Когда я заканчиваю, у меня не две стопки. А три.
На толстом конверте из плотной бумаги, который лежал в глубине, нет имени. Также нет ни адреса, ни штампа, ни марки. На нем абсолютно ничего не написано.
Он явно пролежал в ящике какое-то время, потому что почтальон доставлял все новую почту, и этот конверт оказывался все глубже и глубже.
Но как конверт без адреса вообще мог оказаться в ящике? По словам домохозяина, ключ был только у Аманды, у почтальона и у него – с последнего он и сделал дубликат для меня.
Значит, конверт положил кто-то из них. Почтальона можно исключить, поскольку никакой почтовой информации нет.
Возможно, его оставил для меня домохозяин, забыв подписать имя. Он не самый ответственный человек; ему понадобилась неделя, чтобы отдать мне ключ.
Но, вероятнее всего, конверт оставила Аманда.
Зачем Аманде хранить что-то в собственном почтовом ящике?
Беру конверт в руки. Мягкий и увесистый. Он не запечатан. Только зафиксирован маленьким металлическим зажимом.
Будет так легко быстро заглянуть внутрь и снова закрыть его. Может, кто-то из соседей, например, Мэри из квартиры напротив, дал его почтальону, пока тот заполнял ящик. Может, он для меня.
Есть лишь один способ узнать. Снимаю зажим и открываю конверт.
Внутри лежит пластиковый пакет с застежкой-змейкой. В него, похоже, впихнуто простое синее полотенце, беспорядочно свернутое.
Какая-то бессмыслица. Возможно, что-то завернуто в полотенце.
Открываю пакет и кончиками пальцев вытаскиваю полотенце. Берусь за край, чтобы размотать его, когда за окном раздается выстрел.
Испуганно подпрыгиваю.
Прислуживаюсь, дожидаясь нового звука – крика или еще одного выстрела. Потом слышу гул мотора, и понимаю, что это был всего лишь выхлоп машины.
Делаю глубокий вдох, выпрямляюсь. Давно следовало привыкнуть к звукам города.
Я тяну за край, но полотенце по-прежнему сложено вдвое. Теперь сверток не квадратный, а прямоугольный. Внизу виднеется маленькое ржавое пятнышко.
У меня волосы встают дыбом. Инстинкты подсказывают, что лучше убрать полотенце обратно в пакет и выбросить прочь. Я не хочу знать, что внутри.
Но не могу удержаться, вновь протягиваю руку и хватаюсь за самый кончик полотенца.
Откидываю его и вздрагиваю.
Я не могу отвести взгляд от ржавого пятна на полотенце и маленького скальпеля – такими пользуются на операциях врачи, – лежащего в центре. На скальпеле тоже пятна, кирпичного цвета.
Они похожи на засохшую кровь.
Глава 45Аманда
– Привет, Джеймс, – сказала Аманда. – Приятно познакомиться.
Бармен принес их виски с содовой, и Аманда сделала маленький глоток. Он обжег горло – она пила редко, а когда пила, обычно ограничивалась одним пивом, – но девушка подавила гримасу.
– Я тебя здесь раньше не видел. – Джеймс положил руку на бокал. Зрелище его сжавшихся пальцев приковало ее взгляд; пришлось отвести глаза.
– Я бывала здесь пару раз, – солгала она. – Но тебя, видимо, не было, а то я бы заметила.
Сестры сказали ей, что Джеймс приходит в бар «Твист» по четвергам: появляется обычно около шести, уже к семи он навеселе, и, по-видимому, у него нет особых предпочтений.
– Придется импровизировать, – проинструктировала ее Кассандра. – Играй на его эго.
Джеймс встал.
– Садись на мое место.
Она улыбнулась и проскользнула на деревянный стул, еще хранящий тепло его тела. На нем была белая рубашка с закатанными рукавами; синий пиджак висел на спинке стула. Он положил на пиджак руку и словно приобнял ее. Заведение было переполнено, но такое сближение казалось лишним. Она подавила дрожь.
Пока все шло нормально.
Взгляд Аманды скакал по залу, пока она нервно теребила сережку. Какой-то посетитель наклонился вперед и помахал кредиткой, пытаясь привлечь внимание бармена.
У Аманды екнуло сердце, когда она поняла, что он загородил от нее Бет.
Джеймс снова поднял бокал и осушил его, а потом потянулся к одному из заказанных Амандой.
– Ммм. Ты так приятно пахнешь.
Он был так близко, что она могла видеть лопнувшие капилляры у него на носу. У ее мамы тоже такие были – последствие тяжелого пьянства.
Мужчина с кредиткой опустился на место. Стул Бет оказался пуст.
Аманда напряглась. Она не ожидала, что все произойдет так быстро. Положив сумочку себе на колени, она сказала:
– Ну, расскажи, чем ты занимаешься.
Она не сводила взгляда с Джеймса, и в то же время ее рука проскользнула в сумочку, пытаясь нащупать маленькую бутылочку из-под жидкости для полоскания рта.
Она уже так хорошо знала прошлое Джеймса, что могла написать его биографию: развелся несколько лет назад, дочь учится в младших классах, рос в состоятельной семье в маленьком городке на севере штата Нью-Йорк, промотал большую часть наследства, проводит рабочие дни недели в городе, пытаясь организовать новый бизнес по продаже спортивного снаряжения.
Часть информации выяснилась в процессе слежки. Остальное – когда Стейси удалось ненадолго заполучить его телефон и установить шпионскую программу.
– Ну, стараюсь быть активным, – ответил Джеймс.
Аманда кивнула, воодушевляя его продолжать, и стала дальше пытаться нащупать бутылочку.
Потом увидела, как промелькнула копна кудрявых рыжих волос.
Слишком рано! – захотелось крикнуть ей. – Я не готова!
Но Бет уже положила руку Джеймсу на плечо.
– Даг! – услышав это, он повернулся к ней. – Так и подумала, это ты!
Аманда наконец нащупала бутылочку и попыталась открыть ее, не вытаскивая из-под барной стойки.
Пальцы дрожали и не слушались; колпачок отказывался крутиться.
– Прости, но я не Даг. Ты обозналась.
Бет рассмеялась.
– Я уверена, это ты! Помнишь тот съезд в Далласе пару лет назад?
Аманде наконец удалось снять колпачок. Ей требовалось больше времени. Но Джеймс уже начал отворачиваться от Бет.
Сердце ушло в пятки. Она держит в левой руке открытую бутылочку из-под жидкости для полоскания рта. Если Джеймс опустит взгляд, он все увидит.
Ее охватила паника.
– Может, я перепутала имя. Погоди, у меня есть наша фотография с того ужина!
Бет достала телефон, снова приковав к себе внимание Джеймса.
Это не было частью сценария; Бет импровизировала.
Аманда взяла свободной рукой свой напиток, поморщившись, когда кубики льда стукнулись друг о друга, и опустила его под стойку.
Не наблюдал ли за ними бармен? Бет говорила громко – это было единственным проявлением ее волнения.
Наступил ключевой момент. У Аманды не было права на колебания и ошибку; все нужно было сделать идеально. Он перелила шестьдесят миллиграммов жидкого морфия прямо себе в виски, не пролив ни капли ценного препарата на пол.
Потом она убрала пустую бутылочку обратно в сумку. Но это был еще не конец.
– Погоди, погоди, она где-то здесь, – сказала Бет.
– Ты обозналась, – просто повторил Джеймс и отвернулся.
Бет испуганно посмотрела на Аманду.
Аманда по-прежнему держала напиток с морфием, но ей не хватило времени перемешать его палочкой или поменять напитки.
Ей нужно было еще десять секунд.
Бет постучала Джеймсу по плечу.
Он лишь поднял бровь.
– Честное слово, меня правда зовут не Даг.
Бет растворилась в толпе. И вернулась на свое место за стойкой.
Аманда осталась сама по себе.
Джеймс потянулся к напитку – не к тому напитку.
Можно, задев его руку, попытаться пролить его виски и предложить ему свой или…
Спокойный, авторитетный голос Кассандры прозвучал у нее в голове: Играй на его эго.
Аманда протянула руку и похлопала Джеймса по плечу.
– Наверное, такое происходит с тобой постоянно. Та роскошная блондинка, – Аманда махнула подбородком ему за спину, – посматривает на тебя с тех пор, как я пришла.
Джеймс повернулся. Она быстро перемешала свой напиток, поставила на стойку и подвинула поближе к нему. Два бокала выглядели совершенно одинаково – но, если бы она забыла стереть блеск для губ, на кромке ее бокала остался бы ясно различимый полумесяц.
Аманда взяла его виски, крепко сжала холодный бокал, поднесла к губам и притворилась, что пьет.
– Ты единственная, на кого я хочу смотреть, – сказал Джеймс, повернувшись обратно. – В твоем образе сексуальной библиотекарши ты неотразима.
Напиток перед ним еще слегка вращался. Но он, похоже, этого не заметил.
Он стукнул бокалом о ее бокал.
– До дна!
И сделал большой глоток.
Двадцать минут спустя он поставил на стойку пустой бокал.
– Повторим?
Препарат начал действовать: его речь стала слегка невнятной. Или дело просто было в алкоголе?
Аманда наклонилась к нему и прошептала на ухо:
– Ты не против переместиться в более тихое место?
Он махнул в воздухе указательным пальцем, бармен кивнул и принес счет за напитки, которые Джеймс выпил до прихода Аманды.
Джеймс расплатился кредитной картой и покосился на чек, а потом вытащил из нагрудного кармана ручку, при этом часто моргая. Аманда знала, что у него начинают тяжелеть конечности. А речь вот-вот станет почти неразборчивой. Совсем скоро он уже не сможет ходить.
Нужно было уводить его, да поскорее.
Она встала, как только он подписал чек. Потом услышала тихий, едва различимый звон. Ее рука инстинктивно дернулась к уху. Серьги не было.
Аманда решила, что искать ее времени нет. Это была обычная золотая серьга-обруч; такие есть почти у каждой обитательницы Нью-Йорка. Скорее всего, под утро ее сметут вместе с мятыми салфетками, коктейльными палочками и крошками еды и выбросят в мусорное ведро.
Слегка пошатываясь, Джеймс вышел на улицу, чуть не врезавшись в мужчину, говорившего по телефону.
– Я захмелела, – захихикала Аманда, повиснув у него на руке.
– Возьмем такси? – едва связно предложил он.