С губ, обжигая горло, едва не сорвалась фраза «ненавижу тебя», но я вовремя прикусил щёку. Почему мы должны расплачиваться за ошибки наших родителей?
Оставив книгу на крыльце, я влетел в дом, пытаясь усмирить чувства. Одновременно я злился и волновался, обижался и нервничал. Как дикий зверь, я метался в маленькой комнате и мерил её шагами от стенки до противоположной стенки, считая шаги, чтобы успокоиться. Я чувствовал себя мухой в коконе липкой паутины.
Несколько дней мы проверили в траурном молчании, оплакивая все несбывшиеся надежды. Как и всегда, мы заговорили, будто ничего не случилось, будто между нами не встали все сказанные слова. Каждый раз стена из обидных слов становилась всё крепче, а ниточка, всё ещё связывающая нас, тоньше.
Тем временем Алиса замкнулась, и я не мог вскрыть замок, который она повесила на наши доверительные отношения. Я не понимал причины, но догадывался, что она могла злиться на меня из-за маминого наказания. Я не лез к ней, дожидаясь, когда буря стихнет сама собой. Буря не стихала.
– Такой у вас возраст, – отмахивалась мама на мои попытки узнать, из-за чего переменилось настроение Алисы.
– Какой?
– Возраст подвергать всё сомнению, ни с чем не соглашаться и раздражаться от нечаянного вздоха.
– Значит, у тебя всю жизнь такой возраст, ма? – бодро спросил я.
– Не смей перечить матери! – серьёзно произнесла она, но в голосе сквозила улыбка.
– Никакой свободы слова в этом доме! – в тон ей ответил я.
Чтобы занять вечера, я стал выгуливать лабрадора нашей соседки – он был забавным, а его уши смешно подлетали вверх при беге. Мы быстро подружились. Он ставил передние лапы мне на плечи и облизывал лицо шершавым языком. Мы вместе бегали в парке и купались в озере. Ноги соседки, поражённые артритом, не позволяли ей гулять с четвероногим другом так часто, как требовалось.
Во время очередной прогулки я лежал в тени деревьев, затерявшись где-то в глубине парка, и читал. Пёс носился рядом с мячиком в зубах и вилял хвостом. Его хвост служил единственным источником ветра, поэтому я смачивал сухие губы водой и вновь принимался читать, увлечённо перелистывая страницу за страницей.
Когда грязный мяч упал мне на ноги, я недовольно шикнул на пса.
– Себа! Ну он же грязный… и слюнявый… – я смахнул пыль с шорт и тут же улыбнулся, увидев довольную морду пса. – Ну я же только что с тобой играл! Даже не проси…
Я быстро капитулировал под молящим взглядом и бросил мячик в дальние кусты, чтобы пёс дал мне больше времени на чтение.
– Давай, Себа, ищи…
Он метнулся в сторону, и мой взгляд успел зафиксировать только светлый хвост, утопающий в зелени. Алиса утверждала, что соседка назвала его в честь краба Себастьяна из мультфильма Русалочки, но я ставил этот факт под сомнение. Скорее всего, она хотела выставить меня дураком, поэтому я не поддавался на очередные уловки. Со временем я научился не доверять каждому её слову.
Я пытался одолеть «Мастера и Маргариту» Булгакова. Губы беззвучно шевелились, оживляя слова и пуская их в раскалённый воздух. Я снова и снова бросал мячик и тут же погружался в тонкое кружево слов.
Когда кусты сбоку от меня зашелестели, я мысленно приготовился к довольной морде лабрадора. Трава захрустела под чьими-то быстрыми шагами. Сначала я не обратил на этот звук должного внимания и только потом понял, что мало кто рискнул бы забраться в глубины парка.
Развернувшись, я буквально тут же упал обратно в траву. Пёс, преследуя летевший мяч, прыгнул на меня. Высвободившись, я огляделся.
– Мяч застрял в ветках кустарника. Я помог.
Рука подняла мяч с земли и вновь бросила его. Пёс, взвизгнув от удовольствия, помчался за ним. Закрыв книгу, я с прищуром посмотрел на невесть откуда взявшегося Кира.
– Всё ещё не зажило? – пытливый взгляд сместился на коленку. Я неловко погладил пальцами тонкую подзажившую корку. Это было личным воспоминанием, непредназначенное для глаз чужаков.
– Всё ещё, – лаконично ответил я.
Кир взял книгу и провёл ладонью по гладкой обложке, задевая пальцами растрепавшийся корешок.
– Странно. Обычно такие раны заживают быстро.
– Не быстрее, чем сходит зелёнка.
– А где Алиса? – похоже, он решил сменить тему. – Хочу с ней поздороваться
– Дома.
– Я думал, вы вместе гуляете.
Изображая поиски, я внимательно огляделся по сторонам и произнёс с разочарованным вздохом:
– Кажется, её здесь нет. Если мы живём в одном доме, это не значит, что мы везде ходим вместе, – с лёгким раздражением ответил я. От меня не ускользнула мысль, что в этот момент я даже радовался, что Алисы здесь не было. Я слишком хорошо знал её и не мог позволить ей натворить глупостей. Может быть, во мне говорила ревность, которую я маскировал неуклюжей заботой. – Что ты тут делаешь? – я постарался задать вопрос без обвиняющего тона, но получилось отвратительно, и я сам себе не поверил.
Мысленно выругав себя, я сорвал травинку и растёр её между пальцев.
– Это общественный парк. Гуляю вообще-то.
– Тогда приятной прогулки, Кир.
Этой фразой я хотел показать, что наш разговор окончен. После того Человека, который должен был стать нам отцом, после наших родных пап, так и не появившихся в жизни, после всех глупых школьных насмешек, после ругани мамы я понял, что опасно пускать кого-то в наш мир. Мир делился на две параллельные реальности, которые по большей части не пересекались, – наша семья и другие люди.
Я показательно отвернулся.
К моему счастью, вернулся запыхавшийся пёс. Я потрепал его по холке, и он завалился рядом со мной. Я ждал, когда Кир уйдёт, но он не уходил. Я не смотрел на него, но всё ещё чувствовал его присутствие и слышал тихое ментоловое дыхание. Мы молчали, и молчание давило как камень, повязанный на шею.
– Хороший мальчик, – я коснулся пальцем влажного носа, и пёс облизал мне ладонь.
– Догадайся, что со мной случилась беда, – донёсся до меня тихий голос Кира. – Приди, приди, приди…
Я повернул голову и удивлённо уставился на него. Серьёзно посмотрев на меня, он прикусил губу и засмеялся.
– Видел бы ты своё лицо! Так ты ещё не дошёл до этого момента? – он вернул мне книгу. – Двойка. Читай внимательнее.
– Иди в задницу.
Возможно, я бы и сам ударил себя за такие слова, но мне хотелось испытать терпение Кира на прочность. Я гадал, насколько далеко меня могло увести любопытство, но вместо того, чтобы продолжить, быстро сунул книгу и бутылку воды в рюкзак и позвал пса, цокая языком.
– Себа! Себа! Пора домой…
Пёс, гавкнув, скрылся в кустах, явно не намереваясь заканчивать прогулку.
– Смотрю на вас и думаю: всё-таки ты выгуливаешь пса, или он тебя?
Алиса обязательно съязвила бы в ответ. Но я не был Алисой и ответил только недружелюбным взглядом. Кир встал и стряхнул с джинсов невидимые пылинки. Он жевал зелёную травинку, а над верхней губой проступило несколько капель пота. Полуденное солнце раскалялось добела, мерцая на ветках деревьев неестественно белым светом.
Пёс всё ещё не отзывался на мои просьбы вернуться.
– Сейчас придёт Же. Можешь позвать Алису, и мы покажем вам по-настоящему классное место. Я же обещал, помнишь? Парк довольно тухлый, разве нет? Особенно в такую жару…
Внутреннее чутьё наперебой с голосом разума подсказывали мне, что не стоило соглашаться на это предложение. Любопытство, заглушившее голоса, одержало победу ещё до того, как я озвучил ответ. Где-то в подсознании я понимал, что поступаю неправильно, что мама будет недовольна, но именно это и подталкивало меня согласиться. Нарушить запрет – вот, чего мне хотелось на самом деле. Поступить неправильно. Сломать установленные правила. Это было маленькое приключение и повод растормошить Алису. Она не простила бы меня, узнав, что мы пропустили приключение.
Я бы мог позвонить Алисе и позвать её сюда, но вместо этого я хотел увидеть Алису лично. К тому же, мне нужно было вернуть Себастьяна.
– Ладно, – коротко ответил я, хотя Кир наверняка догадался о моём согласии ещё до того, как я сказал об этом. – Встретимся через полчаса на этом месте, – произнося эту фразу, я чувствовал себя, как минимум, шпионом на тайном задании.
– Можно просто позвонить, – он похлопал себя по карманам в поисках телефона.
«Хотел ли он узнать номер Алисы?» – мысленно задался я важным вопросом.
– Нет, – жёстко отрезал я. – Мне нужно отвести Себу.
Эта отговорка казалась мне убедительной. Возможно, Кир даже поверил. На самом деле я дал себе возможность отступить. Я мог отвести пса, вернуться домой и ни словом не обмолвиться о случившейся встрече. Я верил, что мог обо всём забыть, но на самом деле это было не так. В ту секунду, когда я бежал из парка, надо мной уже властвовали новые ощущения, и я не собирался отступать. Я, как муха, всю свою бессмысленную жизнь искал собственную паутину и наконец нашёл её.
Себа не хотел заканчивать прогулку, поэтому на покосившемся пороге соседки мне пришлось тащить его за ошейник. Дома я рассказал Алисе о встрече. Первый раз за неделю голубые глаза озорно зажглись, и я понял, что сделал всё правильно. Я получил прощение.
– Это же настоящее приключение! – она вскрикнула и тут же зажала рот ладонью, перейдя на шёпот: – это же настоящее приключение…
Мама на втором этаже, в одной из комнат, обустроенных под кабинет, занималась с очередным учеником. Больше всего мама любила зарубежную литературу.
– А ты не пропускаешь приключения.
– Кир что-нибудь говорил обо мне?
Мы сели на велосипеды, разрезая горячий воздух резиновыми колёсами.
– Нет.
– Совсем-совсем?
– Совсем-совсем.
– Даже самую чуточку?
– Даже самую чуточку.
– И ничегошеньки?
– И ничегошеньки…
Теперь наш разговор напоминал эхо, отскакивающее от стен. Так мы развлекались в детстве, передразнивая друг друга и выводя маму из себя. Игра могла продолжаться часами, пока нам самим не надоедало.
– Мы оба понимаем, что он не мог устоять передо мной!