить молчание.
— Если, кроме молчания, вы, как адвокат, ничего другого не можете посоветовать, то говорить буду я, — заявил Шевченко. — Вы, конечно, помните, что во время обыска в офисе вашего клиента, в его личном сейфе, в присутствии понятых, был обнаружен старый номер газеты «66-ой канал»?
— Ну и что? Газета и газета.
— Это вчера она была просто газетой. А сегодня, проверив опубликованный в газете материал, мы наткнулись на одно интересное объявление. В нем в завуалированной форме предлагаются услуги киллера. Вот с таким текстом. Не угодно ли посмотреть?
Чечель прочитал первым, потом передал текст подзащитному.
— Мало ли что можно подразумевать под неразрешимыми проблемами. Может, человек предлагает помочь взять кредит в банке? — пожав плечами, сказал он.
— Номер под объявлением — это номер мобильного телефона Милаева, убитого при покушении на жизнь следователя Ищенко.
— Допустим, но в газете не только объявление Милаева. Там много и другой информации. То, что газета находилась в сейфе господина Серова, не говорит о том, что мой клиент интересовался услугами киллера.
— Только что мне сообщили результаты проверки поступавших Милаеву звонков. Ровно за двое суток Милаеву на мобильный звонили из телефонного автомата.
— Ну и что?
— Из автомата, который установлен в вестибюле здания, где снимает офис и фирма «Техникс». Возле будки вахтера. А теперь скажите еще раз «ну и что».
Чечель промолчал.
— Жаль. Если бы вы снова спросили: «Ну и что?», я бы добавил, что дежуривший в тот день вахтер видел, как ваш подзащитный Серов говорил по таксофону. Точное до минут время он не припомнил, но сказал, что это было где-то между шестнадцатью и семнадцатью часами. Таким образом, все совпадает. Кроме вахтера, у нас есть еще один свидетель — работник другой, соседней с вами организации. Он тоже видел Серова и даже удивился, зачем тому понадобился таксофон, если в офисе есть телефоны, мобильный, наконец. Кстати, в описи вещей, обнаруженных в бумажнике Серова, значится телефонная карточка «Укртелекома». А если к вышесказанному добавить наличие мотивов как для убийства Подольского, так и следователя Ищенко, мы получим достаточное количество материала для передачи в суд. — Шевченко сделал паузу, протягивая адвокату ворох бумаг. — Здесь все необходимые заключения, ознакомьтесь.
Пробежав глазами по документам, Чечель серьезно посмотрел на следователя.
— Вот вы все повторяете: убийство, убийство… А ведь из данных материалов не следует, что Подольский был убит.
— Верно, его удалось спасти.
— Тогда где же он сам? Где его показания?
— Из-за полученной травмы Александр Подольский потерял память. Но можете не радоваться, вашему клиенту это вряд ли поможет. Серов обвиняется не в убийствах, а в покушении на убийства. Вот постановление прокурора.
— Постановление?
— Да, постановление, — кивнул Шевченко и, повернувшись к до сих пор молчавшему Серову, зачитал текст. Перед тем как прочитать последнюю фразу, помедлил и с силой закончил: — В виду характера предъявленных обвинений избрать мерой пресечения заключение под стражу… Молчите? Что ж, молчите дальше… Конвой! Уведите арестованного!
В этот момент у Серова наконец-то прорезался голос:
— Эй, подождите! Так нельзя! Давайте разберемся!
— Как же мы можем разобраться, если вы не желаете со мной разговаривать?
— Я… Я передумал! Я все сейчас объясню! Я не виноват и никого не собирался убивать! Я в первый раз вижу эту газету и никогда не клал ее в сейф! Я не знаком с киллерами!
— Вы согласны отвечать на вопросы?
— Согласен. Только для того, чтобы вы убедились во вздорности обвинений.
— Адвокат ругать не будет?
Серов бросил взгляд на Чечеля, который сурово смотрел на него, качая головой.
— Сергей Иванович, вы ничего не обязаны делать. Суд не признает вас виновным. Доказательств недостаточно, — сухо произнес юрисконсульт.
— Да! А все это время, до тех пор, пока он не признает меня виновным, я буду сидеть в камере? От души благодарю!
— Я немедленно начну ходатайствовать об изменении меры пресечения.
— Иди и ходатайствуй. Прямо сейчас начинай. А я буду разговаривать со следователем.
— Сергей Иванович!
— Что Сергей Иванович! Пусть молчит тот, кто виновен. А я буду говорить правду, потому что мне нечего бояться.
— Давайте попробуем, — оживился Шевченко. — Когда вы последний раз видели своего компаньона Александра Подольского?
— Бывшего компаньона, — счел нужным поправить следователя адвокат. — Сергей Иванович и Подольский не работают вместе с апреля.
— Бывшего компаньона, — проявил покладистость Владимир Степанович — Когда вы в последний раз видели своего бывшего компаньона Александра Подольского?
— В первой декаде мая. Точно сказать не могу. Где-то после майских праздников он забегал в офис, чтобы забрать кое-что из своих вещей.
— Что вы делали вечером пятнадцатого мая?
— Не помню.
— А разве это не в порядке вещей? — опять встрял Чечель. — Сколько времени прошло! Я тоже не помню, что делал пятнадцатого мая. Спорю, что и вы…
— Почему Подольский решил выйти из бизнеса? Ведь «Техникс» процветает, разве не так?
— Это имеет отношение к покушению на вашего работника? — деланно возмутился адвокат.
— Вы отказываетесь отвечать, Серов?
— Нет. Не отказываюсь. Когда-то это должно было случиться. Ну, в смысле, что мы с Сашей должны были разойтись. Нам становилось все труднее и труднее работать вместе.
— Вы конфликтовали?
— Как сказать… Да, у нас были конфликты.
Несмотря на энергичные протесты Чечеля, Серов почти слово в слово повторил сказанное некогда мне: про разные взгляды на бизнес, про мешающую делу бескомпромиссность Подольского и, наконец, про строгого функционера, с которым Подольский испортил отношения, что сразу же негативно отразилось на бизнесе.
— Как зовут этого функционера? — поинтересовался Пиночет.
— Это к делу не относится.
— Здесь я решаю, что относится, а что нет.
— Послушайте, Шевченко, если вы думаете, что я собираюсь застревать у вас надолго, то ошибаетесь. Я никого не убивал. Я выйду отсюда и продолжу заниматься своим делом. И не в моих интересах называть вам какие-то конкретные имена. Тем более что эти люди все равно не пострадают, чего не скажешь обо мне.
— Сколько вы заплатили Подольскому за его акции?
— Сто долларов.
— Да ну!
— Вы уже прекрасно изучили все наши бумаги. Те, что изъяли при обыске в офисе.
— Но меня интересует не то, что проходит по бумагам, а сколько было на самом деле.
— Сто долларов, — упрямо повторил Серов.
— И за сто долларов он собирался достроить дом под Одессой и купить виноградник?
— На какие средства Подольский собирался строить, это его собственные проблемы, но никак не проблемы моего подзащитного, — заявил заскучавший Чечель.
— Ладно, проехали, — в очередной раз не стал настаивать Владимир Степанович. — Договор вы хранили в сейфе, который стоит в вашем кабинете, так?
— Ну да. Вы же знаете.
— Сейф имеет кодированный замок…
— Да.
— Кто, кроме вас, знает номер кода?
— Никто. Это мой личный сейф.
— Каким образом в ваш сейф попал старый номер «66-го канала», если вы его туда не клали?
— Не знаю.
— В таком случае вынужден констатировать, что вы сделали это сами.
— Если я и сделал это, то машинально, не отдавая себе отчета.
— Вы читаете «66-й канал»?
— Бывает.
— Может, вас заинтересовало что-то в этом номере?
— Не помню. Но уж никак не объявление киллера… Послушайте, Шевченко, вот вы говорите о мотиве. Но ведь к тому времени как Подольский пропал, фирма уже принадлежала мне. Фирма уже была моя! Все расчеты между нами были произведены!
— Фирма-то ваша. А вот что касается расчетов, не знаю. Ежу понятно, что вы обязаны были выложить ему не указанную в договоре сумму, а намного больше. Полагаю, что существовало дополнение к договору, возможно расписка, согласно которой вы должны были заплатить реальную цену. Естественно, после произведения всех расчетов расписка подлежала уничтожению. Так что неизвестно, когда вы договорились произвести полный расчет. До пятнадцатого мая, после которого Подольский с проломанным черепом оказался в больнице, или позже. Визит знакомой Подольского, Алеси Ищенко, всполошил вас. Тело бывшего компаньона, как вы надеялись, спокойно лежит где-нибудь, например на дне реки, и никто не думает его искать. Если бы Ищенко заявила о пропаже в милицию, то первым, к кому бы пришли, были вы. Опять-таки по причине наличия у вас мотива. А зачем вам все это было надо? Поэтому, чтобы покончить с девушкой, вы наняли Милаева, к услугам которого, возможно, прибегали и для того, чтобы устранить Подольского. А чтобы не засвечивать свои номера, вы воспользовались таксофоном.