— А затирка? — добавил заинтересованный Болеслав, который записывал самые полезные моменты.
— Затирки тут как раз — по минимуму. По сути только наружную пену над откосами замазать нужно, чтобы от того самого солнца не выгорало. Берём шпатель, и в тонкий слой. Раз-два и готово. Ну и углы по краям пластиковой отделки подмазать внутри потом, чтобы в уровень с внутренней стеной встали, и подкрасить можно было спокойно так же, как стены под покраску внутри. В итоговом варианте уже сам не понимаешь где штукатурка стены была, где затирка. Все под краской будет. Этих стен хозяйка уже не касается. А вот сами пластиковые детали мыть можно многоразово. Именно поэтому, что с водой соприкасаться будет, и что пар, что циклы тепло-холод, затирка и лишняя. При отделке непосредственно у самих окон. Вблизи. Она всё равно сойдёт за год-другой, если наляпаете. Так что за такую хрень буду бить. Сначала по ушам, а там — посмотрим.
— А сквозняки? — добавил Стасян, который как раз планировал хоть на палец, но подмазать.
— Впритык подоконник ставь. И откосы ставь. И никаких сквозняков не будет. Зато в самих пластиковых окнах есть технические отверстия, как раз чтобы дышали. Определённая циркуляция воздуха все же присутствовать должна. А те индивидуумы, которые их замазывают «чтобы теплее было и не дуло» и потом удивляются, что окна потеть начинают, нас не интересуют. Есть технология. Её нарушать нельзя. Но по сути единственное, что вы можете сделать не так, это поставить оконную раму чуть криво. Но пара градусов не критична. Это будет влиять только на то, как закрываются-открываются окна. Да и подоконники сейчас широкие, с такого кот кубарем не скатится, и цветы плясать не будут. А как оконные проём поставили, всё застыло и заделали, обратно стеклопакеты ставим, пластиковые заглушки в пазы вставили. Всё. Готово окно. Всех работ не больше пары часов. Для начинающих.
— А вот сетки на что к окнам крепить? — добавил уже Лаптев, который часто дома такие сетки ломал.
— Как на что? На шурупы. Только маленькие, золотистые и красивые, декоративные считай, — ответил Боря. — Раньше даже с толстыми шляпками шлёпали. А сейчас крепёж для данной процедуры выбирают мелкий — 10–13 мм в длину и 2–3 мм в сечении. Лучше всего подходят так называемые «клопы». — Тут Боря снова показал на пакетик на окнах. — Это заостренные шурупы с компактной шляпкой под биту PZ-1 или PH-1. Хотя популярные оцинкованные саморезы по металлу с прессшайбой тоже подойдут, но их шляпка часто оказывается слишком большой, да и не красивые внешне. А золотистые — смотрятся. С первым вопросом по окнам понятно? Конечно, первое я сам установлю и покажу что да как наглядно.
Вопросов не оказалось. Надо просто руки набить и новый навык себя проявит.
— Тогда переходим к дверным коробкам. Здесь всё ещё проще. Просто засверливаются на анкера в стену уже сами короба. При открытой или съёмной двери, если речь идёт о межкомнатных перекрытиях, а не наружной двери, которую фиг снимешь. А затем запенивается всё по контуру и затирается так любимой вами затиркой. Под покраску, панели и прочую отделку. Короба, конечно, тоже выставляем по уровню, проверяем уровнем тщательно. Так как если здесь дать косяка хоть в пару градусов, то дверь уже будет либо слишком сильно хлопать, когда отпустишь, либо раскрываться. Двери должны стоять ровно. Даже с учётом расшатанных петель. Но новые не бывают ушатанными… В общем, что первым хотите попробовать? Окна или двери? А как дом полностью закроем, займёмся уже тёплыми полами и нормальной лестницей на второй этаж. Такую поставим, чтобы диван можно было занести без проблем. Не спотыкаясь и углы не сшибая. В комфорте чтобы подниматься. Со ступеньками широкими. Да и я ковёр к ней прибью, чтобы босиком ходить можно было. Но — не сразу. Сначала отделка деревянного пола на втором этаже, электрика, сантехника. Но сначала надо дом «закрыть». Включая ворота гаражные. Потом уже за отделку и проводку приниматься.
Ответить никто не успел. Зазвонил телефон. Боря, который теперь отвечал на любой звонок, глянул на дисплей, а там — «тёща».
— Кстати об ушатанных, — вдохнул он и отойдя поговорить, нажал «приём».
— Ало.
— Боря, тебя где носит?
— На стройке я, Мария Сергеевна, а что случилось?
— Дашка рожает!
— Как это рожает? Ей же ещё две недели по плану… Мне и Татьяна Юрьевна ничего не сказала, — ляпнул и пожалел, вспомнив, что та укатила на Шри-Ланку с Кирой по бизнесу, чтобы по краю чай продавали, а не чайную пыль.
— Хе, плану! Как природа решила, так и будет! — с ехидцей в голосе добавила тёща. — Схватки начались, как только в гости ко мне на чай зашла… Короче, мы скорую вызвали, сейчас в больницу поедем.
— Я ЕДУ! — тут же сорвался в бег Боря до автомобиля под понимающие взгляды мужиков.
Сами через подобное прошли. Кроме Лаптева. Его дети либо росли по кабакам, там же зачатые и потерянные, либо давно высохли на простынях и одеялах юности, так и не получив путёвку в свет.
— Ну что, мужики, с чего начнём? С перекура или обеда? — почесав маковку, первым спросил Стасян, глядя как быстро набирает скорость автомобиль на подсыпанной дороге, поднимая пыль.
— С окон, — предложил Болеслав. — Но после обеда. Их же больше, чем дверей. Шансов научиться без мастера участка больше. После перекура-то.
— Ага, окно лучше. Только с какого-нибудь маленького надо начать, — добавил Лёха. — Там на Балконе на втором этаже в углу есть дополнительное окно, однопрофильное. Вот с него лучше стартануть. Потому что, если в какой-нибудь спальне косяка дадим, заметят. А там — простят.
— Дело говоришь, — добавил Лаптев. — Так, это какое у нас тут?
Квартет строителей тут же отыскал среди оконных блоков единственное однопрофильное, скурпулёзно посчитал шесть нагелей в пачке, проверил наличие монтажной пены и пистолета под неё, почистил шпатели, подтащил затирку, поднёс подоконник, откос, прикинул пластиковые панели под отделку. И всё это на балконе второго этажа, где тут же со всем материалом и народом стало так тесно, что в первую очередь выставили двух ответственных и двух смотрящих за процессом, «которые могли бы вовремя со стороны заметить и остановить». А дальше следуя поговорке: «Глаза бояться — руки делают».
Боря же мчался по трассе со скоростью, мало походящей для городской застройки. Но если на камеры внимания не обращал, то на взмах полосатой палочки — пришлось. Но едва притормозил у обочины, как улыбнулся. Это был старый знакомый.
— Бобрышев, жена рожает! Помоги, а⁈ В роддом не успею! — почти накричал он на постового с таким видом, что мир вокруг если не рушится, то точно трясёт. Как хозяйка половички.
— Первенец? — только и спросил постовой.
— Да! — добавил Глобальный с такой надеждой в глазах, что Бобрышев не сомневался и секунды.
— Едем! — заявил он, добежал до дежурного автомобиля и приказал напарнику включить сирену, тогда как сам уверенно вырулил на трассу.
Теперь уже два автомобиля мчались на неприличной скорости по городу, собирая штрафы с камер. Но главная цель была достигнута — приехали даже раньше скорой помощи. И уже сам жену на каталку на руках переносил.
— Всё будет хорошо, всё будет хорошо! — твердил Глобальный, не замечая ничего вокруг, ни тёщи, ни постового.
Весь мир — только их. Лишь вредная пожилая медсестра никак не желала понимать и заставила разуться и переодеться, прежде чем пустили в родильное отделение, из которого вышел спустя час и сорок минут, выжатый как лимон. Не видя ничего перед собой, рухнул на стул в коридоре. Руки тряслись. Ноги не слушались. На стройке к вечеру так не уставал, как держа вроде маленькую руку женщины, которая наверняка оставила трещину на кисти и всего раз семь пыталась сломать пальцы.
«Плюс два проклятья и одна фраза 'Больше никаких детей, понял меня, Глобальный? Пусть тебе Танька рожает!» — припомнил внутренний голос.
И Боря расплылся в блаженной улыбке. А всё потому, что — девочка. Три килограмма восемьсот пятьдесят грамм. Улыбнулась, как только вручили в руки. А всё, что он мог ей сказать, это имя.
Ульяна.
Точнее, Ульяна Борисовна Глобальная. Человек, который точно не будет накачивать губы и выщипывать брови, а займётся чем-нибудь полезным.
«Наукой, например. Или преподавательской деятельностью», — вяло подсказал внутренний голос: «Но если в маму пойдёт, то спорт на такой уровень поднимет, что ни один Мутко на сможет достать и облапать».
Боря тут бы и прикорнул. Пульс, что только что был под сто семьдесят, упал где-то до пятидесяти. Клонило в сон. Но в этот момент зазвонил телефон. А там надпись «Доктор».
— Ало.
— Борис Петрович?
— Да.
— Что ж, время пришло. Схватки начались.
— Как… опять? — устало переспросил Боря, но к счастью для него — шёпотом. Зато тут же подскочил и добавил. — Еду!
Но сделав с десяток шагов, Боря понял, что ноги ватные. Руки трясутся ещё больше, как будто кур крал. А перед глазами мошки стали из белого чёрными.
«Только не сейчас, только не сейчас!» — твердил внутренний голос, пока Боря придержался за лестницу, но не чтобы спуститься, а чтобы отдышаться.
Конечно, ехать в таком состоянии он никуда не мог. Да и если такси вызывать или звать кого, то меньше, чем за два часа не доедут. Но мозг уже купался в адреналине, картизоле и прочей химии, которые сам же себе и выделял на радость. И тут же возникла идея!
В руки снова лёг телефон. Набрал номер Вишенки.
— Ало, Бронислав Николаевич, форс-мажор! Выручайте!
— Что случилось, Борь?
— Рожает!
— Кто рожает?
— жена рожает?
— Где рожает?
— В Новосибирске.
— А ты где?
— А я в нашем городе.
— М-да… не успеешь, — посочувствовал полковник, но тот они оба в один голос заявили резко:
— ВЕРТОЛЁТ!
Всё-таки если зовёшь человека на охоту на вертолёте, то прежде на роды помоги успеть. А там тебе сам любого лося и изюбра с леса на поводу приведёт, да хоть сам кабанчиком в знак благодарности бегать будет.