Боря смотрел на Цветаеву и всё больше кушал. Организм глуп. Если рядом — женщина, то хочет женщину. В особенности если новая, не заезженная. Но если рядом вкусная еда — тут же заменит одно желание другим. А мозг гормоны радости от того и другого получит. Так какая разница, заниматься любовью или радовать рецепторы? Итог один. Но больше это именно в отношении мужчин работало. Потому что женщине всё равно, она и поест до отвала и сексом позанимается, едва дышать снова сможет. А мужчина вынужден выбирать: переваривать большое количество еды или направить кровь в пещерные тела без укола и таблеток.
«Чистая биология», — постигал её Боря, больше налегая на лёгкие салатики и лишь пробуя разные блюда на вкус, но не пытаясь их тут же доесть до чистой тарелки. Потолстеть ещё успеет. Когда конёк на крышу закроет, заправит дров в камин и присядет в мягкое кресло-качалку и будет в пламя смотреть. А там то кони скачут, то драконы летают. Просто на другой скорости, нежели в облаках. Успевать смотреть надо.
— Так, пора бы пойти подышать, — первой сдалась Зоя, которая давно слушала супруга в пол-уха. Она уж квартал как не Похлёбкина, а Дедова. И немного привыкла.
Пусть говорит себе сколько влезет. От этого бананы на деревьях не вырастут. Они как-нибудь сами, без советов. Вот и люди как-то живут вокруг, не зная мудрости Степаныча. И ничего, живы.
Цветаева тут же подхватила подругу под локоток и обе упорхнули в дамскую комнату. Тогда как Степаныч с Цветаевым отошли подышать на крылечко. Оставаться одному за столом не хотелось. Выглядишь как самый голодный. И Боря тоже решил прогуляться. Да вот хотя бы в соседний вип-зал заглянуть к Лаптеву.
Но заглянуть он никуда не успел. И едва вышел в коридор, как наткнулся на Зою, которая при поддержке Степаныча во всю костерили выскочившего перекурить между конкурсами Шаца.
— А чего это вы, соседушка, нам половину двора перекопали? — держала его за пуговицу Зоя.
— И забор снесли! — добавил Василий Степанович, которому забор тот нравился. Не высокий вроде, декоративный, но летом можно без майки по территории ходить, загорать. И никто тебе ничего не скажет. Потому что твоя территория. А если письку прохожим не показываешь, то какой с тебя спрос?
Судя по озадаченному виду, Шац сначала пытался понять в чём дело. Он ведь всего лишь буро-разрывные работы на обоих участках завёл. Даже баню перенести по итогу пришлось. А забором в первую очередь пожертвовали ради добычи золота. Но Боря уверял, что хозяева до самой осени в дом не явится, а то и дольше. И тут на тебе — здрасьте!
— Так мы ж по мере выполнения работ всё вернём как было, — любезно улыбнулся Матвей Лопырёв, взглядом у Бори поддержки ища.
— Да, — тут же поддержал подоспевший подрядчик. — Плюс кусты декоративные уже заказали и… беседку? — и он сам посмотрел на Шаца.
— И беседку, — тут же кивнул тот. — С таким шурфом… в смысле с такими соседями всё лучшее хочется иметь! Так что не переживайте. Как снова куда-нибудь уедете и вернётесь, всё уже на месте будет. Ну или Боря вам фотоотчёт пришлет. Да, Боря?
— Непременно. Всё лучшее — людям, — подытожил Глобальный и зарулил в вип-зал номер один.
А там двое всего сидят. Под лёгкую музыку, но с кислыми минами. Вишенка шампанским накачивается, как не в себя. А Лаптев о бренности бытия думает, кристальные дим-самы с креветками пробуя, которые по исполнению больше пельмени сибирские напоминают.
— А вы чего тут грустите? — не понял Боря и тут же новой идеей дозрел. — Давайте к нам за стол! У нас тоже мало людей.
— А шампанское есть? — сразу уточнила Вишенка. — А то не свадьба, а поминки какие-то.
— Конечно, есть. А здесь мы лучше… места для поцелуев устроим! — добавил Боря в шутку, помогая невесте в пышном платье подняться из-за стола сразу со своей бутылкой и «вкусным салатиком» в руках.
Тогда как Лаптев молча, но старательно сгрёб бутылки с напитками покрепче. Да, пусть в прошлый раз его как следует напоили, хоть пить вообще не планировал. И машину лишь через сутки забрал со стоянки. Зато сегодня САМ как следует напеться и пусть другим стыдно будет, что волю его хрупкую пошатнули.
Когда все снова собрались в вип-зале номер два, за столом стало заметно веселее. Шутки-прибаутки полетели, разговоры полились о простом, без политики и религии, но с тотальным осуждением ЛГБТ-пропаганды. А выступая за поддержку семейных ценностей, Ирина Олеговна так и заявила:
— Да я Боре троих рожу и не порвусь ни разу!
Новость была принята одобрительно. Лапоть тут же Боре в сок коньяка плеснул, мотивировав просто:
— Ну… теперь сам бог велел накатить!
— И я… я тоже рожу! — добавила захмелевшая Вишенка и покачала пальчиком. — Но не Боре, а этому… самому… как тебя? — за помощью она повернулась к Лаптеву, который от подобной постановки мог бы и развестись, не поднимаясь из-за стола.
Штампа в паспорте всё-таки нету, гражданский брак. Но к счастью для обоих, Роман Геннадьевич был уже достаточно пьян, чтобы ляпнуть следом:
— Ничё-ничё, скоро и моё имя в постели будешь кричать. А там и — запомнишь.
Когда один — случайность, когда двое — тенденция. А вот когда трое — уже закономерность. Поэтому к общей постановке вопроса тут же присоединилась и Зоя.
— И я рожу. А что… ещё не старая. Давай, Вася, ребёночка сделаем, а? А то что мы всё для себя и себя отдыхаем. А?
У Степаныча аж капуста на усах повисла. Но тут же зажевав её, поднялся. На этот раз без тоста и сказал:
— А давай! Чего нам? Что мы, хуже других, что ли?
— Да вон в соседнем помещении и начинайте сразу, мы даже стол расчистили, — добавил в шутку Лаптев, который в своём новом состоянии тоже готов был на подвиги, но пока не рисковал.
Всё-таки Елизавета Валерьевна среди всех собравшихся самая красивая. Далеко ходить за подвигами не надо. Ну а что Вишенкой осталась, а не Лаптевой стала, так это даже мотивирует. На новые подвиги.
Но сказали-то в шутку, а Степаныч взял Зою под руку и вывел в коридор по- настоящему. Боря сначала улыбнулся, тут же сгладив атмосферу:
— Да он шутит, просто подышать вышли.
Но следом за стеной послышались недвусмысленные звуки.
«Во дед даёт!» — удивился даже внутренний голос: «Слушай, а неплохо эти отпуска на людей влияют. Может, тоже попробовать?»
С этом мыслью Глобальный подскочил, заявив:
— Так, я попрошу музыку погромче сделать, а пока предлагаю всем выйти подышать на свежий воздух!
Сказано-сделано. Только Цветаева последней вышла, недвусмысленно намекнув:
— А знаешь, я бы тоже не против… уединиться. Есть у тебя подсобка?
— Да какая подсобка? Я номер на вечер снял! — возмутился Боря. — Потерпи, а?
— Ну хорошо, — с трудом сдержала и этот порыв невеста.
В её квартире-то пока отец обитал, а его квартиру сдавали, что помогало в оплате лекарств. Но как только в себя придёт, обратно перевезёт. А себе мужа заберёт и активно эксплуатировать будет.
В коридор они вышли последними. И тут же наткнулись на Аглаю Козявкину, которая с интересом прислушивалась за происходящим за закрытой дверью.
— Так, что здесь происходит? — спросила она Борю в лоб, как и подобает совладельцу.
— Так это… это самое… мидии же! Отечественные, — нашёлся Глобальный и попытался пройти.
Но звуки секса, платье на невесте рядом и проклятая фамилия, которую так и не сменила, смешались в один бурлящий коктейль, совпав с теми днями по календарю, когда очень хочется мужчины.
— Ты вообще-то мне первой кольцо подарил! — возмутилась Аглая. — А по итогу на ней женишься!
— Чего-о-о? — повернулась к супругу Цветаева, округлив глаза.
— Ой, да там ситуация странная получилась, — припомнил Боря. — Но мы же со всем давно разобрались, правда?
Но это на работе Ирина Олеговна была сдержанным психологом и ответственным сотрудником, а на собственной свадьбе социальные барьеры пали. А при помощи шампанского, которое ей постоянно подливала Вишенка, просто рухнули. Поэтому тут же прижав Аглая грудью к стене, она сказала с угрозой в голосе:
— Послушайте вы, недобракованная. Кольца если и символ вечности, то явно не для вас. Так что рекомендую не лезть к моему мужу и не ворошить прошлое, а жить в настоящем.
Но грудь у Аглаи была даже на размер больше. И тут же сработав как пружинящие подушки безопасности, она следом её к противоположной стене прижала, ответив, как следует:
— Прошлое может и в прошлом, но если сильно приспичит, люди хотя бы в туалете закрываются, тут вам не бордель!
— Поддерживаю, но и ты нас пойми, — тут же вклинился между ними Боря, неожиданно для себя понимая, как это приятно быть между двумя торчащими батутами. — Степаныч он… старый. Очень. Так что это не похоть или разврат. Это… подвиг! — добавил он, с трудом подбирая слова.
А больше ничего говорить не пришлось. Из вестибюля в коридор бежала Вишенка под руку с Лаптевым. А за ними обоими мчался Бронислав Николаевич Вишенка, крича на весь зал:
— Лиза! Лизонька! Я всё понял! Я осознал же! Ну неправильно всё это! Вернись домой! Давай всё вернём в зад! — следом он добавил и сопернику. — Слышал, Лаптев? Взад хочу всё повернуть!
— Так и нечего было пихать жену в зад! — парировал Лаптев и пробежав рядом с Борей, тут же закрыл за ними обоими дверь в вип-зале номер 2.
Вишенка, так же пробежав рядом с Борей, тут же начал ломиться в дверь, дёргать ручку.
— Лиза, открой!
— Не хочу! — донеслось оттуда.
— Открой, говорю! — настаивал настоящий муж. По паспорту.
— Сегодня у меня свадьба. Потом — у тебя! — напомнила супруга. — тебе бы приятно было, если бы я на твою свадьбу вломилась и взад потребовала?
Ор Бронислава Николаевича привёл людей. Повысыпав из Большого зала, они заполонили вестибюль и с трудом помещались в коридоре.
— Да не хочу я в зад! — возмутился Вишенка и снова своей Вишенке напомнил. — Я твой законный супруг! Я! А не этот вот!
— Какой это «этот вот»? Мы же обо всём договорились.