— И что ты думаешь?
— Что мало этого было джентльменам? — понял Боря, прикручивая первую доску к столбу.
— Мало! — кивнул Стасян. — Поскольку наглосаксы не позволяли отцам семейств брать с собой детей и жён в путешествие через Атлантический океан, посыпались семьи. Это привело к возникновению целой популяции незащищенных бездомных женщин и детей, оставшихся в Ирландии. И что бы ты думал? Лучшим решением по мнению властей-захватчиков было также пустить их с молотка! Так в течение 1650-х ещё более 100.000 ирландских детей в возрасте от 10 до 14 лет были разлучены с родителями и тоже проданы в рабство в Вести-Индию, Вирджинию и Новую Англию. Ещё 52.000 ирландцев, в основном женщины и дети, были проданы в Барбадос и Вирджинию. Другие 30.000 ирландских мужчин и женщин были также вывезены и проданы покупателям, предложившим самую высокую цену на аукционе. Вот как сейчас автомобиль с аукциона берут, так там можно было купить себе раба для хозяйства или для чего угодно. Рыжего. Или рыжую. Просто африканец стоил 50 футов в среднем, а ирландец — всего 5. А в 1656 ещё 2.000 ирландских детей по прямому приказу Кромвеля были вывезены на Ямайку и там проданы в рабство английским поселенцам вообще бог его знает для чего. Но самое интересное в другом.
— В чём?
— Таблички «Никаких собак, никаких ирландцев» окончательно исчезли из английских пабов только в девяностые годы… двадцатого века. Вот такая вот лоскутная империя.
— Я слышал, что были даже зоопарки из людей.
— Которые тоже закрыли только в двадцатом веке… последние. В Европе. Причём уже после Второй Мировой Войны.
— И что мы имеем в сухом остатке? С Европой что-то не так? Или наглосаксами? — даже отложил шуруповёрт в сторону Боря, ожидая более конкретных указаний.
— Ну тут только два варианта, — признался Стасян и вытерев чёрный нос, заявил смело. — Либо топим за ирландцев под чаёк и поддерживаем лозунги о сильной и независимой Ирландии ближайшие сутки, либо доделываем до вечера забор, чтобы ни одна тёща в здравом уме и при трезвой памяти больше не совалась к нам… в политику.
Оба рассмеялись. Затем резко перестали.
— В целом смешно, но ситуация страшная, Борь, — прикинул Стасян, который раньше уже топил за сильную и независимую Шотландию. — Саксы — это ведь древнегерманские племена. Одна ветка. И если саксов или нагло-саксов надолго без внимания остальное человечество оставляет, то чудить начинают. То фашизм, то геноцид изобретать берутся. Работорговля, опиумные войны, опять же. То индейцев одеялами с тифом заражают, то индусов к пушкам привязывают и выстреливают. Не умеют сидеть без дела и в вечность смотреть со своей веранды. А нам потом снова вразумлять и по привычке всё отстраивать. Ты как… не устал ещё?
Боря молчал почти минуту, а затем пошёл за телефоном.
— Ты куда?
— Думаю нам пора музыку включить… целее будем.
Только телефон взял, а там звонок. Вишенка звонит.
— Боря, время пришло! — тут же заявил полковник.
— В ИРА вступать? Или за сильную и независимую Шотландию сначала топить будем? — на всякий случай уточнил Глобальный, потому что мало ли что люди с ходу имеют ввиду.
— Чего⁈ — очевидно не желал понимать исторических реалий Бронислав Николаевич. — На рыбалку, говорю, пора! Собирайся.
— Сейчас, что ли? Может, завтра с утра?
— Завтра с утра нам уже половину дороги проехать надо. Тысяча шестьсот километров пути, если без малого. Так что выезжаем в ночь. Спать и рулить по очереди будем. Сутки туда, сутки обратно. И хотя бы пару дней там для души пожить.
Глава 18Рыбалка с комфортом
Где и как они собираются жить, Боря спросить не успел. Его лишь коробило, что Стасяна пришлось оставить на участке, так как фуры с блоками без консультации с главным политологом посёлка могли разгрузить где угодно. У дороги, например. А затем бегай туда-сюда, гадая как поддоны с сотнями килограмм груза к строящемуся дому подтащить.
«Это муравьям легко, они — банда по жизни, но банда строительная. А вы тут два дурака на весь посёлок ошиваетесь», — прикинул внутренний голос и Боря честно поделился с напарником своими страхами.
— Братан, да я бы взял тебя, но как быть с доставкой?
— Да ты что? Обойдусь. А ты езжай, конечно! Голову проветришь. Что я, той рыбалки не видел? — вскоре успокаивал Сидоренко Борю. А чтобы товарища точно совесть не мучала, гордо добавил. — Меня же зачали на рыбалке! Я даже когда потею, то ноги чешуей пахнут.
И Боря — поехал. В первую очередь — в магазин. Чтобы напарнику не приходилось нюхать ноги в тоске и одиночестве в кунге, оставил разнорабочего наедине с двумя полными пакетами «сладкого и не очень» пайка.
— Вот, держи ништяки! — вручил Боря пакеты по возращению и понял, что пока мотался в магазин, они вдвоём с Вишенкой катер к внедорожнику подцепили и канистры с дизелем в баки перелили. А ещё с ними поедет — Лапоть!
«Выходит, на такие уж они и враги», — прикинул внутренний голос, рассматривая мужиков в камуфляже и обувью прозапас: «Смотри-ка, подготовились как следует, а у нас только рабочее и джинсы».
— Всё равно с собой дизеля прозапас брать, — просветил всех Бронислав Николаевич. — Моя Ямаха жрёт как сивый мерин. А если против течения, так вообще!
— А за подгон благодарочка, — тут же подхватил пакеты Стасян и отнёс в кунг. — Ну, бывайте, мужики. Удачного клёва!
— Ага, и тебе не хворать, — сказал ему Роман Геннадьевич и сел на заднее сиденье, честно предупредив. — Я с этими брачными ночами уже поясницы не чувствую. Секс, да секс, секс, да секс! Сколько можно? Так что, мужики, не обессудьте, похраплю малость в ночи. Но как проснусь, сразу следующим за руль сяду.
Боря оставил свой внедорожник на участке и пересел в машину к полковнику на переднее пассажирское. А глядя на закат, выдохнул, дёргая в руке телефон и прикидывая кому первому сообщить, что отбывает далеко, хоть и ненадолго.
— Ой, да наплюй ты на этот телефон, отключись! — посоветовал бывалый рыбак за рулём. — Я свой всегда отключаю, как город покидаю. Во-первых, батарея дольше проживёт. Во-вторых, ну их всех! Отдыхать и для себя надо! Давай настраивайся на позитивную волну. Думай о рыбе… Лапоть вот уже — рыбачит.
Оба прислушались и с заднего сиденья послышался сип, переходящий в лёгкий храп. Рыбак спал без задних ног среди пакетов и рюкзаков на коврике у ног. А ещё гуже багажник был завален. Но это была лишь часть груза, так как основную уже переложили в лодку на прицепе, так и разгрузили заднее сиденье для тех, кто пожелает покемарить в дороге.
— Хе, затраханный наш, — хмыкнул полковник, поддавая газку, как только выехали с отсыпанной грунтовки на трассу.
Отключившись от забот и политики, Боря убрал телефон в бардачок и пытался поймать ту самую «рыбацкую волну». А заодно и узнал, что Ямахой полковник называет тот самый дизельный двухмоторный катер на прицепе, до которого самому Глобальному дела было меньше, чем до туалета «под ключ» на участке.
Но хвастаться полковнику в дороге никто не мешал. И он тут же объяснил:
— Мощный, сука! Суммарно оба мотора триста тридцать лошадиных сил выдают. А это тебе не уд кошачий, а тридцать четыре узла скорости. По озеру. А по течению летит как дельфин. Но зачем нам течение, если мы на водохранилище собрались? Да, Боря?
— Да.
— Ух, и порыбачим, камрад! — откровенно радовался Броня, которого в такие моменты никак иначе звать и не стоило. — Я там столько всего рыбацкого понабрал. Всю зиму терпел, ни к одному спиннингу не прикасался даже. Как с осени валялись в гараже, так и переложил в багажник.
— Только я это… рыбачить не умею, — признался Глобальный. — Ну в смысле, только теория.
— Ой, да не переживай ты так. Научу! — пообещал Броня и скривил губы, но видимо снова волну поймал. И добавил с улыбкой. — А тридцать четыре узла это ж, почитай, шестьдесят километров в час! Полетим по водной глади, как птахи небесные, Борь!
— Ага, полетим, — добавил Боря, припоминая, что и на лодке то ни разу толком не катался. Самодельный плод на луже у дома — не в счёт. — Вы это.
— «Ты», Борь, — тут же подчеркнул Броня. — На рыбалке только на «ты». Погоны я дома оставил. О возрасте в ближайшие дни думать не буду. Так что всё, что будет дальше — по-корефански просто должно быть.
— Понял, — кивнул Боря. — Ты это… о катере ещё расскажи.
— Катер у меня хороший. Мощный. Жрёт около сорока литров в час при полной загрузке, — добавил с усмешкой Броня, показывая, что с математикой дружит и давно расход подсчитал.
— А бак на сколько?
— Триста литров.
— Ого, это немало, — скорее изображал восхищение Боря, просто чтобы сделать человеку приятно.
А Броня словно не замечал и уже по всю хвастался:
— На катере есть якорная лебедка, эхолот, сетки, и всё рыбацкое, что только может быть. Не нужно приставать к берегу, чтобы заночевать. Якоримся прямо посреди водохранилища, оставляем огни и удачной ночной рыбалки. Если дневной будет мало.
— Значит, там много места и тоже есть где поспать?
— Хе, спрашиваешь! — продолжал парад хвастовства полковник. — Девять метров в длину! Да там дюжина голых рыбачить может, хреном не касаясь друг друга. По трассе дизеля ещё в канистры дольем, моторного масла докуплю и дальше по возможности — без остановок.
Боря уже зевал во весь рот, когда заехали на заправку. Тело за весь день работы устало и требовало своё. Но залившись кофе с горячей выпечкой, порешили, что следующим за руль сядет он. Однако, на стоянке проснулся Лаптев и закурив в ночи неподалёку от заправки, всё переиграл.
— Не, я поеду. Выспался. Больше не усну. Перезагрузился.
Боря спорить не стал и с радостью перелёг на заднее сиденье, тогда как полковник откинулся на переднем сиденье, выдав чёткие инструкции по дороге водителю.
Очнулся Глобальный на рассвете, когда солнце начало светить в левый глаз, а полковник травил анекдоты:
— А я же молодой был. Пошёл на рыбалку, но рыбе не сообщил о своем визите, поэтому встреча не состоялась.