Все другие обстоятельства их судеб можно назвать диаметрально противоположными.
У Жанны было два бесцветных мужа, в тридцать лет она родила дочь Мари-Бланш. Жанна избегала романов и внешних страстей, всю энергию вкладывая в развитие своего дела. Ее успех, ее работа, ее модели – все было выращено постепенно. Работавшие с ней манекенщицы утверждали, что мадам Ланвен была лишена чувства зависти и желания конкурировать. Главными достоинствами фирмы Lanvin (при бесспорном изначальном таланте создательницы) были качество и добротность: «безукоризненно, дорого, нарядно».
Шанель была, выражаясь современным языком, «медийной персоной», с невероятными, часто скандальными поворотами судьбы. Да, она тоже много трудилась, но иногда, в середине двадцатых или с 1939-го по 1954-й, вообще не работала. Ее романы! Чего стоят отношения с великим князем Дмитрием Романовым или английским герцогом Вестминстерским. Сюжеты даже не для глянцевого журнала, а для карманного издания с мягкой обложкой под названием «В объятиях принца». У Великой Мадемуазель не было ни мужа, ни детей. Но какой «пиар»!
И все же в профессиональном плане параллели между ними были.
В начале двадцатых и Шанель, и Жанна Ланвен сотрудничали с русскими эмигрантами, обе нанимали лишившихся родины и средств аристократок. Но «феномен русской эмиграции» использовали тогда многие кутюрье, невозможно было пройти мимо того, что самые родовитые, красивые и образованные девушки из разоренной страны были готовы демонстрировать платья, часами стоять навытяжку перед модисткой, терпеть ее команды и замечания – лишь бы не голодать в Париже.
Еще Ланвен и Шанель связывал дизайнер Поль Ириб. В судьбе обеих он сыграл важную роль, но очень по-разному. Талантливый карикатурист, а также художник-постановщик голливудских фильмов, Ириб для Жанны Ланвен нарисовал логотип: мать и маленькая дочь, в одинаковых шляпках, в похожих платьях, держатся за руки, будто образуя круг перерождения, любви и поддержки. В крошечной сцене художник смог передать не только суть деятельности фирмы Lanvin, которая одевала и детей, и женщин, словно нарядных кукол. Это была вся жизнь Жанны Ланвен, ее безграничная любовь к дочери, выраженная в лаконичном иероглифе.
А для Габриэль Шанель отношения с Полем Ирибом (спустя двадцать лет после того как он нарисовал эмблему Lanvin) были гораздо большим, чем очередным престижным романом. За этого человека в начале тридцатых годов она собиралась замуж, они были обручены, вместе сделали коллекцию украшений Deamond Collection из бриллиантов, золота и платины для компании De Beers в 1932-м. Шанель финансировала крайне правый, националистический и антисемитский журнал Ириба, для которого он сделал много иллюстраций, и она разделяла политические взгляды своего жениха. Но в сентябре 1935-го Поль Ириб внезапно умер от сердечного приступа на теннисном корте, на вилле Шанель La Pausa, когда Габриэль была рядом. Такого переживания никому не пожелаешь.
Мадам Ланвен и мадемуазель Шанель успешно трудились на соседних улицах в центре Парижа, существуя в параллельных вселенных, и тем не менее однажды обе выпустили великие духи, которые восхищают любителей парфюмерии до сих пор: Chanel № 5 (1920) и Arpege Lanvin (1927).
Духи Chanel № 5 предвосхитили эпоху «ар деко», а Arpege увенчали эту эпоху, выразив ее гармонично и полно. Эти столь различные по глубине и звучанию духи часто сравнивают между собой. Их объединяли альдегиды, цветочные эссенции, древесно-амбровая база. У Arpege и Chanel № 5 действительно половина ароматных нот общая, но ведь и из семи музыкальных нот написано все многообразие музыки в мире! Отличия между самыми известными ароматами Lanvin и Chanel – смысловые, несовместимые.
Сначала была Chanel № 5. Шанель выбрала из нескольких предложенных парфюмером Эрнестом Бо композиций вариант, который показался ей самым необычным; в нем содержалось много альдегидов, это и делало аромат абстрактным, колючим и искрящимся, «джазовым». Эрнест Бо потом еще почти сорок лет сотрудничал с Шанель и даже утверждал, что у нее «проблемы с обонянием» – настолько неожиданным и «передовым» был ее выбор. А мадемуазель говорила, что уже тогда, в 1920-м, месье Бо ценил свою работу слишком дорого. С выбором аромата она не ошиблась: духи Chanel № 5 стали хитом на все времена. Разумеется, они собирались из ингредиентов класса «люкс» – а как еще, если вы хотите дарить флаконы герцогиням, графиням и примкнувшим к ним Ротшильдам?
Но в чем причина их феноменального успеха?
Chanel № 5 были придуманы после экспериментов кубизма в живописи, конструктивизма в архитектуре и в преддверии экспериментов джаза в музыке. Эти духи – своего рода трансформер, блестящая рама, которой смогли воспользоваться миллионы женщин для создания собственного комплементарного портрета. Супрематизм в парфюмерии! Универсальное творение в прямоугольном флаконе, с золотистой жидкостью внутри. Шанель в профессии почти каждым своим действием создавала инновацию – она сознательно к этому стремилась, и ей часто это удавалось. Может, поэтому из всех кутюрье, начинавших карьеру в 10-е годы ХХ века, она единственная продолжала работать до 1970 года, и не на «птичьих правах» музейного экспоната?! Подумать только, в 87 лет диктовать моду!
Причины, по которым Жанна Ланвен создала духи Arpege, были совершенно иными. Главный аромат модного дома Lanvin возник оттого, что у мадам Ланвен был уникальный талант любви.
Детство Жанны, как мы упомянули, было тусклым и трудовым, первый муж попался неинтересный пустой бездельник (да и второй тоже), так что свою главную и единственную любовь, свое подлинное счастье, Жанна себе просто родила.
Она звалась Мари-Бланш, или Маргерит, или Ририт. Дочь Жанны Ланвен подрастала в сказочных нарядах, сшитых матерью с такой тщательностью и любовью, что мало кто мог остаться равнодушным и не заказать подобное платье для своего ребенка. Когда Мари-Бланш стала девушкой, по воспоминаниям очевидцев, довольно-таки мрачной, мать посвящала ей коллекции взрослой одежды. Потом Мари-Бланш вышла замуж за принца, то есть за графа де Полиньяк. Мадам графиня пела со сцены классические арии серебряным голосом, брала уроки фортепьяно у знаменитой пианистки Нади Буланже, привыкла жить в замках (их купила ее мать) в разных районах Франции и вращалась в блестящем, но расслабленном обществе аристократов и «бобо» – «буржуа-богемы». В этом кругу рассуждали об искусстве, наряжались в шелковые пижамы и мечтали, иногда покуривая опиум. Одно омрачало прекрасную картину: Мари-Бланш стеснялась проявлений бурной любви со стороны матери. Нужна же разумная дистанция?! В конце концов?!
Здесь вспоминается Бальзак, «Отец Горио», где обедневший старик живет только любовью к двум своим прекрасным дочерям, из которых одна замужем за аристократом, а другая за банкиром.
Однако Жанна Ланвен никогда не была бедной, напротив, она процветала, поскольку не только умела трудиться сама, но и привлекала к сотрудничеству самых талантливых. Прекрасный декоратор и архитектор Альбер Рато обставлял ее бутики и апартаменты в Канне, Биаррице, Довиле. Блестящая Ли Миллер, умница и красавица, будущий знаменитый фотограф, работала у мадам Ланвен моделью. Эмблема, придуманная когда-то для Lanvin Полем Ирибом, приносила фирме успех и процветание. Все удавалось скромной Жанне. Единственное, что она не могла освоить, – сдержанность в проявлении чувств к дочери.
К тридцатилетию ненаглядного ангела Мари-Бланш Жанна начала готовиться года за два, придумывая что-то небывалое и совершенное. Коллекций одежды, посвященных дочери, было создано немало: «Ририт», «Королева Маргерит»; Жанна даже создала «Бланш» – серию моделей с музыкальными аллюзиями, среди которых «Метроном», «Диапазон», «Аккордеон», «Тамбурин», «Свирель», «Дольчиссимо», «Жалоба», «Вариации», «Си-до-ре» и «Соль-ля-си».
На сей раз Жанна решила посвятить дочери не платья, а парфюмерную композицию. Панегирик, написанный цветочными нотами.
Опыт выпуска парфюмерии у Жанны был. Некая мадам Зэд, загадочная дама из русских эмигранток, еще в начале двадцатых сочинила для Lanvin духи Iris, где звучали ароматы ириса и фиалки. Кстати, сама Жанна всю жизнь пользовалась только этими духами. Затем, уже с помощью профессиональных парфюмеров из Грасса, были созданы духи Mon Peche, они пахли гарденией, туберозой и ванилью. В отличие от мадемуазель Шанель, которая отдала производство духов другим бизнесменам, братьям Вертхаймерам, Жанна Ланвен организовала собственное производство. Она всегда все делала сама.
Теперь мадам Ланвен хотела, чтобы к юбилею дочери создали нечто небывалое. Молодой парфюмер Андре Фрейсс трудился долго, но Жанна не торопила его, понимая, что задание непростое: она ведь «всего-навсего» попросила придумать «вечный и исключительный шедевр, чтобы каждый человек, который возьмет в руки флакон, с восторгом думал о Мари-Бланш». Даже и через сто лет.
Если парфюмер просил уточнений, Жанна ставила его на место: «Не ждите от меня советов, я вовсе лишена обоняния, и единственное, что могу понять, – подходит аромат или не подходит. Вы здесь парфюмер, вот вы и будете делать мои духи». Конечно, долго получалось «не то»; в конце концов, подключили к работе еще одного парфюмера, Поля Ваше. Мадам Ланвен решительно отвергала «эскизы». Но однажды, вдохнув аромат, она просто промолчала (и с большой любовью подумала о дочери). Так родился Arpege Lanvin, цветочно-альдегидный аромат, памятник любви, безответной немного.
Андре Фрейссу и Полю Ваше удалось создать тонкий женственный букет: сочетание аромата цветов, шампанского, добрых золотых огней и мха. Альдегиды придавали композиции свежесть и хрустальную прозрачность, подобную звукам арфы. Сандал, пачули, ветивер составляли основу, на которую были нанесены отголоски нот розы, жасмина, туберозы, ландыша и штрихи бергамота. Все это сияло и переливалось.
В звучании Arpege ни одна нота не кричит, ни один цветок не солирует. Возникает щемящее чувство наслаждения и грусти: от осознания присутствия хрупкой красоты и понимания, как трудно ее выразить и насколько она преходяща. Название духов, как утверждают, придумала сама Мари-Бланш. Войдя в комнату, где тестировали аромат, она воскликнула: «Да ведь это арпед