— Это значит, что у меня в гостях Максим Красилов, он же Александр Ярославович Подольский.
Последние три слова я произнесла для Саши. Пусть это будет еще одним авансом с моей стороны. Мне также пришлось сделать предупредительный жест Субботе, который, услышав имя гостя, тут же потянулся к поясной кобуре. Гость, не обращая на него внимания, уселся в кресло и положил на колени свою сумку.
— Не бойся, я не напущу тебе блох. Я не ночую в подворотнях, — извиняющимся тоном сказал Саша. — Это просто маскарад. Иначе я не смог бы наблюдать за тобой.
— А у тебя неплохо получается. Никогда не подозревала за тобой таких способностей.
Я говорила совершенно искренне и втайне не могла не восхититься тем, что в моей жизни был такой отчаянный мужчина. А может, и не был, а есть?
Не спеша и очень детально Саша рассказал нам все, что с ним произошло, начиная с момента, когда он пришел в себя в больнице. Мы слушали внимательно, не перебивая, и только один раз, когда он рассказывал о гибели Шамрая, я воскликнула, обращаясь к Субботе:
— Вот видишь, а мне не верили, что там был еще третий!
Саша посмотрел на меня, недовольный, что его прервали. Андрей никак не отреагировал. Он продолжал напряженно следить за Подольским, поскольку все еще опасался подвоха. Скованность стала отпускать его только после того, как Саша начал рассказывать о покушении на меня.
— После побега я понял, что в одиночку противостоять собравшимся надо мной темным силам я не могу. Нужен был союзник. На ком остановить свой выбор, я не знал. Можно было открыть карты Харлаю или Цесаренко, которых мне предназначили в жертвы. Но они вряд ли бы поверили неизвестно откуда взявшемуся человеку и, скорее всего, просто избавились бы от меня. Поэтому я решил поговорить с тобой, Леся. Недаром же ты мне снилась.
В тот вечер я стоял, укрывшись за старой липой, наискосок от твоего дома. Я должен был дождаться, когда ты войдешь во двор, закроешь за собой калитку и только тогда окликнуть тебя. Я хотел, чтобы во время первого разговора между нами был разделительный барьер. И ты бы меня не слишком опасалась, и у меня было бы больше шансов улизнуть, если бы твоя реакция оказалась неадекватной. Время шло, но ты так и не появлялась. Впрочем, я уже знал про твою привычку приходить поздно, поэтому продолжал терпеливо ждать. Все равно спешить было некуда.
Вскоре я действительно услышал звук приближающихся шагов, но они не были похожи на шаги спешащего домой человека. Это оказался мужчина, и он мне не понравился. Шел он медленно и в то же время как-то напряженно. Было в нем что-то от крадущегося за добычей кота. Поравнявшись с деревом, человек остановился и осмотрелся по сторонам. Нас разделяло всего два метра, и я даже почувствовал терпкий запах его одеколона, увидел, как внимательно он вглядывается в темные окна твоего дома. Постояв с минуту, незнакомец опять двинулся вперед, а когда оказался напротив дома, то перешел улицу и задержался возле калитки. Как только залаяла собака, он что-то кинул во двор, и она замолчала. Подождав минут пять, мужчина открыл задвижку в калитке и исчез в сумраке двора.
Собака больше не лаяла. Я понял, что затевается что-то нехорошее. Я не был вооружен. Весь мой арсенал составлял старый нож, который я нашел на чердаке времянки, в которой сейчас живу. Он был кустарного производства, некрасивый и ржавый, но я заметил одно его положительное качество — превосходный баланс. Это когда клинок и ручка уравновешивают друг друга, из-за чего нож можно легко превратить в метательное оружие. Я очистил его от ржавчины, наточил. И в тот вечер он был у меня с собой. Когда ты вошла во двор, я быстро перебежал улицу и приблизился к ограде. Я успел вовремя: убийца уже целился в тебя. Я, не раздумывая ни секунды, метнул в него клинок. Когда прозвучал выстрел и вы оба упали, я решил, что он убил тебя, и стал проклинать себя за медлительность. К счастью, ты просто потеряла сознание. Перед тем как уйти, я осмотрел содержимое твоей сумочки, потом вызвал милицию.
Его рассказ длился почти час.
— Очень хотелось бы, чтобы вы мне верили, — произнес он в конце.
— Я тебе верю, — поспешила сказать я. Суббота не был таким категоричным и предпочел промолчать.
— До сих пор я так и не разобрался, во что меня втянули, — глухо произнес Саша. — Надеюсь, что вы теперь знаете больше, чем я, и поможете мне.
— Боюсь, многое до сих пор неясно, но кое-что действительно вырисовывается, — кивнула я.
Ночь рисковала затянуться, и я предложила выпить по чашке кофе. Когда вернулась из кухни, увидела, что Александр в одной руке сжимает гранату-лимонку с выдернутым кольцом, другой пытается это кольцо вставить на место, а смертельно бледный Суббота наблюдает за его манипуляциями.
— Ну вот и все, — улыбнувшись, сказал Подольский и протянул лимонку Субботе. — Положи куда-нибудь подальше. Надо же, как рука затекла.
Только сейчас до меня дошло, что Александр выдернул чеку давно, наверное, сразу после того как сел в кресло. То-то его правая рука постоянно находилась под сумкой. Бедный! Неужели после всего случившегося он в каждом видит врага и никому не верит?
— Ты считаешь, что в этом была необходимость? — спросила я.
— Не знаю. По всей видимости, нервы. Слишком часто меня пытались обмануть за последний месяц. А у твоего коллеги такое суровое лицо.
— Он не только коллега, но еще и друг. Если ты решил довериться мне, то должен верить и ему. Его зовут Андрей. Познакомьтесь.
Саша протянул руку, и Суббота, на мгновение замешкавшись, сдержанно пожал ее. «Ну и слава богу, — мелькнуло у меня в голове. — Нам ведь еще столько предстоит обсудить».
XIII
Явившись утром на работу, я не могла не удивиться тому, как быстро меняется отношение коллег к человеку, который оказался в опале. Еще вчера «Лесенька, Лесенька», а сегодня сухой кивок вместо утреннего «здравствуй». Даже охранник на вертушке при моем приближении нырнул под стойку, чтобы только не встречаться со мной взглядом. Я поднялась на второй этаж, прошла в конец коридора, заранее достав ключ от кабинета, чтобы побыстрее юркнуть в него.
— Ищенко! — окликнул голос за спиной.
Я обернулась и не поверила своим глазам. На пороге своего кабинета стоял Шевченко.
— Владимир Степанович, вы приехали!
— Приятно, что мои подчиненные соблюдают правила трудового распорядка, а то я боялся, что в мое отсутствие вы все от рук отобьетесь. А ну-ка, зайди ко мне.
Я не ожидала, что мой начальник вернется так быстро и, разумеется, была довольна.
— Как командировка?
— Удачная, даже более чем. Надеюсь, что и у тебя все в полном порядке.
— Шутите? У меня тут полный завал.
— В самом деле? — Пиночет улыбнулся.
— Еще какой! Дело вот шьют. — Я старалась говорить с иронией, в тон с Шевченко, хотя на душе скребли кошки. — Остапенко нашли с простреленной головой, слышали?
— В курсе.
— Так вот, есть мнение, что это я его до самоубийства довела. А вы, вероятно, и не догадывались, какой рядом с вами монстр. Слабонервного майора не пожалела. — Я с горечью усмехнулась и добавила: — А на самом деле его убили. И я даже знаю, кто это сделал.
Шевченко помотал головой, словно отказываясь верить услышанному.
— Вот тут ты ошибаешься.
— Подождите делать выводы. Я вам сейчас такое расскажу!
— Знаю я, что ты скажешь. Вместо Остапенко оборотнем оказался его подчиненный, старший лейтенант Зозуля. Ему удалось перевести стрелки на своего непосредственного начальника, а заодно и тебя подставить. Он же имитировал самоубийство. Однако с правой рукой маху дал.
— Верно, — озадаченно протянула я. — А вы откуда знаете?
— Я же твой наставник. Положение обязывает. Еще я знаю, что Зозуля майора Остапенко не убивал. То есть майора вообще не убивали.
— И вы туда же, Владимир Степанович! Не поверю я, чтобы майор по своей воле мог свести счеты с жизнью!
— Живой он, твой Остапенко, живой! Сидит сейчас на конспиративной квартире МВД, телевизор смотрит, в потолок плюет. Его сослуживцам было объявлено, что родственники Остапенко увезли его тело в другую область, на родину. Это чтобы инсценировкой похорон не заниматься. Хлопотно больно… Что с тобой, Леся! Ты это… сядь.
Пиночет пододвинул стул и помог мне сесть. Я же не могла прийти в себя от шока. Надо же, не жизнь, а сплошное кино. Не знаешь, к чему быть готовой через полчаса.
— Значит, инсценировка?!
— Да.
— Гады вы все, вот что я вам скажу.
— Ну-ну, успокойся. Идея эта принадлежит самому Остапенко. Он понял, что кто-то из его отдела сотрудничает с криминалитетом, но не мог выяснить, кто именно. Под подозрением оказались трое. Поэтому было решено устроить представление. Наврав председателю комиссии о тебе и о том, что для Остапенко было не важно, с какой руки стрелять, Зозуля себя выдал. Виталий Сергеевич — левша стопроцентный. Он специально ствол не в той руке держал, чтобы посмотреть, как Зозуля отреагирует.
— Зозулю арестовали?
— Пока нет. Надо же выяснить, кто его настоящий хозяин. Хотя связь уже прослеживается.
— Довгаль? Который заведует охраной Хахалина?
— Ты догадлива. Мы теперь знаем гораздо больше об этом человеке. Честно говоря, с этим и была связана моя командировка.
— Постойте, значит, служебное расследование, моя опала… Это что, тоже часть спектакля?!
Пиночет слегка кивнул.
— Знаете, Владимир Степанович, у меня такое чувство, будто бы меня изнасиловали.
— Не обижайся.
— Вам легко говорить «не обижайся»…
Зазвонил внутренний телефон. Шевченко снял трубку, послушал и коротко ответил:
— Сейчас будем. — Затем повернулся ко мне: — Пошли, Ищенко.
— Куда?
— К Александру Антоновичу. Разгребать твои завалы.
Кроме самого Зажирко в его кабинете находились два человека, которых я раньше никогда не видела.
— Вы уже успели ввести Ищенко в курс дела? — осведомился прокурор, обращаясь к Шевченко, едва мы успели переступить порог.