Она зашла в медсестринскую. Удача продолжала ей улыбаться: там никого не было.
Аманда открыла шкафчик и достала из термосумки для ланча пустую бутылочку из-под жидкости для полоскания рта. Осторожно перелила шестьдесят миллиграммов, пытаясь успокоить дрожащие руки. И вернула бутылочку на место, к скальпелю, который она завернула в медицинское полотенце ранее в тот день.
Волна радости охватила ее, прогоняя прочь тревогу, когда она представила, как напишет Кассандре и Джейн: «Я все сделала!»
У каждой из семи участниц их группы были особые навыки, но только Аманда могла выполнить это задание. Жидкий морфий притуплял боль и обычно вызывал сильную сонливость. Украденная доза будет использоваться именно в этих целях.
Ее рука, с почти полным пузырьком морфия, двинулась к карману униформы.
– Эй, опять проголодалась?
Аманда чуть не уронила пузырек. Она крепко зажала его в руке и, поворачиваясь, спрятала за спиной.
– Джина! Ты меня напугала.
Она смотрела на нее как-то странно?
Аманда попыталась улыбнуться.
– Решила перекусить.
– Я тоже.
Джина направилась к своему шкафчику и достала зерновой батончик. Развернула его и тяжело опустилась на скамейку в центре между рядами шкафчиков.
– Видела парня, который почти оттяпал себе палец, когда нарезал бейгл? – Джина покачала головой и откусила кусок батончика.
– Еще один? Они обычно поступают по воскресеньям. – Аманда снова повернулась и опустила руку в карман, надеясь, что Джина ничего не заметит. – Увидимся.
Аманда направилась к двери.
Теперь Джина точно смотрела на нее с недоумением.
– А как же еда?
Аманда почувствовала, как у нее пылают щеки. Она пожала плечами. Попыталась придумать быструю шутку, но в голову ничего не приходило.
– Не такая уж я и голодная, – наконец ответила она.
И поспешила прочь, пока Джина не успела сказать что-нибудь еще.
Глава 26Кассандра & Джейн
Сегодня у сестер Мур должен был быть триумф. На Манхэттене состоялась премьера фильма с участием одного из их клиентов, актера Дина Бреммера, которого сравнивают с молодым Дензелом Вашингтоном.
Но вместо того, чтобы потягивать шампанское в своем офисе, пока им делают макияж, сестры проводят последние часы перед премьерой за обсуждением стратегии.
Дафна звонила уже дважды за день и говорила срывающимся голосом, что офицер полиции во внедорожнике следит за ее магазином. Но когда Валери, бросив подтверждать приглашения на премьеру, примчалась в Вест-Виллидж, полицейский уже уехал. Сестры согласились, что тревога, вероятно, была ложной. Офицер мог делать там что угодно, в том числе просто отдыхать.
Но аппетита нет ни у Кассандры, ни у Джейн.
– Я не пойду на премьеру, буду у телефона, – говорит Джейн.
Кассандра соглашается, что одна из них должна быть на связи в любое время; слишком тревожная сейчас обстановка.
После ухода Кассандры – ей пришлось собрать волосы в высокий хвост, так как она была вынуждена отменить парикмахера, а заранее подготовленные черные туфли на каблуках она забыла возле дивана – Джейн садится за свой рабочий стол из стекла и хрома и пытается разобрать накопившиеся бумаги.
Но сосредоточиться невозможно. Каждый раз, когда ее телефон вибрирует из-за сообщения или электронного письма, она вздрагивает.
Тишину разрезает резкий звук: звонит офисный телефон, хотя рабочие часы уже закончились. Джейн проверяет определитель: Городской Госпиталь.
Бывшее место работы Аманды.
Джейн надевает гарнитуру и сразу отвечает на звонок.
Это Джина, начальница Аманды из отделения экстренной помощи. Когда Джина объясняет, что мать Аманды дала ей номер пиар-фирмы, плечи Джейн расслабляются.
– На этой неделе мы наконец разобрали шкафчик Аманды, – говорит Джина. – Ее мама перезвонила только через несколько дней. И спросила, можете ли вы с сестрой забрать вещи Аманды. Там не много – кое-какая одежда, зонтик, предметы гигиены.
– Конечно. – Джейн прекрасно представляет, как прошел разговор. Мать Аманды с большим энтузиазмом переложила на сестер ответственность за все, начиная с уборки в квартире Аманды и заканчивая организацией и оплатой поминок.
А сестры более чем готовы взять ответственность за все, связанное с Амандой.
– Я могу заскочить сегодня, – предлагает Джейн.
– Ой, я уже собираюсь уходить. Может, завтра?
– Конечно.
Джина была одной из немногих вне их компании, кому иногда писала Аманда – переправляла смешные картинки про медсестер или согласовывала детали подарка их коллеге на рождение ребенка. Джина не смогла прийти на поминки, потому что у нее было дежурство.
Сейчас представилась неплохая возможность.
– До сих пор не могу поверить, что ее нет, – говорит Джейн.
– Да, я тоже.
– У меня ощущение, что я должна была обратить на что-то внимание, но не заметила в ней никаких перемен. А вы?
Джина колеблется, и Джейн слышит на заднем плане звуки больницы: объявления по громкоговорителю, отдаленный вой сирен, голоса.
– Она казалась немного… Не сказать чтобы отрешенной, но лучшего слова я подобрать не могу. Я начала замечать это за пару недель до ее смерти.
– Хмм…
Джейн берет желтый блокнот и ручку. Она не может печатать на компьютерной клавиатуре, потому что Джина может услышать стук клавиш.
– А потом, прямо перед смертью, она начала вести себя совсем странно. Допустила несколько ошибок, что было совсем на нее не похоже. А во время нашей последней совместной смены она убежала, не дождавшись конца. Больше я ее не видела.
Джейн напрягается.
– Интересно, что же произошло.
– Представить не могу. Это все было так на нее непохоже, – вздыхает Джина.
Джейн тоже.
– Такая ужасная потеря. Она была прекрасной медсестрой. В нашей профессии часто происходит выгорание, и многие отгораживаются от пациентов барьером, чтобы их возможная гибель не разбила им сердце. Но Аманда была не такой.
– Знаю. Она искренне переживала, особенно за тех, кому в жизни не повезло.
Джейн кладет ручку и встает. Ее стакан с водой опустел, и она направляется к кулеру на входе, чтобы его наполнить.
– Буквально недавно приходила девушка с цветами, хотела поблагодарить Аманду за спасение своей жизни.
– Как мило. – Джейн нажимает на рычаг для воды. Скоро она закончит дела – работа все равно не клеится – и откроет дома бутылку вина, а потом свяжется с Дафной.
– Да, ее очень глубоко затронула смерть Аманды.
Джейн замирает. И отпускает рычаг, хотя стакан полон только наполовину. Она быстро возвращается за стол, стараясь говорить спокойно:
– Правда?
– Как бы там ни было, мне пора…
– Простите, – перебивает Джейн, снова взявшись за ручку. – Та девушка с цветами – она была высокая, с каштановыми волосами и в очках в черепаховой оправе?
Джейн чувствует удивление Джины даже через трубку.
– Откуда вы знаете?
Джейн сжимает ручку. Шэй, – записывает она, и так сильно подчеркивает имя, что ручка разрывает страницу.
– Долгая история, и потом я вам все объясню, но сейчас не могли бы вы быстро рассказать, что еще она сделала?
Джейн ждет ответа с замиранием сердца.
– На самом деле, ничего особенного, – озадаченно говорит Джина. – Спросила адрес матери Аманды, чтобы отправить открытку с соболезнованиями.
Джейн закрывает глаза.
– И вы ей его сказали?
– Нет, я сказала, что дать его не могу, но с радостью перешлю письмо.
Джейн уже сжимает пальто и сумку.
– Не хочу вас пугать, но эта девушка очень странно себя ведет, – выпаливает Джейн. Она пришла к Аманде на поминки и наврала о своем с ней знакомстве. Я не верю, что она была ее пациенткой. Не знаю, что она собиралась писать матери Аманды, но точно не соболезнования.
– Ого, серьезно? Я не знала. Она вела себя так убедительно.
– Ее зовут Шэй Миллер. Если она появится снова, пожалуйста, сразу позвоните мне, ладно?
– Ш-Э-Й? Она назвалась иначе, кажется, каким-то именем на М. Подождите, я подойду к компьютеру и кое-что проверю.
На некоторое время воцаряется молчание. Потом Джина говорит:
– У нас никогда не было пациентки по имени Шэй Миллер. Я проверила базу.
– Сейчас я позвоню матери Аманды. Она не должна открывать эту открытку.
– Погодите, – останавливает ее Джина. – Теперь я вспомнила, что она ее так и не принесла.
– Сюда идет репортер из «Е! Интертеймент», – сообщает Кассандра Дину Бреммеру, двадцатидвухлетнему актеру, стоящему рядом с ней. – Он задаст тебе два вопроса. Во-первых, каково было работать с Мэттью Макконахи. Во-вторых, чем тебе понравился твой персонаж. Сам знаешь, что отвечать; у тебя это спрашивали уже раз десять.
Дин кивает.
– Когда-нибудь станет легче?
– Определенно, – с улыбкой отвечает Кассандра.
Яркий свет камеры приближается к Дину, когда Кассандра чувствует, как кто-то сжал ее локоть.
Джейн склоняется к ней поближе. Посторонний наблюдатель может подумать, что она шепчет сестре что-то о том, как ей понравился фильм.
– Я только что говорила с сотрудницей Аманды, Джиной, а потом позвонила маме Аманды, – шепчет Джейн.
Кассандра улыбается, будто она в восторге от услышанного.
– Каково было работать с Мэттью? – спрашивает у Дина журналист.
– Ой, просто кошмар! – признается Дин, сверкая обаятельной улыбкой.
Кассандра кивает Дину, и Джейн снова шепчет ей на ухо.
– Несколько дней назад Шэй приехала в больницу и представилась бывшей пациенткой Аманды. Она пыталась узнать адрес матери Аманды.
Кассандра едва заметно напрягается.
Корреспондент задает второй, заранее одобренный Кассандрой вопрос:
– Чем вас привлек этот неоднозначный, порой раздражающий персонаж?
– Просто я понял, в чем его правда, – честно отвечает Дин.
Джейн продолжает:
– Джина адрес не дала, и я набрала номер матери Аманды, пока ехала сюда. Шэй с ней не связывалась. Но сказала, что сегодня, проснувшись после дневного сна, она нашла на веранде букет цветов.