Посочувствовать Глобальный не успел. Подошёл Вишенка и глядя на таксиста в чалме, спросил:
— Слушайте, а это разве не Маливанский?
Услышав свою фамилию, водитель в чалме тут же подошёл и закивал:
— Маливанский…
— Гриня⁈ — округлил глаза Бронислав Николаевич.
Загорелый карлик отрицательно покачал головой, а затем с белоснежной улыбкой ответил:
— Нет… Абдула.
— Да ну на… — хотел привычно выругаться Вишенка, но сам себя оборвал на полуслове. Затем прихватил Маливанского за плечи и повёл в ресторан, в сторону бара, чтобы под мудрыми советами Ильи выведать все секреты. А бармен точно знает, что пить, чтобы язык развязался. — Слушай, ну какой же ты Абдула? Ты же — Гриня. Григорий Маливанский!
— Такой, как мала назвала, — заспорил таксист, по ходу подбирая глушак и вздыхая на предмет немотивированной поломки на последнем отрезке дороги. — Но Гришу я знаю. Это брат мой. Вчера мне фото на танке присылал… вот.
И Маливанский показал брата-близнеца в камуфляже, который сидел на башне Т-72 со сварочным аппаратом наперевес, приваривая каркас к броне, чтобы по контуру противодронную сетку развесить. Безусловно — стальную. Тут-то Вишенка и понял, что не рецидивист у него сидел по хулиганке, а танкист дозревал. Очень удобный в виду малых габаритов в броне, а что с помощью приставной лесенки в танк залезает, так кому какое дело? Главное, результаты. А первые звёзды на броне уже нарисованы. Значит — они есть.
Новые гости расселись, автомобиль с газона убрали. Боря с Викой всё же нашли нужные слова для гостей. И после этой символической церемонии начался пир, где столы ломились от угощений, а бокалы наполнялись искрящимся шампанским за суетой нескольких официантов.
Каждый тост, произнесённый в честь любви, был как искра, разжигающая огонь счастья в сердцах всех присутствующих. Снова взялась за дело рок-группа. И гости танцевали, смеялись и делились историями, закладывая воспоминания, которые будут согревать их души долгие годы. А чтобы точно запомнили — рядом работал фотограф.
Когда солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в золотистые и розовые тона, Боря приобнял Богатырёва за плечи и сказал:
— Слушай, ну неужели во всей Москве больше девушек нет?
— Девушки есть, — ответил массажист вип-уровня и снова тяжело вздохнул. — Но таких как Вика — нет. Так что… береги её как зеницу ока. А я каждый год буду на юбилей приезжать и… проверять. Если плохо бережёшь, то… заберу. Понял меня?
— Ага, понял, — улыбнулся Боря и вдруг предложил. — Слушай, а ты не хочешь быть крёстным отцом? Ну, раз всё равно приезжать будешь. Так хотя бы занятие тебе придумать надо.
— А что делать надо? Я как-то не слишком религиозен.
— Да религия не при чём. Это же… повод. Хотя бы повод увидеться. А ещё один отец, хотя бы духовный, никому не повредит. Ну и ты лишний раз о нас вспомнишь и позвонишь. Да, Володь?
— Да, Борь, — кивнул Богатырёв и тут же пообещал себе стать лучше.
Насколько позволяет работа.
Глава 28Стройка: форсаж и форс-мажор
Первой собралась рожать Наташка и как малоопытный в делах деторождения, Боря тут же отвёз её в перинатальный центр в Новосибирске и оставил на сохранение. А час там будет находиться, день или неделю — не важно. За всё заплатит, лишь бы душевное спокойствие соблюсти. А мандарины, так уж и быть — при случае подвезёт, если доставка оплошает.
А как человек ответственный, (и ещё не зная, что его ждёт), Боря тут же решил, что будет присутствовать на родах. И телефон держал под рукой. При первых признаках схваток — примчится. Чтобы за руку подержать и наглядно посмотреть, как женщина ради них обоих страдает. Кто ещё Наташку поддержит, как не он? Сын далеко. А отцу это дело доверить никак нельзя. Он и только он рядом с рыжей нужен.
После того, как уложил Наталью, сразу на стройку поехал. Уже не страдать, а радоваться. Боря всегда считал, что человек сам кузнец своего счастья. По крайней мере, во многом, всё зависит именно от него.
И если тебе повезло родиться с парой рук и ног, а на плечах — голова, а не тентакль, то можно и нужно развивать пространство вокруг себя.
«Чтобы уже не оно определяло тебя, а ты его строил, доводил до ума и совершенствовал», — твердил довольный последними результатами внутренний голос.
А глядя на то, как закрылась коробка дома крышей, Глобальный мог с уверенностью сказать, что он ещё на шаг ближе к счастью.
Конечно, счастья много не бывает, да и следуя известной поговорке мужчина вроде как сам должен дом построить, но кого интересуют эти частности? Отрастить бороду, уйти в густой лес и рубить брёвна, а затем тесать и таскать их в одиночестве он был не готов. Это в шестнадцать лет, если бы спросили — пожалуйста, без проблем. А в двадцать «межплечевой тентакль» окреп. Потому вокруг — бригада. А он — бригадир, который всем командует, спонсируя суету и подкрепляя мужское братство перспективной со слов «у меня такой же будет». Плюс — бесплатный опыт.
А лучше, оказывается, не было опыта по жизни, чем пара лет подработок по стройкам в шабашках со Степанычем. Стольких ошибок впоследствии повезло избежать, которые обязательно бы совершил, начинай он всё с нуля, да с самого начала.
И если честно, без него строители без опыта тут бы тоже такого настроили, что хоть ракетным войскам в качестве мишени отдавай.
— Так, объясняю первый и последний раз, как «вставляются пластиковые окна»… как говорит Лёха. И каким чудом это происходит, если знать физику, а не доверять магии и словам «я заплатил — вы сделали». И как не платить установщикам, которые за двадцать окон в доме возьмут столько, что никакой инфляции и не снилось. Так что не лишним будет самим научиться. Авось, пригодится по жизни, — тут Боря встал возле привезённых с завода пластиковых окон, приставленных к стене дома и дверных коробок, что пока стояли без ручек, зато в целлофане. Для сохранности. И снова начал рассказывать. — Стеклопакеты вытаскивают из пластикового плена. Они не изготовлены так изначально. Это не монолитная конструкция, ребят. Вот эти пластиковые заглушки убираем по периметру, подковырнув хоть ножом край, хоть пластиковой мягкой штучкой для работы с пластиком, чтобы не зацарапать. Освободили все четыре и всё, стекло можно доставать. Осторожно только достаём и ставим его на тряпочку. На твёрдое ничего не ставим, край моно повредить, трещина пойдёт. Ну а когда стеклопакет извлечён, саму пластиковую раму поставить в оконный проём — раз плюнуть.
И Боря показал на пакетик, приклеенный к каждому профилю, где как раз и были анкера и шурупы. Именно столько, сколько задумано производителем, чтобы лишнее себе не думали.
— Берём оконный анкер. Он же — дюбель, он же «анкер оконный» также известен как «рамный» или как «нагель». Конструктивно состоит из винта, втулки и конусной гайки. А для монтажа изделия предварительно нужно просверлить в основании и профиле отверстие под крепление для окон. Смотрим по размеру. Если окно маленькое, однопрофильное, и шести хватит. Если двухпрофильное, тоже много анкеров по периметру сверлить не надо. По три на стену выходит для надёжности. Хотя некоторые деятели и просто на пену поставить умудряются, но знаем мы этих гастербайтеров. Они институтов в чудной долине не кончали. Им лишь бы сдать и свалить, а ты за голову схватишься при первом сильном ветре. А так от шести до шестнадцати анкеров выходит. Шестнадцать это на тот случай, если какой Стасян вздумает в окно сигануть, забыв форточку открыть. Да, Стасян?
Мужики тут же ржанули, Стасян махнул рукой. Мол, и не в такие окна сигал за с батареей. Дело прошлое.
— В общем, запомнили? Если трёхпрофильное, — продолжил Боря, — то побольше, до шестнадцати. Ещё больше не надо. А то уже и спецназ не попадёт внутрь. А изнутри тараном вышибать замучаются. А его ещё принести надо. Ну и плюс рассверлишь все блоки по контуру. Лишнее это. Арболиту то хоть бы хны, его хоть во всех сторон распили, а если газобетон или кирпич, то раскрошится.
Слушали внимательно. Боря посмотрел на каждую загорелую харю и продолжил:
— Ну а дальше просто всё, по контуру — монтажная пена. Лучше неё пока ничего не придумали. На неё же цепляется подоконник снизу и откос с наружной стороны. Буквально, на неё, то есть садится на пену. Не на гвоздки, не на шурупы, обращаю ваше внимание. Если снаружи какие-то металлоконструкции дополнительно делать, всё это рано или поздно проржавеет на дожде. Как крепежи ветровиков и спойлеров на автомобиле. Но и пену при этом укрывать от солнца надо. Всё остальное ей не страшно, если птицы клевать не вздумают. Мало ли кто на подоконниках рассаду выращивает. А они на зелень прилетают. Да, Стасян?
— Во истину! — кивнул заместитель на стройке. — И долбят, долбят, долбят… падлы крылатые. Динозавры деградировавшие. А вот хрен им, а не мою рассаду на помидоры! Я больше заслужил, мне положено эволюцией.
Боря улыбнулся и на пальцах объяснил:
— Короче, повторяю. Выставили окна, наметили точки, засверлились в стену (если бы это был другой блок, а не арболит, в который прекрасно всё закручивается), пластиковые подборки поставили, уровнем угол наклона проверили. Если в ноль вышло, выдохнули. Если нет, поправили. Потом уже — сверлим окна, пеним и сразу подоконник с откосом на груз выставляем. Чтобы прижало. Веса примерно томика Большого Энциклопедического словаря. Кто такие помнит, по семьям вместо Википедии валялись — таких достаточно. Даже Рувики скажет, что гирю ставить не надо, продавит. Гантель можно, но не большую. Женскую. Для остальных пусть меркой служит — кирпич. Простой красный кирпич, его вес. Пары по периметру обычно хватает, но не сразу ставим, а когда пена объем чуть наберёт. А как пена застынет, лишнее срезаем по краям. Пену, то есть. Но НЕ под откосами и не под подоконниками. Там сам распределится. Лезвием срезаем только то, что торчит. А подоконник после уже и пластиковыми панелями прижимаем изнутри. Они уже на жидкие гвозди идут. К самой стене.