Она сделала глубокий вдох и открыла дверь душевой.
Бретт смотрел в водосток.
Вернее, на застрявшую там прядь ярко-рыжих волос.
Бет инстинктивно поднесла руку к голове. Ее волосы поредели, и кое-где появились залысины, но часть их еще оставалась на месте.
– Ой, привет, – наконец сказал Бретт. Он посмотрел ей в глаза, потом отвел взгляд. – Я уже выхожу, так что душ полностью в твоем распоряжении.
Она знала, что ему больно смотреть на ее борьбу. В последнее время он прикасался к ней так осторожно, словно боялся, что она может сломаться. Он наливал в термос овощной суп-пюре ей на обед – это было одним из немногих блюд, что она могла есть – и даже начал спать на диване, чтобы она могла лучше отдохнуть.
Но сегодня она не хотела, чтобы он видел в ней инвалида или пациента. Она хотела, чтобы он увидел в ней женщину.
Она не знала, как это сказать; это у него был талант к словам, не у нее. Поэтому она просто сделала шаг в сторону, чтобы выпустить его из душа.
Когда она наносила на кудри кондиционер, в руке осталась прядь волос. Бет судорожно вздохнула. «Отрастет, – сказала она себе. – Это временно».
Она выключила воду и завернулась в толстый халат – теперь она постоянно мерзла, – а потом с помощью салфеток собрала все волосы из слива и выбросила в мусорку.
На следующий день Бет встретилась с несколькими клиентами – женщиной, которую поймали на предложении сексуальных услуг полицейскому под прикрытием; девятнадцатилетней девушкой, обвиненной в преступлении средней тяжести. Потягивая в обеденный перерыв суп, она записалась на консультацию по подбору парика. «Можно удивить Бретта, перевоплотившись в блондинку», – подумала она.
Но он удивил ее первым.
Два дня спустя она вернулась домой с работы и крикнула:
– Бретт?
Ответа не было. В колонках не играл его любимый Вагнер, и по дому не витал аромат жареного батата или свежего хлеба.
В спальне опустел его обычно захламленный письменный стол – исчезли даже антикварные золотые часы.
На комоде лежала записка.
Дорогая Бет,
Мне очень жаль. Я не могу. Не могу быть тем, кто тебе нужен. Ты заслуживаешь лучшего. Всегда буду любить тебя.
Бретт
Она раз пять перечитала слова, но смысл до нее так и не доходил.
Она не пролила ни слезинки, когда родители выступили против нее – из-за брака вне католической веры, ее либеральных настроений, собственного мнения. Ее не сломило сообщение онколога о раке груди второй степени.
Но когда она увидела эти слова на обрывке бумаги, в котором узнала страницу из блокнота в кожаном переплете, подаренного Бретту для записи стихов, ее тело затряслось, и она зарыдала.
Через несколько недель, когда Бет с трудом тащила через вестибюль два бумажных пакета с продуктами – теперь ее желудок воспринимал только имбирный эль, хлеб и ванильный пудинг, – тяжелые бутылки с газировкой порвали один из них.
Одна бутылка покатилась по плиточному полу, а затем резко остановилась под кроссовком незнакомки в черном спортивном костюме, примерно ровесницы Бет.
– Я могу помочь? – предложила она и принялась собирать продукты.
– Спасибо огромное, – сказала Бет, глядя на порванный пакет. Чтобы дотащить все самой, понадобится два подхода, а она смертельно устала. – Я живу в 3F.
– Без проблем, соседка.
Девушка выпрямилась, посмотрела прямо на Бет, и у той возникло ощущение, что новая знакомая видит ее насквозь: сквозь одежду, свободно висящую на теле, и сквозь шарф, покрывающий теперь уже лысую голову, – и заглядывает прямо в душу, замечая все – рак, предательство, одиночество.
– Приятно познакомиться. Я Валери. Переехала сюда из Лос-Анджелеса несколько месяцев назад.
Глава 29Шэй
По статистике, примерно каждую третью травму люди получают, находясь дома, и одна из самых опасных зон – кухня. Две самые распространенные кухонные травмы – ожоги и порезы. Если рана продолжает кровоточить после того, как на нее было оказано прямое давление в течение пяти-десяти минут, возможно, вам придется накладывать швы.
Нож вонзается в мою кожу так быстро, что кровь начинает идти раньше, чем я чувствую боль.
Меня охватывает дрожь, и я хватаю бумажное полотенце и оборачиваю вокруг пальца.
Порез не слишком серьезный. Я просто нарезала небольшим ножом красный перец в салат. Но теперь мне нужен антисептик и пластырь.
Прохожу через гостевую спальню в ванную, но шкафчик над раковиной пуст. Я привезла с собой обезболивающее, тампоны, шампунь и, как мне казалось, все остальное, что могло понадобиться, но забыла средства первой помощи.
Красное пятно уже расплывается по бумажному полотенцу, хотя я использовала два слоя. Если зажимать порез и дальше, кровотечение остановится. И я обойдусь без пластыря.
Но я резала еду на доске, которую нашла возле раковины. А когда-то я читала ужасную статистику, которую запомнила на всю жизнь: на разделочных досках может быть на двести процентов больше бактерий, чем на сиденье унитаза.
Можно было бы сбегать в аптеку и купить антибактериальную мазь. Но я только что закинула макароны в кипящую воду. И я даже не знаю, где здесь ближайшая аптека.
Есть еще другой вариант.
Возвращаюсь в гостиную и смотрю на закрытую дверь хозяйской спальни. Там должна быть ванная, потому что мою Кассандра называла гостевой.
Сестры Мур не говорили, что мне нельзя туда ходить. Если я возьму тюбик антисептика и пластырь, ничего плохого не случится.
Но я почему-то сомневаюсь.
Проходя по гостиной, я обращаю внимание на полную тишину. Стены здесь покрыты толстым слоем штукатурки, на полах – пушистые ковры. Эта квартира так отличается от нашей с Шоном, где шум из соседних квартир и с улицы слышится так часто, что я его уже практически не замечаю.
Берусь за ручку двери хозяйской спальни, с любопытством думая о том, как выглядит комната. И вдруг понимаю, что Кассандра и Джейн не сказали, как зовут хозяйку квартиры. Конечно, эта информация мне ни к чему, но немного странно пить из кружек и спать на белье незнакомого человека без этой, пусть и простой, формальности.
Зажав прохладную металлическую ручку, я стою, раздираемая сомнениями. Я зайду буквально на две минуты, говорю я себе. И оставлю все точно как было. Никто не узнает.
Из кухни раздается резкий звук. Я вздрагиваю и поворачиваюсь.
Это мой телефон вибрирует на гранитной столешнице. Подбегаю и вижу на экране надпись: «Джейн Мур».
Начинаю улыбаться, даже не успев ответить.
– Шэй! – раздается ее приятный голос. – Я так рада, что тебя поймала! Чем занимаешься?
– Готовлю обед, – говорю я и еще крепче оборачиваю палец бумажным полотенцем. – А как ты?
– Все отлично. Но мы с Кассандрой тут думали о тебе и как ты больше не можешь ездить на метро. И нам пришло в голову, что рядом с квартирой нет автобусной остановки.
Поверить не могу, что Кассандра и Джейн тратили время на раздумья над моей ситуацией.
Но они правы: мой путь на работу сегодня был крайне извилист. Всего лишь в одном квартале от квартиры есть станция метро, и если бы я воспользовалась ею, то добираться было бы гораздо проще.
– Ой, ерунда, – уверяю я и хихикаю.
Зажимаю трубку между ухом и плечом, чтобы освободить руки. Разворачиваю бумажное полотенце, включаю кран и подставляю палец под ледяную воду.
– У нас идея, – мягко и сердечно говорит Джейн, словно делится со мной секретом. – Надеюсь, мы не покажемся тебе слишком навязчивыми. Но у нас есть подруга. Она тебе понравится, она великолепна. В общем, она помогла нам преодолеть кое-какие личные проблемы, с которыми мы не могли справиться много лет, и несколько наших друзей тоже обращались к ней со своими трудностями. Уверена, она сможет помочь и тебе.
Я уже пробовала психотерапию – вспоминаю резинку Паулы, – и это не помогло. Не уверена, что встреча с их подругой окажется эффективнее.
Но неожиданно для себя самой я отвечаю:
– Было бы здорово.
«Кассандра и Джейн уже так сильно изменили мою жизнь за такое короткое время, – думаю я, оглядывая уютную, прелестную квартиру. – Возможно, они смогут помочь мне справиться и со страхом метро».
– Ты свободна завтра с утра? Уверена, она найдет время.
Муры не тратят времени зря. Я упомянула о проблемах с жильем, и они нашли мне временную квартиру. А теперь разбираются с моей фобией.
И завтра у меня нет подработки – я совершенно свободна.
Я планировала провести день в поисках квартиры, потому что жизнь здесь – с возможностью валяться на диване и петь в душе – показала, насколько некомфортно я чувствую себя в постоянном присутствии Джоди и Шона. Но думаю, провести время в компании подруги Кассандры и Джейн почти так же приятно, как провести время с ними.
– Конечно, я смогу. С удовольствием с ней встречусь. Как ее зовут?
– Хм? А, Анна. Как тебе квартира? Нашла все, что нужно?
Из пальца перестала идти кровь. Он даже не болит.
На раковине лежит антибактериальное мыло. Я могу просто вымыть им руки и обернуть палец чистым бумажным полотенцем. А завтра куплю пластырь.
– Квартира прекрасная. Здесь все есть. Сейчас приготовлю пасту и завалюсь на диван смотреть кино.
– Я тоже, – смеется Джейн.
Мы болтаем еще немного, а потом Джейн обещает дать своей подруге Анне мой номер, чтобы мы смогли договориться о завтрашней встрече.
Немного позже, сполоснув после еды тарелку и убрав ее в посудомойку, я иду мимо хозяйской спальни к себе в комнату за зарядкой для телефона.
И резко останавливаюсь возле закрытой двери.
Маленькая капля моей крови виднеется на деревянном полу прямо у порога.
Спешу обратно на кухню, возвращаюсь с мокрым полотенцем, опускаюсь на колени и принимаюсь тереть. Пятно быстро исчезает.