Молчание становится тягостным.
– Простите, что так скучно, – говорю я, пытаясь разрядить обстановку.
Она не улыбается. Словно ждет, что я расскажу ей что-то еще.
– Что происходит?
– Пока на этом все, – наконец говорит детектив Уильямс. Затем встает, и я делаю то же самое.
Она провожает меня обратно к выходу.
– Я свяжусь с вами, – говорит она.
Я стою на оживленной улице, абсолютно растерянная. Последнее, чего я хочу, – оставаться одна.
Так что я звоню Шону. Как только я слышу его теплый, знакомый голос – «Привет, Шэй!», – я начинаю рыдать.
Как же я рада, что в этот раз Джоди не дома. Она работает до самого вечера.
Мы с Шоном сидим на его новом диване – он купил его взамен увезенного мной, – а перед нами стоят большие стаканы с водой. Меня по-прежнему мучает жажда, как часто бывает после «Амбиена». Так что, возможно, вчера я все-таки приняла таблетку.
Мы говорили очень долго. Шон был так изумлен случившимся, что мне пришлось повторить историю дважды.
Мне она тоже кажется нереальной.
– Так на чем вы сошлись с детективом?
Я сижу, сжавшись в комок, прижав ноги к груди и обхватив руками колени.
– Она спросила, планирую ли я уезжать из города, и я сказала нет. Где я живу, ей известно. Не уверена, что смогу вернуться в квартиру. В смысле, вдруг человек, который оставил все эти вещи, вернется?
Я не могу сдержать дрожи.
– Оставайся здесь. Как в старые времена. – Шон улыбается и явно пытается заставить улыбнуться и меня. – Только учти, Джоди превратила твою комнату в кабинет.
«Ну разумеется», – думаю я. Поднимаю взгляд и вижу беспокойство в глазах Шона.
– Эй, а ты сегодня ела?
Качаю головой. Когда я зашла в туалет в участке, то с ужасом отшатнулась от собственного отражения: тушь растеклась под глазами, волосы растрепались.
Я вытерла глаза мокрым бумажным полотенцем, умылась холодной водой и попыталась привести в порядок волосы. Сняла линзы и надела очки, порадовавшись, что держала их в сумке и догадалась захватить ее, когда детектив Уильямс забирала меня в участок.
– Я не голодная.
– Да ладно, – говорит он и легонько хлопает меня по колену. – Тебе нужны силы. Хочешь, сделаю твой любимый банановый смузи?
Плетусь за ним на кухню.
– Хочешь снова попробовать связаться с друзьями?
Опускаю взгляд на телефон. Тед так и не ответил на сообщение. Ни Кассандра, ни Джейн не перезвонили. Снова пишу сестрам Мур: «Пожалуйста, перезвоните мне как можно скорее. Случилось нечто ужасное».
Жду несколько секунд, глядя на экран, но не вижу три точки, означающие, что кто-то из них печатает ответ.
– Наверное, они заняты с клиентом.
Шон берет из корзины с фруктами банан и начинает нарезать его.
– Они работают в сфере пиара, да?
– Ага.
Я понимаю, он пытается отвлечь меня от сегодняшних событий, как-то успокоить, но мне не до светской беседы.
Он достает из шкафа миндальное масло и продолжает болтать, рассказывая мне о своем новом ученике.
– В общем, позвонила мне тут одна сверхзаботливая мамаша и сказала, что ее сын набрал на вступительном тесте 1580 баллов. Хочет, чтобы я помог ему получить все 1600.
Шон достает из ящика для специй экстракт ванили. Я замечаю, что теперь ящики обклеены яркой полосатой бумагой.
– Ого, – вяло протягиваю я.
Он кладет руку мне на плечо.
– Мне заткнуться?
Резко качаю головой. В тишине мысли становятся просто невыносимыми.
– Хорошо, сейчас ненадолго прервусь, а потом поболтаем еще. – Громкое жужжание блендера пугает меня, и я вздрагиваю. Шон замечает это и выключает его. – Прости.
Он разливает смузи по двум стаканам и вставляет многоразовые металлические трубочки.
– Джоди купила. Они гораздо лучше для окружающей среды.
Вспоминаю, как Кассандра протянула мне вчера бокал шампанского, а еще ощущение ее мягкой руки на моем лбу. Сдерживаю дрожь.
– Давай, сделай глоток, – уговаривает Шон.
Он принимается пить, и я делаю то же самое. Жидкость приятно холодит горло, но я не уверена, что смогу допить до конца.
– Что я забыл? Получилось не совсем как у тебя.
– Корицу.
У меня в кармане вибрирует телефон. Это сообщение от мамы: «Милая! Сладкий картофель или пюре на День благодарения? Или и то, и другое?»
Сложно поверить, что мир продолжает вращаться вокруг своей обычной оси, и в данный момент люди продумывают праздничное меню, читают субботние газеты и бегают в Центральном парке.
– Это твои друзья?
Качаю головой.
– Я помню, им тоже нравились твои смузи, – говорит Шон и делает еще глоток.
Я хмурюсь.
– С чего ты взял?
– В тот вечер, когда мы пили пиво, ты позвонила им насчет квартиры, и они об этом упомянули. – Он подходит к дивану и хлопает по подушке. – Садись, ты какая-то бледная.
Медленно подхожу и валюсь на диван. Кажется, ноги больше меня не держат.
Я никогда не готовила смузи Кассандре и Джейн. И не помню, чтобы с ними это обсуждала.
– Шэй?
– Ты не помнишь, что именно они сказали?
Он переводит взгляд наверх и влево – как большинство людей, когда они пытаются что-то вспомнить. Я осознаю, что задержала дыхание.
– Одна из них – не знаю которая – сказала, что представляет, как ты готовишь свой знаменитый смузи на новой кухне.
По коже ползут мурашки.
Шон смотрит на меня.
– Ты в порядке?
– Откуда сестры Мур узнали про мои смузи? – шепчу я.
Как только я произношу это вслух, в мозгу взрывается еще одна мысль. Эхо вопроса, смутно оформившегося прошлым вечером, пока я лежала на диване: «Откуда Джейн знает, что в день смерти на Аманде было платье в горошек?»
Простого объяснения быть не может. Джейн сказала, что была занята на работе; она хотела позвонить Аманде, но не смогла. И хотя я знала, в чем была Аманда, я никогда не обсуждала с ними ее одежду. Я точно не говорила про зеленое платье в горошек, когда столкнулась с сестрами возле метро, увидев двойника Аманды. Помню, еще подумала, что, наверное, покажусь совсем сумасшедшей, если упомяну эту деталь.
– Шэй? – нахмурившись, спрашивает Шон. – Что такое?
Всплывает еще одно воспоминание: Джейн говорит мне лечь на диван и поспать. Вчера вечером усталость накрыла меня так резко, что я не смогла с ней справиться. Даже когда я принимала «Амбиен», эффект никогда не был таким быстрым и сильным.
– Мне очень нужно снова позвонить Кассандре и Джейн.
На этот раз я набираю сначала Джейн. Мой звонок сразу переправляется на голосовую почту. «Джейн, пожалуйста, мне нужна помощь». Мой голос дрожит.
Потом я звоню Кассандре. Когда в трубке наконец звучит ее хрипловатый голос, я быстро выпаливаю:
– Кассандра, слава богу, я дозвонилась. Это Шэй. Что-то…
Она перебивает меня таких холодным и строгим тоном, что я отшатываюсь.
– Шэй, в последний раз говорю, прекрати звонить мне и Джейн. Прекрати нас преследовать. Тебе нужна профессиональная помощь. У тебя серьезные проблемы.
Потом она вешает трубку.
Я продолжаю держать телефон возле уха, оцепенев от шока. Становится тяжело дышать.
Почему Кассандра сказала мне такие вещи? Неужели я сделала прошлой ночью что-то ужасное – что-то, чего не помню? Видимо, да, раз она так со мной обошлась.
Глаза тут же наполняются слезами, и я рефлективно начинаю перезванивать ей, чтобы попросить прощения.
– Что она сказала? – спрашивает Шон.
– Погоди секунду, – шепчу я. В голове снова начинает пульсировать боль.
Последние восемнадцать часов я совершенно не понимаю, что происходит.
Кассандра разговаривает так, словно меня почти ненавидит. Она сказала мне прекратить допекать их с Джейн.
Но это они пришли вчера вечером ко мне с шампанским. Кассандра сказала, что хотела бы отменить планы и остаться у меня.
Меня снова охватывает необъяснимый страх, словно я во сне. Так же было в тот день, когда я последовала к метро за похожей на Аманду девушкой.
Как они могли так быстро настроиться против меня?
Желудок сводит, и я бегу в ванную. Бросаюсь к унитазу, потом встаю и дрожащими руками включаю кран. Мою холодной водой руки и полощу рот.
Смотрю на свое отражение.
Я не похожа ни на старую, ни на новую себя. У меня глаза незнакомки.
В день, когда я видела Аманду, ее глаза были пусты – словно у нее не осталось ничего. Ни радости, ни надежды, ни близких людей.
Но сестры Мур утверждали, что любили ее.
Они вели себя так, будто заботятся и обо мне – во всяком случае, до последних нескольких минут, когда слова Кассандры разорвали меня на куски.
Все вышло из-под контроля.
«Думай», – отчаянно приказываю я себе. Пытаюсь вспомнить, чем я могла вызвать такую резкую перемену в отношении Кассандры и Джейн, чем можно объяснить их враждебность.
Но вместо этого сознание возвращает меня к моменту, когда я увидела двойника Аманды вскоре после ее самоубийства. Сестры Мур случайно проходили мимо, когда я стояла у столба, дрожа и едва дыша. В таком же ужасе и растерянности, как и сейчас.
Это казалось чудом: каковы были шансы, что они окажутся в этом самом месте в это самое время? И узнают меня в толпе людей под зонтами, с волосами, закрывавшими лицо, после всего одной, относительно короткой встречи? И что у них отменится встреча и появится свободный час, чтобы выпить со мной чаю?
Бесконечно малы.
Однажды я пыталась выяснить, сколько всего людей в Нью-Йорке днем, когда на работу приезжают жители пригородов. Точно определить тяжело, но по некоторым оценкам – около 175.000 человек на квадратную милю в Манхэттене. И в городе 472 станции метро.
Дышу чаще, вцепившись в твердые, ледяные края раковины.
Кассандра велела прекратить их преследовать. Но это они появились вопреки всякой логике.
Сестры Мур сказали, что двойника Аманды не существует. Но теперь они превратили в него меня.