Черт, можно они побудут у тебя? Они мне пока не нужны».
«Конечно», – отвечаю я.
Начинаю перекладывать содержимое старой сумки в новую. Воспользуюсь советом и буду носить ее каждый день. Провожу пальцами по мягкой коже и вдыхаю насыщенный аромат, а потом кладу ее на свой маленький столик. Она такая яркая и элегантная, словно сестры оставили мне частичку себя.
Я почти уверена, что видела такую же в бутике у Дафны. Было бы логично, что она ее им продала, если учесть ее дружбу с сестрами Мур. Интересно, рассказала ли им Дафна о моем визите. Я не планирую возвращаться в ее магазин, но, возможно, мы еще увидимся, если Кассандра и Джейн как-нибудь пригласят меня на встречу с их компанией.
Поднимаю забытый Джейн пакет и кладу его на полку книжного шкафа, к накопленным мною за годы книгам и безделушкам – например, там стоит идеальная раковина, найденная мною на пляже с бывшим парнем, и старый глобус, купленный на гаражной распродаже еще в начальной школе.
Потом я убираю в посудомоечную машину стаканы – Кассандра сделала лишь один глоток чая после тоста – и мою кувшин. Вытираю руки об полотенце, висящее на ручке плиты.
Я думала показать сегодня сестрам конверт с синим полотенцем и скальпелем. Но они так быстро убежали, что для этого не представилось возможности. Может, оно и к лучшему. Я и без того привнесла в их жизни слишком много странных ассоциаций, связанных с Амандой.
Можно просто выбросить конверт в мусорное ведро и забыть о нем. Мне не нужен в квартире этот грязный, тревожащий сверток.
Направляюсь в ванную за конвертом, но потом замираю. И разворачиваюсь.
Аманда сохранила его по какой-то причине. И что-то подсказывает мне, что я тоже должна его оставить.
В тот вечер я сижу на диване и в очередной раз пересматриваю «Игру Престолов», когда у меня звонит телефон.
Номер кажется знакомым – он с местным кодом 212, – но мне не удается сразу распознать его.
– Шэй?
Пульс учащается. Я знаю этот голос.
– Это детектив Уильямс из Семнадцатого участка.
– Здравствуйте.
Мой голос звучит приглушенно, и я прочищаю горло. С ужасом думаю: вдруг она звонит, потому что знает, что я украла кулон?
Кража почтовых отправлений карается тюремным заключением до 5 лет и штрафом в размере до 250.000 долларов.
– Просто подумала о вас. Хотела узнать, как дела.
– Ой, все хорошо, – мямлю я.
– Рада слышать. Когда мы говорили в последний раз, вы были в состоянии сильного шока.
Это ведь не может быть просто дружеским звонком?
Между нами повисает молчание. Ладони потеют; я вскакиваю с места и принимаюсь ходить по комнате.
– Мне намного лучше, – бормочу я.
Снова пауза.
– Мне позвонили из Городского Госпиталя.
Я зажмуриваюсь.
– Женщина, очень похожая на вас, приходила туда и спрашивала о матери Аманды. – Голос детектива Уильямс спокоен и тверд, словно она сообщает мне прогноз погоды. – Вы что-нибудь об этом знаете?
Как в больнице могли узнать, кто я такая? Мысли прыгают в голове, и мне сложно сосредоточиться. Я должна сказать детективу Уильямс правду. Или хотя бы ее часть.
– Это была я. Просто хотела отправить матери Аманды письмо с соболезнованиями.
Детектив Уильямс вздыхает. Я представляю, как она сидит за своим аккуратным столом, в одном из рабочих костюмов, и морщит лоб.
– Вы правда думаете, что матери Аманды нужно письмо от женщины, которая видела гибель ее дочери?
Я сглатываю. Если детектив больше ничего не знает, она не сможет меня арестовать.
– Потом я это обдумала. И, хм, решила ничего не отправлять.
Я слышу, как детектив Уильямс снова вздыхает. Сложно сказать, поверила она или нет.
– Вы ведь больше не общаетесь с друзьями Аманды?
Я не могу больше лгать.
– Виделась с ними несколько раз. Они очень хо– рошие.
– Шэй, говорю вам, забудьте об этом. Понятно?
– Да, – шепчу я.
– Надеюсь, нам не придется разговаривать снова.
Она кладет трубку.
Чувствую огромное облегчение. Детектив Уильямс не знает, что я ездила к миссис Эвингер домой. И что я украла посылку с ее крыльца, пока она спала на расстоянии вытянутой руки от меня.
Потом вспоминаю про букет. Если детектив Уильямс будет говорить с миссис Эвингер, расскажет ли та про загадочного посетителя? К горлу подкатывает тошнота, и я прикрываю рот рукой.
Может, мне следует немедленно позвонить детективу Уильямс и во всем признаться. Может, она меня пожалеет. И Джейн может подтвердить, что кулон принадлежит ей.
Я даже могла бы отдать детективу Уильямс эти скальпель и полотенце со следами крови.
Тру пальцами переносицу, пытаясь все продумать. Я просто не могу взять и рассказать ей все это. Она может арестовать меня прямо на месте.
Мне нужна помощь.
В понедельник я просыпаюсь рано и выхожу из дома уже в семь утра. После разговора с детективом Уильямс я провела остаток выходных в поисках юриста, который мог бы дать мне совет. Один из них вчера ответил на мой звонок, и я договорилась с ним о часовой консультации.
У меня на шее – новый шарф с цветочным рисунком, а на плече висит новая сумка с конвертом внутри. Если юрист одобрит, я отнесу его в полицию.
Поворачиваю ключ в замке и тут слышу:
– Доброе утро.
Оборачиваюсь и вижу Мэри, соседку из квартиры напротив, у которой маленький серый кот.
Прежде чем я успеваю ответить, она ахает и прикладывает руку к груди. Словно увидела призрака.
– Все в порядке? – спрашиваю я.
Она смотрит на меня в упор, ее лицо побледнело.
– Шэй, – наконец говорит она. – Я… Просто ты так похожа на…
Она произносит имя, и оно взрывается у меня в мозгу:
– Аманду.
Тем вечером, в чужой квартире, когда я смотрелась в зеркало и пыталась понять, кого я напоминаю себе без очков и с короткими волосами… Ее.
За близнецов нас не примешь, но сходство несомненно. Во всяком случае теперь, когда у меня более короткая стрижка и более светлые волосы и я сменила очки на контактные линзы.
Поверить не могу, что не осознала этого раньше.
Я не знаю, что сказать Мэри. Ей должно быть от всего этого жутковато.
– Извини, – наконец бормочу я. – Не хотела тебя пугать.
Она делает шаг навстречу мне и протягивает руку, словно хочет прикоснуться к моим волосам.
– Цвет волос… Шарф… В прошлый раз ты выглядела иначе. Разве ты не носишь очки?
– Носила… Ношу. В тот раз я только вышла из душа, поэтому была в них.
Я вспоминаю, как выглядела тем вечером: в худи, с убранными в хвост волосами и в очках в черепаховой оправе, скрывающих часть лица.
Мэри слегка вздрагивает. Потом наклоняется, чтобы поднять газету; видимо, для этого она и открыла дверь.
– Я просто удивилась при виде тебя, вот и все, – говорит она, но я замечаю ее настороженный взгляд, когда она заходит обратно в квартиру. Затем я слышу, как щелкает замок.
Быстро открываю свою дверь и забегаю внутрь. Мчусь в ванную, вынимаю линзы и убираю их в маленький пластиковый контейнер, который мне дал окулист. Нахожу в шкафчике очки, надеваю их и беру резинку, чтобы собрать волосы в низкий хвост. Снимаю фитнес-браслет и запихиваю под раковину.
Подношу лицо к зеркалу, тяжело дыша.
Если ты действительно хочешь преобразиться, то позволь нам помочь! Мы с Джейн этим живем, – сказала мне Кассандра.
Мне кажется, это абсолютно твой цвет, – сказала Джейн и протянула мне вырванную из журнала страницу с изображением модели, рекламирующей шампунь, с тем чтобы я отдала ее стилисту, к которому меня привели сестры Мур. Кассандра попросила его, чтобы он поработал и над бровями.
Когда я упомянула, что подумываю о контактных линзах, они завопили: Да! – и подтолкнули меня записаться к окулисту.
Они так хорошо знали Аманду.
Может ли быть простым совпадением, что все их предложения сделали меня похожей на их умершую подругу?
Даже если это было ненамеренно, они должны это замечать.
Стиль Аманды мне идет; я знаю, что стала выглядеть лучше. И ее квартира мне идеально подходит.
Так почему у меня дрожат руки?
Я отменяю встречу с юристом, потеряв на этом двести шестьдесят долларов.
Как детектив Уильямс может расценить все мои странные поступки? Я подружилась с подругами Аманды. Проникла на крыльцо к ее матери и украла почту. Я живу в квартире Аманды. И даже выгляжу как она.
Безопаснее будет оставить все как есть.
Глава 48Валери
– Мисс?
Валери повернулась, подумав, что седой джентльмен, который заказал ланч, хочет что-то уточнить. Но вместо этого он щелкнул пальцами и показал на нее.
– Я только что понял, кто вы!
Она стояла перед ним в черных слаксах и белоснежной рубашке, с подносом на ладони, на котором она принесла ему холодный чай.
– «Закон и порядок: специальный корпус». Я прав? У меня безошибочная память на лица!
Валери улыбнулась и изобразила свой лучший бруклинский акцент.
– Верни «Доритос», детка. Я видела, ты спрятал их под пальто.
Клиент рассмеялся, но потом выражение его лица изменилось. Валери знала, о чем он подумал: очередная неудавшаяся актриса подает сэндвичи на Сансет-стрип.
– Сейчас принесу ваш сэндвич, сэр.
Она поспешила прочь.
Ее узнали не впервые, но в последний раз это произошло несколько лет назад. Когда ей было ближе к тридцати, она получила второстепенную роль в дневной мыльной опере, которую потом сняли с эфира из-за низких рейтингов, и даже наслаждалась, раздавая автографы – однажды – парочке туристок средних лет, приехавших на студию.
Как ни тяжело было это признавать, эта роль на один сезон стала зенитом ее карьеры.
Слишком молодая, слишком старая, слишком низкая, слишком высокая, слишком красивая, недостаточно красивая, не совсем тот тип…
Ее история была не слишком оригинальна: в семнадцать лет она вышла из автобуса с двумя чемоданами в руках и несколькими сотнями долларов в кармане, нацеленная покорить Голливуд. Но Валери не только следовала за мечтой; еще отчаяннее она убегала от прошлого.