Снова пришлось делать манёвр по соседнему участку, чтобы войти задом на свой, на этот раз оставив широкие полосы соседу.
— Ебать-копать, как говорят некрофилы! Это где ты столько листвы планируешь найти? — в то же время прикинул сочувствующий соучастник, которому рыбалка даже не грозила. — Ты ему ещё блиндаж выкопай! Или сразу подземный гараж организуй, чтобы спутники вражеские не палили казённое имущество, — вздохнул Стасян, снова понимая, что придётся поработать, чтобы подцепить драгоценный груз.
А так не хотелось.
— Стасян, Вишенка может вложиться в дело, — повернулся к нему Боря и начал рассказывать так, чтобы понял. — Будет дело — будут ресурсы. А раз будут ресурсы, быстрее дома построим. А с домом и при работе быстрее Катёнка своего донецкого удочеришь. Так что если просят, надо делать! Папа с загородным домом и стабильной работой по бумагам звучит всё же лучше, чем папа-вахтовик с пропиской в сельской местности. Не находишь?
Стасян задумался. Затем напрягся. Затем снова задумался.
Прочитался, но где?
— Кстати, ты либо на Вале, либо на Кате всё же женись, — только добавил нервных размышлений Боря. — Ну, распишитесь в смысле официально.
— Зачем?
— Так с матерью ребёнка быстрее разрешат забрать. Или планируешь как отец-одиночка пробиваться по кабинетам? Так ты это брось. Тебя скорее в церковь отправят и на карандаш возьмут, чем одобрение получишь.
— Почему? Статей у меня нет! Я работаю. Я участник СВО!
— Да потому что подозрительно это, когда мужик вдруг отцом стать задумал, а сам без бабы живёт. Ясно же, что извращенец и не лечится. Об этом ты подумал?
А Стасян об это не думал от слова совсем. Зато с новыми силами принялся за работу. И упёршись как следует, умело подцепил прицеп на фаркоп.
Боря неспешно добавил газа и закатил катер на участок, спрятав между кунгом и кучей земли у дома. Проезду грузовика до контейнера не мешает. Через весь участок доски с цементом носить не придётся. Сам же катер накрыт тентом и есть не просит. А с дороги даже не видно сразу.
Так что ещё надо? Только однажды найти время на эту самую рыбалку, на которой ни разу и не был толком. А с отцом на удочку в болоте — не считается. Там даже кот над уловом смеялся.
Глава 13Свадьба номер два: первая половина
Следующий день.
Если бы все наши пожелания сбывались, то мир был бы логичен, последователен и даже строг, что напрочь лишало бы его изюминки и свободы выбора. А также возможности всякого маневрирования. Люди напрочь лишились бы свободы и доверяли строго фатуму. И поговорка: «от судьбы не уйдёшь» заменила бы все молитвы разом.
Так если в ЗАГСе говорят «объявляю вас мужем и женой, чтобы вы жили долго и счастливо и умерли в один день!», то на похоронах могли бы лишь добавить: «Вот это им повезло, как удачно получилось!».
Борис Глобальный в один день со всеми жёнами умереть, конечно, не мог (разве что на землю обрушился бы метеорит, поболее Челябинского), зато мог себе жён назначить. Какая собственно разница, есть печать в паспорте или нет? Главное, что есть чувства. Или дети. Или удобно с человеком. А если совпадает хоть один пункт из трёх — женись. Что молодой сантехник и делал в своей манере.
Так на вторую свадьбу Глобальный избрал Дарью. Но в комплекте к спортивной, подтянутой и глубоко беременной блондинке шла и Татьяна Юрьевна. Замуж, она правда не просилась и довольствовалась лишь фразой «мне достаточно, что вы признали меня своим господином». Поэтому Боря со спокойной душой позвал на свадьбу свою и Дашкину родню, решив выдать мероприятие за официальное, «в зачёт». И ровно с этого дня обязывался носить кольцо на безымянном пальце правой руки. Только не двойное, не тройное и не семиричное, но всё-таки побольше и потолще.
«Семейный болт, клановое наследие», — сразу прозвал его внутренний голос, пока они с Дашкой выходили из ЗАГСа и отыгрывали роли, как будто случайно перепутали церемонию на час.
Первой начала возмущаться толстая женщина поперёк себя шире. Мама Дашки. Однажды Боря заходил к ней за сертификатом на повышение квалификации. Но хоть убей, имени-отчества не помнил. Но выкручиваясь из положения, просто называл её «мама», отчего она первой обняла его как родного и тут же расцеловав в обе щёки, самоназначилась в почётные тёщи и всё простила заочно. Тогда как собственная мать Галина Константиновка сразу расцеловала невестку и прозвав «дочей», и сразу высказала Боре на ухо:
— А я рада, что ты Дашку выбрал, а не эту рыжую мымру. Наташка в последнее время хоть и недурно себя ведёт, но Дашечке больше идёт твоя фамилия. Да и выглядит помоложе. А Новокурова что? Год-два-пять и всё, жопа отвиснет как дирижабль. А как родит, так вообще раскабанеет. Так что ты всё сделал правильно. Алименты и — в добрый путь.
Боря улыбался, Боря молчал. Не говорить же матери, что следующая свадьба как раз с Наташкой. Так что пусть тешит самолюбие, занеся победу к себе в актив.
«На отце отыграться не получилось, так хоть погоняет внутренних демонов хотя бы так», — добавил внутренний голос, прекрасно понимая, что всё равно будет всех внуков любить одинаково. Как чернявых, так и рыжих, русых и блондинов: «Если комбинация генов не даст лихой изгиб и не родится негритёнок, то никто вообще ничего не заметит».
К Дашке тут же понабежали сёстры с поздравлениями, но первой невеста в белоснежном платье подняла и поцеловала племянницу. А когда следом подступили и различные спортсмены из клуба Юность, они повернулись и вместе с ней бросили букет.
Многие вскинули руки, чтобы поймать его, но первой оказалась девушка в красивом красном платье. Приглядевшись, Боря с удивлением обнаружил довольную как слон Диану, которая тут же ему подмигнула и начала ритуальный танец победительницы, отплясывая на месте.
Сам же Глобальный очень надеялся, что подмигивание восприняли за его часть. А Дашка даже ткнула в бок локтем и сказала:
— Гляди-ка, какая ловкая. Если бы здесь был футбольный скаут, он бы смело отобрал её на вакансию вратаря нашей сборной по футболу.
Не успел Боря ответит, как из ЗАГСа, теперь уже после вполне официальной церемонии вышел писанный красавец — Стасян в длинном сером пиджаке. Издали его можно было признать за снежного человека. Там одни плечи как у игроков американского футбола в форме. Но для контраста рядом была чуть полненькая, задорная розовощёкая девушка Катя, про которую сам Боря знал не так много: работает швеей у Раисы, беременна от почившего прадеда. Но раз Стасян выбрал в официальные жёны именно её, значит была не против удочерения Катёнка с Донбасса. Впрочем, Глобальный точно знал, что и Валя не против той дочки.
«Значит, дело в том, что Валя не хочет своего ребёнка, а Стасян посчитал, что очень важно застолбить ребёнка Макара Берёзовича за собой, чтобы и фамилия была и слухов не было, как бы что», — добавил внутренний голос: «Но в первую очередь роспись в паспорте нужна для создания полноценного образа семьи. А Катя ему может и своего родить потом. Было бы желание».
Решив никогда не спрашивать об этом друга, (захочет — сам расскажет) Боря заметил, как к Стасяну в первую очередь подошли братья в красивых мундирах. Которых просто не могли отпустить на свадьбу брата.
Петру Евгеньевичу Сидоренко намедни дали майора. И по этому случаю он получил новый китель. Красивый, одетый как с иголочки широкоплечий воин земли русской походил на былинного богатыря. И лишь позывной Могила немного скрашивал впечатление, но о том он гостям и посторонним не расскажет, если сами не спросят.
Тогда как Николай Евгеньевич Сидоренко недавно получил старшего лейтенанта, сделав себе за неполные полгода в разведке головокружительную карьеру. Солдату с позывным «Пёс», что вроде не вышел ростом как братья, отчаянно фартило. Тощий, малозаметный, чаще без бронежилета и каски, без опознавательных знаков изолентой свой-чужой, в простой гражданской одежде, с группой и в одиночестве, он внедрялся в тыл врага, редко покидал серую зону и постоянно брал языков. Как силой, так и смекалкой, мешая украинский с феней и щедро дополняя матами, чтобы пуще верили.
Командование почти привыкло, что его отряд постоянно угоняет у ВСУ то БТР, то танк, а к блиндажу он иначе как на трофейном мотоцикле и не возвращался. В штаб же нередко приезжал на квадроцикле. По полученным данным наводились артиллерийские расчёты, уничтожались склады с боеприпасами и схроны с командованием, где реже все звучала именно украинская речь, но хватало английского и польского.
Последний взорванный по наводке Колясика склад ГСМ наградил новым кителем и его. И всякий сразу мог заметить, что медали на парадной форме уже некуда девать.
«Скоро наискось будут вешать или к станам цеплять, как у северокорейцев», — добавил внутренний голос и тут же пояснил: «Правда мало кто знает, что у них принятое не только свои награды носить, но и те, что принадлежали отцу и деду. И глядя как на форме нет места для знаков отличия, всякий кореец видит, что перед ним представитель потомственного рода военных, которых с 1950-ых изрядно накопилось. Но кому нужна такие мелочи, когда просто можно поржать над людьми, вместо того, чтобы докопаться до истины?».
Могила пожал широченную ладонь брата первым, тут же ощерился, дополняя поздравления присказкой:
— Вступая в брак, женщина берёт фамилию мужа. И это только начало того, что она берёт…
— Да я же гол как сокол! — ответил довольный Стасян, но тут же сдал назад. — Правда, квартира уже есть и дом начал строить… Кстати, мужики, а вам участки не нужны под строительство? А то мы один соседний уже так ухайдохали грузовиками, что так и так выкупать придётся.
— Построить дом — дело, конечно, хорошее, — кивнул Могила. — Если что, давая я возьму участок. Но кто строить-то будет? Я на фронте. За строительной бригадой смотреть некогда.
— Да я сам построю, ты только деньги пересылай. Мне за работу пойдёт на стройматериалы. Да и тебе дешевле, чем бригада. А опыта у меня и так на два дома наберётся. Твой — третий будет. А план уже есть. Дом — во! — и Стасян показал большой палец, который действительно был большим при любом раскладе.