— Боря… ты хочешь поговорить об этом?
— Нет. Не хочу, — ответил именинник и признался в своём искреннем желании. — Танцевать хочу. Потанцуешь со мной?
— Конечно! А есть музыка?
Шоу программа как раз закончилась, и все запутанные девушки были распутаны и теперь получали заслуженные аплодисменты публики. И как только затихли последние рукоплескания, Боря крикнул через весь зал:
— Аглая, тащи ди-джея из Большого зала сюда. Танцевать будем!
Новость о танцах неожиданно быстро взбодрила народ. Подскочив из-за столов хотя бы ради этого, они едва дождались, пока зазвучала музыка из подвешенных к потолку колонок. И как только парень у монитора навёл трансляцию со своего плей-листа, тут же бросились в пляс. А что играло, уже не так важно.
Куда важнее — компания.
Все типы конечностей тут же замельтешили в воздухе, задрыгались телеса, словно током проходил драйв по людям и тем, кто пытался ими казаться. Двигались роботы, качались маятники и все попытки начать брейк-данс сводились к хлопкам в ладоши. На импровизированном танцполе в одинаковые условия мгновенно попали как залитые зелёнкой полковники и ещё минуту назад едва стоящие прямо капитаны, так и глубоко и надёжно беременные дамы разного возраста. И забыли про все понятия Моня с Нанаем, пустившись в пляс вокруг Яны. А Дина так плясала, словно раздевалась посреди зала. От чего Кинг-Конг краснел щеками, открывал рот, но ничего с этим не мог поделать.
Особый мастер-класс показывала Дуня, изображая прыгающий по полям трактор и Пётр Иванович, который хотя бы на две-три песни, но напрочь забыл о стреляющей пояснице и подмахивая совсем недавно освобождёнными от гипса пальцами, требовал ещё и ещё.
Скромно танцевала Дашка, но лишь до тех пор, пока рядом не принялся вращать руками-мельницами Стасян. Когда же рядом под новый трек пошли паровозиком Татьяна Юрьевна, Шац и Леся, быстро собирая вокруг себя змейкой прочих людей, безучастных просто не осталось.
И зацепившись за этот змеиный хвост последним Боря вдруг понял, что ему весело. А что ещё нужно для юбилея? Разве что понять, куда делся Лаптев с трусами в руках на ночь глядя. Но об этом его можно и в следующий день спросить.
Дальше всё закружилось как в карусели: новые тосты и обнаруженная гитара, чай с тортом и конкурс с шариками для всех желающих, а когда двое дам вновь оплели Бориса уже на стуле и танцевали стриптиз словно для него одного, он почти забыл о грядущей свадьбе. Потом ещё об одной… и ещё одной.
К счастью для Глобального, дамы сердца тут же напомнили и ещё не один медленный танец пришлось покружить вокруг длинного стола, пока обиды и тревоги сменились радостными лицами, а потом кто-то кормил его бананом с руки на крыльце. И целовался в беседке уже под полной луной.
Без телефона он был так свободен и независим. И пусть Рая сердилась, что пиджак восстановлению не подлежит, он точно знал одно — зато пиджак отлично под ней полежит. Да вон хотя бы там же, во втором вип-зале, среди подарков в углу, где уже без задних ног дрых отключившийся Кишинидзе.
В какой-то момент Боря просто понял, что сил больше ни на что не осталось. Но это оказалось так прекрасно — встречать рассвет на крыльце собственного ресторана уже без пиджака, но с явной надеждой на лучшее. И он снова брал гитару в руку и разодранными в кровь пальцами в который раз играл на разрыв души, пока оставалось хотя бы пара целых струн.
— Жизнь прекрасна, когда тебе двадцать один, — постоянно говорил ему Стасян и снова и снова протягивал стакан.
А Глобальный только улыбался и взглядом показывал, что руки заняты. То гитарой, то женщинами, то вилкой с ножом. И товарищ, кивнув, переключался на кого-нибудь другого.
А ему некогда пить. Ему жить поскорее надо!
Глава 9Стройка: подготовка
Несколько дней спустя.
Внедорожник пробирался по разбитой дороге, полной луж и камней. Намотав немало грязи на последнем отрезке, остановился возле номинальной границы двух участков. Приобретённые в прошлом году, они имели разную историю и развитие. Один уже был переведён из сельскохозяйственной земли под индивидуальное жилищное строительство и подготовил электрощиток под заведение света на территорию. А на другом пока можно было лишь продолжать сажать картошку от зари до зари. С одной лишь разницей: утренней и вечерней.
«Это лишь вопрос одного звонка архитектору», — заявил внутренний голос и добавил довольно: «Вдруг Масе снова приспичит жену к батарее пристегнуть, а в списке полезных знакомств у него вряд ли много сантехников. И электриков, всё-таки могут пойти дальше и секс-качели к люстре попытаться пристроить».
Припоминая подробности той встречи, Боря первым распахнул дверь. Ветер ударил в лицо. Свежий, но сырой, ещё холодный. Всего пара недель как последний снег растаял. И никакая щетина от него не спасает.
Но и солнце уже пригревало.
Хлебнув порцию бодрящего воздуха и посмотрев на самую большую лужу, длиной с небольшой пруд позади джипа, Глобальный заявил:
— Дорогу подсыпать надо. Да и грейдером неплохо бы пройтись по всей длине от самого съезда. А то убьём перевозкой блоков окончательно. Скоро сюда ни одна доставка не проберётся.
Стасян вышел следом. Сонный, помятый. Зевнув так, что рот едва не порвался и почесав щетину, добавил, держась за голову:
— Господи… зачем так пить? Если бы не Валюхин рассол, вообще бы не проснулся!– затем поведя уже не совсем мутным взором из стороны в сторону, но ещё и не до конца ясными очами крановщик оценил обстановку. И дополнил почти наплевательским отношением к мечте отдельно взятого человека. — Чего заморачиваться? Подсохнет всё и сама уляжется. Чего деньги тратить? Ты ещё сразу асфальтируй. Сам, на свои. А потом разрешение спроси у администрации.
— А я тебе говорю — разобьют грузовики! — настаивал на своём Глобальный, который решил в этом году дом возвести от коврика у порога вплоть до самого конька сразу.
А чтобы не терять времени, вырвался на участок на разведку по первому же обстоятельному теплу, как нетерпеливый дачник. Но как умудрённый опытом, прихватил с собой сапоги. И вторую пару Сидоренко тут же из багажника достал.
— Держи вот, переобуйся. А то утонешь.
Стасян только отмахнулся. Перешагнул яму, встав на сухое. И покатал носком ботинка столб. Судя по виду, тот упал ещё по осени, так и не приспособленный под забор толком. А в яме теперь стояла вода, как в небольшом колодце. Зачерпнув воды из этой лужицы, крановщик вспомнил сказку о козлёночке и пить не стал. Разлил с ладони, что сама по себе на ковшик похожа. А если две подставить — полведра, почитай.
— На кой хрен мы вообще сюда полезли? — никак не мог понять Стасян, который за последние дни спал от силы часов шесть. — До середины мая земля ещё коловая. Дальше, чем на коп лопаты не пробиться. С чего ты решил, что начать копать под фундамент сейчас — это хорошая идея?
А Боря не решил. Но очень хотел начать решать. Чтобы к первому снегу уже за окном по ту сторону дома стоять и на белые мухи смотреть из теплого помещения и персонального царства покоя. Всё-таки уже не последний хрен без соли доедает, а бизнесом занимается. А с деньгами вопросы всегда быстрее решаются.
— Ну… — протянул владелец ресторана, который на новый ремонт после юбилея отдал больше, чем на подарки. А сколько по чеку наели, даже не считал. Главное ведь — внимание. И чтобы запомнилось.
Оно и запомнилось так, что до тридцати лет перебить больше нечем будет!
— Сдался сейчас тебе этот фундамент, — снова пробурчал Стасян и перевёл взгляд на кунг.
Добраться до него было сложнее. Снег-то растаял, и обманчиво-сухая дорожка вела к оставленному на зимовку прицепу. Но поставишь ногу на тропинку, вода выше подошвы. Поднимешь — чавкает.
— Стасян, а чего сразу фундамент? А как же подготовка? — ответил Боря и перепрыгнув кювет, и сам оказался на бывшем участке Степаныча. — Да и кунг проверить не мешает… Ты идёшь?
В сапогах по колена ему был среди луж сам водяной не страшен. Хоть до самих оставшихся контейнеров иди, которые вообще среди небольшого озерца стоят. С водой кристально-чистой, в которой небо отражается.
«Хорошо, что гуманитарку вывезли», — напомнил внутренний голос: «А то бы остатки роскоши мыши пожрали. А там и пацанам польза и нам лишних паразитов не выводить».
— Проверить, пока цыгане по теплу не явились? — хмыкнул Стасян и снова зевнув, добавил. — Я, конечно, ни на что не намекаю. Но если бы к нам явились Четверо Всадников Апокалипсиса, то эти ребята выиграли бы нам немного времени. Но кунг твой никуда не денется до тех пор, пока земля не досохнет. А если и попытается деться, то тем более дорогу подсыпать не надо. Ты же задачу потенциальным грабителям облегчишь! И кстати, об этом. Вот ты стройки затеял. А сортир где? Нельзя на даче без сортира! А на стройке — тем более!
— Вот и займись этим вопросом! — парировал Боря и на валяющиеся по территории брёвна кивнул. — И забором. Черновой поставить надо, если доски не сгнили. Я необрезную брал. Не лакировать же. Так, времянка. Но хрен знает какой внутри короед.
— Да чего твоим доскам за зиму будет? — переспросил Стасян и всё же решился вступить на тропу, приблизившись к кунгу, где Боря уже осевшую за зиму дверь на себя изо всех сил дёргал.
Но та не желала поддаваться и плавно намекала к вящей совести хозяина, что за зиму кунг следовало хоть раз протопить нормально. А лучше — пару. Да где там, как отца забрал и отвёз в больницу после попытки подключить свет с помощью женщин надувных, так здесь и не появлялся ни разу.
Некогда.
— Ну-ка дай-ка мне-ка… Оба-на!
Стасян справился с дверью с одного рывка… заодно выломав доску под порогом.
— Ну ничего, режим проветривания зато! — тут же нашёлся кореш в восторге от старой советской ручки на двери, но в огорчении от приставленного крыльца.
А как внутрь заглянули, так ахнули: сырость и плесень кругом.