— Значит, ты считаешь себя знатоком женщин? Тогда я кое-что тебе скажу, профессор Самонадеянность: я не боюсь за Йолу. Да, это правда. И у меня нет угрызений совести. Как мать, которая не хочет брать своего младенца на руки после рождения, я знаю, что это неправильно, но не могу ничего поделать со своей природой.
Говоря, она случайно плеснула водой на свой костюм.
— Я никогда не хотела ребенка, Тоффи. Это была идея Макса. У меня нет ни его инстинкта наседки, ни синдрома жертвенности. Это Макс настоял на том, чтобы взять Йолу на воспитание.
— Ты хотела оставаться независимой, — кивнул Тоффи.
— Снова неправильно. Я не хотела испытывать страх. Знаешь, что такое дети? Тревога. Тысячи, миллионы причин для тревоги. Что они задохнутся во сне, утонут в бассейне, попадут под колеса пьяного водителя или потеряются в метро. Я не хотела волноваться. Не хотела ждать в реанимации, пока выйдет врач и беспомощно пожмет плечами. Мчаться по вызову к озеру, на котором треснул лед. И никогда, никогда, никогда не хотела ждать звонка из полиции, нашли ли они наконец моего ребенка, который попал в руки какого-то извращенца. Ты это понимаешь?
Выражение лица Тоффи не изменилось.
— ТЫ ПОНИМАЕШЬ? — закричала Ким со слезами на глазах.
— Где ты была вчера вечером? — невозмутимо спросил он.
— Да пошел ты.
— Где?
Она встала.
— Ты хочешь услышать, что я трахалась с другим мужчиной? Ладно, я признаюсь в этом. У меня любовная связь. Но это не секрет, спроси нашего семейного психолога. И да, это причина, почему я отдалилась от Йолы за последние годы. Долгое время она была единственным, что связывало меня с неудачником.
— А сейчас еще и отсутствие брачного контракта, верно? Кто же захочет платить алименты, — прокаркал Тоффи с наигранным сожалением.
Ким брезгливо улыбнулась.
— Что-нибудь еще?
— Да.
Тоффи подошел к своему письменному столу и взял карандаш.
— Адрес и его имя.
— Чье?
— Твоего любовника, Ким. Извини, но в случае с такой искусной лгуньей, как ты, мне все же придется проверить алиби.
Глава 34
МАКС
— Кто вы? — спросил я пленницу.
Космо тоже забрался в кузов и закрыл за нами дверь. При тусклом освещении женщина напомнила мне Ким, только с темными волосами. Такая же стройная фигура, кожа почти без морщин, если не считать две ямочки на щеках. Даже этот спортивный костюм с шелковистым отливом мог бы висеть в шкафу моей жены. Сходство заканчивалось лишь на тяжелых рабочих ботинках.
— Пожалуйста, помогите мне! — сказала она. — Меня похитили.
— Кто?
Женщина покачала головой:
— Понятия не имею. Они просто проникли к нам в дом, оглушили меня и забрали с собой. Я очнулась только здесь.
— Они?
Она снова покачала головой.
— Он или они, один или несколько. Без понятия. Я ничего не помню.
Она сидела на откидной скамье, прислонившись спиной к стенке, и указала связанными руками мне на грудь.
— За вами стоит какой-то ящик. Там инструменты?
Я повернулся. Космо, который был ближе к оливково-зеленому металлическому ящику, о который я ударился, уже открыл его и присвистнул сквозь зубы.
— И что же у нас тут?
— О господи! — Глаза женщины расширились, когда она увидела пистолет, который мой брат достал из ящика.
— Они хотели меня убить, — прохрипела она.
— Возможно.
Я взял ее руки, проверил наручники. Запястья тонкие, но браслеты затянуты слишком туго, самостоятельно освободиться у нее не получится.
— Посмотри, нет ли там чего-то еще, кроме пистолета, чтобы открыть эти штуки, — попросил я Космо.
— Хорошая идея. — Женщина мне улыбнулась. Ее зубы блестели, как после профилактического осмотра у стоматолога.
— Как вас зовут? — спросил я, пока Космо рылся в ящике.
— Сандра, — ответила она, и вдруг ее глаза снова расширились, словно в голове мелькнула ужасная догадка.
Она взглянула на моего брата.
— Вы ведь не заодно с теми?
— Сандра, а дальше? — невозмутимо продолжил Космо.
Она сглотнула.
— Ошацки.
Мне показалось, что я ослышался.
— Как психолог Гаральд Ошацки?
По ощущениям, у меня по спине начал спускаться целый муравейник, и мне захотелось почесаться.
Женщина возбужденно закивала.
— Это мой отец, да. У вас в руке ключ?
Космо наклонился к ней и кивнул.
— Да. Нашел его в ящике-сюрпризе между ножом и другими инструментами. Какое совпадение, не правда ли?
— Что вы имеете в виду? — Раздраженный взгляд Сандры метнулся ко мне. — Что он имеет в виду?
— Он не доверяет вам, — ответил я и взглядом дал Космо понять, что разделяю его подозрение.
— Хочешь сказать, она слишком хорошо выглядит? — спросил его я.
Космо кивнул.
— Чистые волосы, слегка растрепанные, словно сама их взъерошила? Свежий макияж, никаких следов слез, потекшей туши или размазанной подводки…
Пленница возмущенно фыркнула.
— Послушайте, если я не плакса, то это еще не значит, что я лгу.
— А если мы выглядим как лохи, то это еще не значит, что мы такие, — оборвал ее Космо.
Она сделала глубокий вздох и посмотрела сначала на меня, потом на Космо.
— Сами подумайте, зачем мне самой себя связывать?
— Понятия не имею, — ответил ей я. — Но мы это выясним.
— Отличная идея, вызовите полицию.
— Нет.
— Нет? — Ее голос дрожал, как крылья колибри.
— Нет, — повторил я. — Если ты и правда дочь этого психиатра, то сейчас приведешь нас к нему.
Глава 35
ФРИДА
Ее машина уже почти час стояла на парковке «Макдоналдса», на пересечении Врангель- и Скалитцерштрассе, куда хватило остатков бензина, а Фрида все еще сидела, крепко вцепившись в руль, словно от этого зависела ее жизнь. Сначала от шока ее бросило в холод, сейчас на лбу выступили капельки пота.
Раньше, когда она читала детективы, ее всегда забавляло описание «оцепенел от страха». Теперь она знала, как это.
Чисто с логической точки зрения ей было понятно, что сейчас нужно делать: пойти в полицию, все рассказать, подать заявление, заблокировать сотовый (который тот мерзавец так ей и не вернул), сообщить работодателю, почему с доставкой пакетов сегодня ничего не получится, потом поехать домой, накрыться с головой одеялом и ждать следующего утра. Как-то так.
Последующие шаги были яснее ясного, Фрида не могла даже пошевелиться. Она находилась в шоковом остолбенении, еще одно понятие, над которым она раньше насмехалась и значение которого поняла сейчас. Даже во власти тех двух психопатов было почему-то не так плохо. Ни тахикардии, ни влажных ладоней, ни сухости во рту. Опасность, которая ей грозила, со всеми последствиями лишь постепенно доходила до Фриды. Сейчас, когда угроза миновала, сердце билось сильнее, а неприятный вкус во рту усилился.
«И я даже слышу голоса. Я схожу с ума, как мои похитители».
Это были даже не голоса, а скорее жужжание, шипение — похожий звук чуть не свел с ума однажды ночью. Ей казалось, что над ухом жужжит комар или шипит негерметичный вентиль на батарее. На самом же деле это оказалась неплотно закрученная крышка на бутылке с газированной водой, которая стояла на ночном столике и из которой едва слышно, но постоянно выходил газ. Шепот, который она слышала сейчас, тоже напоминал шипение плохо закрытого термоса.
Или музыку из наушников, только намного тише.
Она задержала дыхание, наклонила голову, и звук за спиной стал громче.
Фрида выпустила, хотя и нехотя, руль из рук и повернулась назад. Ее взгляд скользил по задним сиденьям, на момент остановился на муляже гранаты («Верно, она по-прежнему у меня в машине»), еще одна причина отправиться в полицию. Затем посмотрела вниз за пассажирское сиденье. И нашла.
Источник шипящих звуков был из серебристого пластика, размером не больше монеты в пять центов.
Конечно!
Это та штука, которая находилась в ухе у чокнутого Макса. Видимо, выпала, когда он вылезал из машины.
Серебряный микронаушник слегка вибрировал, когда Фрида нагнулась за ним. Боязливо, но с любопытством она поднесла устройство к уху. Вставлять его не хотела: отвращение ко всему, что использовал этот ненормальный Макс, было слишком велико, но она и так слышала голос, раздававшийся из маленького устройства.
— Алло? Папа? — говорила девочка. — Алло? Пожалуйста, помоги мне! Я больше не выдержу здесь.
Глава 36
МАКС
В печальном списке всех унылых гостиных, которые я видел за свою карьеру репортера, помещение, в котором мы сейчас стояли, уверенно занимало первое место.
Удивительно, что эта комната находилась в производящем впечатление уютного домике в Бисдорфе, в конце улицы, мощенной булыжным камнем, по которой лишь изредка проезжали машины. Фасад в пятнах давно нуждался в свежей побелке, черепица позеленела, а печная труба из клинкерного кирпича покосилась, но все это проходило в Берлине как «патина», и действительно, вместе с вьющимся над входной дверью виноградом обеспечивало меланхоличный шарм постройки тридцатых годов.
Однако такие понятия, как патина, уют и шарм, абсолютно не приходили в голову никому, кто оказывался внутри дома. Скорее боль, отчаяние и смерть.
Мы оставили женщину, которая выдавала себя за Сандру Ошацки, в припаркованном перед домом автофургоне, дополнительно перевязав ей руки кабельной стяжкой, на случай, если она и правда самостоятельно надела на себя наручники и спрятала где-то нужные инструменты, чтобы так же без посторонней помощи освободиться от них.
Сандра утверждала, что у нее нет ключа от дома отца, и это даже могло быть правдой, что, однако, не добавляло к ней доверия.
Тем не менее она показала нам дорогу к дому, и, открыв немного подгнившую дверь террасы, ведущую в сад, мы очутились в гостиной Гаральда Ошацки.
Мне казалось, что внутри у меня все заледенело. При взгляде на профессора по коже побежал мороз.