— Бля, я тоже хочу жить с ними! — заявила Лида зеркалу и с интересом засмотрелась на затвердевшие от этой новости соски. И тут же пояснила подсознанию. — Но не для каких-то там глупостей с этими дурными бабами. Они ведь там все дуры, наверняка. А лишь для того, чтобы Боря был рядом. И хотя бы раз в неделю, но как тот — первый раз!
И скинув майку, а затем до боли сжав соски, она повторила гроулингом:
— Хочу движухи! А Боря наверняка не лохушек себе набрал, а чистый первый сорт.
Тут она поняла, что думает о большом доме, полном детей. И уже готова слушать бесконечные бабские разговоры за чашкой чая на просторной веранде. А как устанет — уйдёт в свою комнату. Ведь у них с Борей в любом случае останется свой уголок, который «только их».
— Хочу дом, а не эту каменную тюрьму! — рявкнула она, пытаясь порвать тишину. Но та, как липкая жвачка, вновь и вновь прилипала к ней. — Хочу быть Глобальной в не рабочее время, и видеть каждый грёбанный день как совершенствуется наш… клан.
Клан. Это слово как будто прикоснулось куском льда к языку. Такое жёсткое, колючее, холодное. Но поставив чай и настрогав бутербродов, Лида поняла, что хочет сварить большой такой таз борща. Чтобы на дюжину человек сразу, чтобы в один присест улетело, а не себе одной. Или только им двоим, и чтобы потом стояло неделю, а она с кислой рожей выливала в унитаз, как свои вечера под сериальчики.
— Нахуй сериальчики. Хочу жить! — сплюнула Лида в раковину как будто все свои обиды, а новое слово во рту уже как будто подтаяло. И она снова сказала. — Хочу жить в клане!
Взяв телефон, она сначала улыбнулась безумной улыбкой Шляпника, наверняка подкладывающего в заварку грибов, а затем решительно вдавила иконку повтора номера и пока не пропал запал, почти прокричала в трубка:
— Боря, возьми меня в жены!
— Что? — вроде совсем не удивился вопросы Боря, но всё же уточнил. — Но ты же не беременна. Не беременна ведь?
— Пока нет, но сделай беременной! Хочу в клан!
Затем трёхсекундная пауза, показавшейся вечностью.
— Сейчас?
— Прямо, блядь, немедленно! Забери меня отсюда и сделай… что ты там должен сделать. Я на всё готова!
На этот раз пауза в две секунды.
— А платье, причёска и всё такое?
— Я уже достаточно взрослая, чтобы стать счастливой и в рваных джинсах! — добавила она с ощущением какой-то маленькой, но такой важной победы глубоко внутри.
— Ладно… — ответил динамик и неожиданно добавил. — Сейчас заеду.
Сердце от этой новости едва из горла не выпрыгнуло. Выронила телефон.
— Дура-дура-дура! — закричала она, носясь по комнате, коридору и на кухню и обратно. А затем остановилась и начала собираться в бешенном темпе. — Ёбушки-воробушки!
И тут она заметила, что ей всё равно на тишину, а голос стал таким радостным, словно Дед Мороз всё же существует и признав все её письма действительными, подарил сразу все подарки. Именно те, которые она хотела, а не те, которые папа под ёлку подложил.
В следующий момент она набрала тревожный номер одной цифрой.
— Лё папа? У меня для вас новость!
— Что, всё-таки обоссала кого-то со сцены и теперь будешь отвечать за культуру в стране? Так пожалей людей. У нас и так есть чем заняться, — сонно пробубнил Гусман, который старался не следить за творческой стезёй дочери, но нет-нет, да полистывал раздел «знаменитости» со вкладкой в браузере.
— Нет-нет, ну что вы, лё папа? Я просто выхожу замуж!
— Что⁈ Как это случилось? — тут же подскочил отец с холодной односпальной кровати в служебной квартире в Питере.
— Лягушка за корягу зацепилась! — ответила она и заливисто рассмеялась. — Пока отдирали, жопу надвое порвали!
И снова ржёт. И всё — от души.
— Лида, тудыт твою растудытвою! Ты беременна? — попытался сделать её серьёзной отец. — Кто он?
— Человек! И надеюсь забеременеть в ближайшее время.
— У этого человека есть имя? — тут же поднял очки с тумбочки отец, уронил, поднял снова, уже едва не выронив телефон. — Щас я позвоню, по базе-то его и пробьют сразу.
— Не трудись… это Боря. Ты его знаешь.
— Борис Глобальный⁈ — ярость заклокотала в груди отца. — Но он же… сантехник! А ты — звезда!
— Ну какая я тебе звезда? Так, пою немного. Но это он меня на эстраду вывел. Он дал старт. Он… такой классный, — и она вдруг поняла, как много и за столь непродолжительное время Глобальный для неё сделал. — Я люблю его, папа. И ты с этим ничего не должен сделать. Только…
— Только что⁈
— Только принять, — ответила дочь и снова улыбнулась. Но уже улыбкой глубокого самопознания. Счастье — это ведь так просто, оказывается.
— Так, я сейчас же беру билет и…
— Всё равно не успеешь, — ответила она и отключила связь.
Затем тут же включила, но уже для того, чтобы позвонить группе.
— Алё, Кинг-Конг?
— Ага, на связи.
— Шустро собирай группу.
— Что? зачем? — зевнул гитарист. — Мы же только сегодня приехали. Все спят уже или бухают, чтобы уснуть как следует.
— Пофиг, всё равно собирай. Повод есть.
— Какой?
— Я выхожу замуж.
— О… это неожиданно, а за кого?
— За Борю!
— А… ну тогда дай нам пару минут, обзвоню ребят…
Она накинулась на мужчину, едва тот переступил порог с букетом цветов. Помимо улыбки при себе, на нём были потёртые, рабочие джинсы, что совсем не заужены и довольно просторные в районе детохранилища. Они вроде только дверь закрыли, а те и другие джинсы подозрительно быстро слетели. Затем одни оказались на люстре, а другие на подоконнике. И всё ещё вдыхая аромат свежего букета, Лида могла только поражаться как быстро можно вернуть долг. А всё, что от неё требовалось — это согласие и немного смазки, которую на радостях принялась выделять так, что хоть в промышленных масштабах поставляй в аптеки тем, кто нуждается.
— Боря!
— Лида…
— Боря…
Куда только делать тишина в квартире? Ворвался ураган, подхватил, сносильничал по обоюдном согласию, а затем помог натянуть джинсы, сам оделся, подхватил на руки и помчал по ступенькам вниз, к карете. Отработав в ней за кучера, вскоре домчал до ресторана. А там уже старик улыбчивый стоит и невеста в белом платье на пороге. Но вместо незнакомых ди-джеев и ведущих внутри ресторана её ждал сюрприз. Город на Неве в полном составе расположился в Малом зале и теперь для неё играли поздравления под гитарный аккомпанемент. Пусть ударной установки подвезти не успели, но пара гитар и комбик на всех принесли. А остальное — чистая импровизация под настроение.
И пока официанты перенакрывали столы из тесного вип-зала в новый, а повара готовили на скорую руку, вокруг вдруг ставшей двойной свадьбы царило сущее безумие: люди поздравляли и её с Борей искренне, не пряча улыбок, а она танцевала, ничуть не жалея, что на ней нет свадебного платья.
Всё это — мелочи, когда душа поёт. И тогда она запела сама, поздравляя жениха и невесту и всех собравшихся гостей, что спонтанно оказались и её гостями. А ради неё пришёл с работы даже продюсер. И Коба, бросив все остальные дела, слушал этот импровизированный концерт с удовольствием. А когда за столом начали ещё и кормить, сразу признался:
— Если у человека есть такой аппарат, который постоянно что-то варит, что приносит ему радость, то это не обязательно самогонный аппарат. Это может быть голова. У Бори котелок варит. Но порой спонтанные решения — самые правильные. И если двое улыбаются, то точно будет третий.
Раздались аплодисменты. Стасян уже собирался добавить от себя, но третий нагрянул в Малый зал неожиданно быстро. На пороге вдруг показалась Дина, получив инсайдерскую информацию от своих агентов в группе. И воспользовавшись паузой среди выступлений, закричала:
— Ах ты сучка! Он должен был быть моим! Дашку я ещё терпела, но ТЫ? Какого хрена⁈ Дуди в свою дуду на сцене!
— Пошла в жопу! — тут же воспользовалась микрофоном в руках, ответила Лида. — Группы тебе мало, что ли? Коллекционер всех городских ЗППП.
Они сближались посреди зала как два корабля в океане, которые не желали уступать друг другу курс и шли на осознанный таран.
— Моя группа, МОЙ Борис! — заявила Дина.
— Хуй тебе, а не Боря! — возразила Лида и тут же вцепилась в чернявые волосы чертовке, а затем попыталась выдрать клок волос, а то и сразу оттащить к выходу. Но сил для этого не хватало.
Силы были равны.
— И хуй, и Боря, и Борин хуй! — возразила Дина и сама вцепилась в волосы конкурентке.
— Ой, а что у нас, и конкурсы какие-то уже? — тут же раздалось от Зои Ивановны Дедовой.
— Девчонки, ну не ссорьтесь вы! Мы же не на работе! — добавил Кинг-Конг, чем тут же выдал себя как информатора.
Боря про себя взмолился, глядя на совсем недавно починенный потолок, где больше ни следа от пуль. А что теперь с ним будет — пока не понятно.
— Танцуем, девчонки! — тут же подбодрила Сара Ибрагимовна и жена Моисея Лазаревича тут же начала танцевать рядом с дерущимися.
Но стоило только Кобе подскочить к жене, как его оттеснила уже невеста. Пока Степаныч активно махал группе и кричал:
— Ну, чего встали? Вжарьте уже как следует!
Гитары рванули струны, Лютый подхватил оброненный микрофон и затянул неожиданно для всех «Метелицу».
Вдоль по улице метелица метёт
Скоро все она дороги заметёт
Ой, жги, жги, жги, говори
Скоро все она дороги заметёт
Кинг-Конг повернулся к другу с таким видом, словно больше ждал Цоя или «Короля и Шута», но бэк-вокалист тоже читал книги и не прочь был зачитать стихи со сцены, эксплуатируя творчество Сергея Есенина, вот только обычно этим занимались другие группы, а Лида вообще и близко не подпускала его к творчеству, перетянув это одеяло на себя. Поэтому с ехидной ухмылкой, Лютый продолжил вредным голосом:
Запряжём-ка мы в сани лошадей
В лес поедем за дровами поскорей
Ой, жги, жги, жги, говори
В лес поедем за дровами поскорей