ЙОЛА
Немедленно покинуть помещение. Ничего не надевать. Ничего с собой не брать. Не открывать лихорадочно двери и, выходя, снова закрывать за собой!
Йола вспомнила большинство рекомендаций, которые давал им брандмейстер во время школьной экскурсии в пожарную часть. Только он не сказал, как вести себя в случае пожара, если ты привязан спиной к деревянному столбу.
Ладно, он упомянул, что нужно делать, если нет возможности покинуть помещение. Заткнуть все щели в двери и стыки мокрыми полотенцами, подойти к окну, вывесить простыню, — но Йола слишком хорошо осознавала бессмысленность этих указаний в нынешней ситуации. Даже не будучи связанным, вряд ли можно воспользоваться этими советами; разве что если случайно оказался в ванной, когда начался пожар (иначе откуда взять воду и полотенца?).
«Здесь, в моей камере, всего этого точно нет».
Потрескивание камина, доносившееся с нижнего этажа, становилось громче, и Йола почему-то подумала об осином рое. Удивительно, но здесь наверху стало еще темнее: порыв ветра загасил свечу, и Йоле в лицо дунуло плотное облако дыма.
Она снова попыталась сжаться и отодвинуться как можно дальше от деревянного столба. Ядовитый дым, это она тоже узнала во время экскурсии, сначала собирается наверху, под потолком.
— В крайнем случае вам придется выползать на четвереньках, — объяснил брандмейстер.
«Да, если бы», — подумала Йола и закашлялась.
Она нащупала камень у себя в кармане, снова чуть приподнялась, чтобы вытащить его из кармана, но уже сейчас у нее щипало глаза и она ощущала привкус гари, когда сглатывала. Даже если получится достать камень из узких джинсов, Йоле не хватит времени, чтобы перерезать его острыми краями веревку, несколько раз обмотанную вокруг ее тела.
Йола вспомнила жуткое изображение ведьмы на костре из учебника по истории.
— Страшная смерть, — сказала мама и объяснила, что иногда люди причиняли другим зло, потому что те были не такие, как большинство.
— Но я ведь тоже другая, это все говорят, — возразила тогда Йола, а Ким засмеялась и успокоила ее, что давно прошли времена, когда дети приходили смотреть на сожжение ведьм, которое устраивалось на рыночной площади для развлечения народа. — Пусть ты красивее и умнее всех в классе, но из-за этого тебя никто пальцем не тронет.
«Ах нет, мама! Боюсь, ты меня обманула».
Йола чихнула, вытерла рукавом слизь, которая забила ей ноздри.
Начались цикличные приступы удушья.
Кашель. Чихание. Глотание. И снова сначала.
Чем плотнее становился дым, тем больше ускорялся цикл.
Йола вытягивалась, приподнималась, дергала за веревки, дрыгала ногами, все бесполезно. Она ничего не могла сделать, только ждать смерти. Точнее, обморока, который предшествует отравлению, потому что брандмайстер объяснил и это: лишь единицы погибли от самого огня. Большинство потеряли ориентацию и задохнулись от дыма.
Ориентация!
Йола пыталась держать глаза открытыми, чтобы видеть. Хоть что-нибудь! Она не знала, были ли это слезы, или дым стал уже таким непроницаемым, сплошным — она по-прежнему ничего не видела. Ни колыхающегося пламени близкого огня, ни искр, ни вспышек.
Она сдалась. Закрыла глаза. И в тот самый миг стало светло.
Неожиданный яркий свет, какого Йола с открытыми глазами не вынесла бы. Словно прямо перед лицом вспыхнула молния. Потом прозвучал взрыв. Один, затем другой. При третьем, который напомнил пушечный выстрел во время «Рыцарского турнира» в Шпандау, под Йолой задрожал пол. Казалось, столб стал резиновым и прогнулся под ее спиной. Йола открыла рот, чтобы закричать, втянула облако золы, почувствовала, как та заскрипела на зубах, когда губы сжались; потом она почувствовала, что парит, и все вокруг стало невесомым.
Йола больше ничего не слышала, не ощущала ни веревок, ни веса, ничего, кроме свежего холодного ветра в лицо. И когда наконец решилась открыть глаза, спустя долю секунды после последнего взрыва, увидела яркий блестящий свет, который словно надвигался на нее.
Через секунду у нее уже сломались две кости — легко и беззвучно, как сухие травинки.
Затем стало хуже.
Глава 24
КИМ
— Что случилось? — озадаченно спросил он.
Ким закрыла за собой входную дверь, сбросила пальто и туфли-лодочки с опухших ног. Все плавные быстрые движения напоминали отрепетированную хореографию. Ритуал возвращения домой, сопровождаемый облегченным вздохом: наконец-то можно оставить будни за запертой дверью. Только это была не ее квартира и тем более не ее домашний очаг.
Ким целеустремленно прошла в гостиную и опустилась на диван.
«Странно, — подумала она. — Эта кожаная штука такая удобная, а мы еще ни разу не занимались на ней сексом».
— У тебя есть сигарета? — спросила она мужчину, которого на занятиях с семейным психологом они окрестили Мистер Escape. Потому что для нее он олицетворял возможность побега. И потому что его настоящее имя было не важно. По крайней мере, так она наврала Максу и терапевту. На самом деле она выбрала это имя потому, что ее любовник приятно пах одноименным мужским парфюмом от Кельвина Кляйна; вот как сейчас, сразу после душа.
Он стоял в дверях — босиком, с влажными волосами, в одних джинсах, — и мрачно смотрел на нее.
— С каких пор ты снова куришь?
— С тех пор как Йола исчезла.
— Она пропала?
— Какое еще значение слова «исчезла» ты знаешь?
Он раздраженно моргнул.
— Когда?
— Вчера вечером.
— Она сбежала?
В его голосе слышалась надежда, потому что в случае исчезновения ребенка «побег» лучше любой альтернативы, но Ким пришлось развеять эту его надежду. Она коротко рассказала о событиях последних часов, включая хаотичную сцену в больнице.
— Твой муж? — растерянно спросил Мистер Escape, когда она закончила повествование.
— Да. Макс утверждает, что похитил ее.
Он перестал моргать и напряженно зажмурился, словно пытаясь решить какую-то особенно сложную арифметическую задачу. В принципе, его реакция не отличалась от реакции Ким, когда она сегодня утром прослушала сообщения голосовой почты. Правда, выглядел он значительно испуганнее, чем она в тот момент.
— Это что, шутка?
— Я похожа на клоуна?
— Нет. Но, честно говоря, ты не похожа и на мать, которая переживает за дочь!
«Приемную дочь», — мысленно поправила его Ким.
— Почему? Потому что я не упала к твоим ногам и не катаюсь, рыдая, по полу?
Он смотрел ей в глаза, выглядел ошеломленным. Либо из-за ее поведения, либо из-за исчезновения Йолы. Ким не могла сказать, что ужасало его больше.
— Кроме всего прочего, потому что ты подкрасила губы и нарумянилась, прежде чем прийти ко мне, и я просто не могу поверить, что ты хочешь того, о чем я думаю, — напустился он на нее.
Ким поднялась. Расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
— Ах так? И о чем же я думаю? — спросила она и не сомкнула губы после того, как задала вопрос; ритмично касалась языком верхних резцов изнутри, ожидая ответа.
Мистер Escape подошел ближе, запустил обе руки Ким в волосы и притянул ее голову к себе.
— Твою дочь похитили, а ты хочешь трахаться?
Она почувствовала его дыхание у себя на языке. Ее губы были в миллиметре от поцелуя. Он крепче схватил ее за волосы. На глазах у Ким появились слезы.
Она кивнула, и их губы соприкоснулись.
— Шлюха, — сказал он и оттолкнул ее от себя на диван.
Ким почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она поднялась, злая и возбужденная, но злоба однозначно преобладала.
— Ты идиот! — фыркнула она. — Думаешь, судьба Йолы мне безразлична?
Ким сделала шаг в его сторону и залепила звонкую пощечину. Он лишь покачал головой, не прикасаясь к красному пятну, которое тут же появилось на его щеке.
— Я боюсь за нее, — сказала Ким, ее голос и правда звучал сдавленно, но причиной было унижение, которое она только что перенесла. — Я ужасно боюсь за нее, — повторила она. — И хочу на пять минут забыть об этом страхе, всего лишь на пять минут, разве это так сложно понять?
— Честно говоря, да.
Он разглядывал ее застывшее лицо, и именно эта надменная манера, которая обычно так возбуждала, сейчас доводила Ким до белого каления.
— То есть я тебе надоела? — Она попыталась спровоцировать его. — Вчера ты не мог насытиться женщинами, а сегодня у тебя пропал аппетит?
Он сочувственно покачал головой.
— Ты ведешь себя как дешевка.
— В кровати тебе это никогда не мешало, — огрызнулась Ким.
В прихожей зазвонил ее сотовый.
Она прошла мимо него назад к входной двери и подняла свое пальто. Потребовалось какое-то время, пока она нашла телефон в одном из карманов.
— Да?
Энергичный голос на другом конце тоже не сулил приятного разговора.
— Это я, Тоффи. Ты немедленно должна приехать ко мне в бюро.
— Что случилось?
— Йола, — коротко сказал он. — Появился свежий след.
Глава 25
МАКС
Через полтора часа местность, по которой мы ехали, стала такой же унылой и безотрадной, как и мое настроение. Мы снова были в Берлине, хотя все вокруг скорее напоминало Ресифе, Манилу или Бангладеш.
— Где мы, черт возьми? — спросила Фрида, которая молчала всю поездку, за исключением одного-единственного слова, когда на Темпельхофер-Уфер мы проехали мимо автозаправки и Фрида сказала «резерв». Стрелка датчика бензина по-прежнему находилась в красной зоне, потому что Космо уверенно промчался дальше.
Большую часть бензина мы истратили в Бранденбурге в поисках автофургона, который потеряли из виду сразу же после красного светофора на первом перекрестке за клиникой. Еще полчаса блуждали по Бранденбургу, изъездили главные улицы и переулки, но серый автофургон с затонированными стеклами как будто сквозь сквозь землю провалился и не сел нам на хвост, когда Космо решил направиться в «надежное место» в Берлине.