— Чего молотишь? — буркнул он. — Не ты ставил, не тебе выбивать. Что за молодёжь? Торопитесь постоянно куда-то.
— Да не собираюсь я дверь выбивать! — процедил сквозь зубы Борис. — Ему там может помощь нужна?!
— Может и нужна, — прикинул сосед. — Но тебя не знаю. Если увижу с вещами, сразу звоню в полицию. Понял меня?
— А если мои вещи? — только и спросил Боря, с одной стороны не собираясь терять зацепку по проникновению в дом без взлома, а с другой, в раба обстоятельств превращаться. Лучше сразу узнать, насколько человек рядом кукухой поехал в своей паранойе. Он тебе всё сам и обозначит.
«Раньше таких управдомами назначали. Время ушло, а самомнение осталось», — подсказал внутренний голос: Однако, Степаныч важней. Не до выяснений отношений с подозрительными личностями».
— Следствие разберётся, — ответил важно сосед и с видом вершителя судеб вставил ключ в замочную скважину и провернул замок. — Время покажет кто есть кто. А кто и совсем никто. Понял? Никитка пожил. Никитка знает.
— Да понял, понял уже. Открывай давай!
— В церковь что ли сходи, свечку поставь… покайся, — прошептал над ухом Стасян, не собираясь подливать масла в огонь распрей, но немного придерживая Борю, чтобы тот не сорвался на стариков соседских. — Контейнеры тыришь, дедов обворовываешь. Чего я ещё о тебе не знаю? Ты же не из этих?
— Их которых?
— Ну, которые и вашим и нашим.
— Так я ни тем, ни этим, — тут же обозначил Боря, но тут же прищурился.
Дошло.
Стасян захохотал. Вне зависимости от того, как бы не стоял или сидел крановщик, всегда получалось, что говорил над ухом Глобального. Что в салоне автомобиля, что бродя между луж во дворе, что на лестничной площадке.
— Всё не так однозначно! — заверил Боря.
Они вошли внутрь и по ноздрям ударил кислый, затхлый запах. Глобальный прекрасно его помнил. От такого недавно избавлял эту квартиру. И вот — опять.
«Или снова?» — добавил внутренний голос, только усиливая мигрень.
На повторение сюжета намекала батарея бутылок, что начиналась сразу в прихожей, затем тянулась по коридору в зал. Не в шеренгу, как раньше, но одна за другой.
— Степаны-ы-ыч, ну что ты твори-и-и-ишь? — протянул Боря обречённо и зашёл в зал.
Старик сидел за столом с баяном в руках и храпел, явно взяв антракт между концертами одного актёра.
Откуда взялся баян — вопрос всех вопросов. Раньше Боря его не наблюдал и в шкафах квартиры, и на антресолях, и на балконе. Но по отсутствию телевизора можно было предположить, что произошёл материально-культурный обмен. За счёт которого каждый остался при своих.
При суете гостей Степаныч проснулся, тут же раздвинул меха и выдал хриплым, но вполне живым голосом, подстраиваясь пальцами под кнопки:
— А-а, смерть моя пришла? Ну присядь, чернобровая. Щаз это… исполню на дорожку и пойдём. Признаться, порядочно заебался. Долго ты.
— Всё не так, — ответил теперь уже Стасян.
Сосед хмыкнул, забрал ключ из двери и удалился, не желая слушать новый концерт. Тех исполняли в ночи достаточно. Днём бы отоспаться.
Боря только на балкон проскочил, баллон с аргоном достал, как услышал:
Пидорасы, пидорасы!
Пидорасы в области.
Кого в область не поставит,
Все ебало просерают.
Глобальный оставил баллон в комнате и вернулся за сварочной техникой, как концерт без заявок продолжился:
Патриоты встали в круг,
Пацифцистов за хуй жмут.
Рукожопые ликуют,
А в народе негодуют.
Враг себя уже назначил,
Жопой в хуй нам захуячил.
Чтобы дело шло быстрей,
Смазки просит у царей.
Боря технику на пол поставил и на Стасяна посмотрел. Тот присел рядом со Степанычем, заслушался.
Раньше сеяли, ковали,
Бед вообще не замечали.
А теперь едим залупы
Ради мощи Гваделупы.
Боря от удивления и сам рядом присел. Геополитика пошла. Но только рот открыл в попытке переключить канал мышления, как мастер сантехнического ремесла на пенсии после сольного проигрыша выдал:
Ты, воруя, меру знай,
Не продашь ты всё в Китай.
Счёту в Лондоне пиздец,
А такой был молодец.
Боря, как в озарении, метнулся к пакетам с личными вещами в шкафу соседней комнаты. Сунул руку, порылся, затем вытряс всё содержимое на диван, но пары конвертов со свёртками на полмиллиона каждый как в воду канули. А он вроде как на берегу стоял теперь, головой поникнув, и махал им вслед.
Когда Глобальный забежал обратно в зал, зажимая голову руками, Степаныч распивал новый куплет:
В космос, на Луну, на Марс?
Всё хуйня, держите кассу!
Или скажет предводитель:
Денег нет, но вы держитесь.
Боря баян из рук Степаныча вырвал и пустым пакетом затряс перед лицом:
— Степаныч, где деньги-и-и?
— Деньги? — переспросил наставник с мутным взором, явно теряя над собой без музыки контроль. — Деньги, Боря, зло. Людям Цель нужна, понимаешь? А не счета множить и бумажки собирать. Каждому по банану, порткам и спа-а-ать. Что ещё делать на галерах?
— Степаны-ы-ыч, — протянул Боря, понимая, что за неделю потерял ровно столько сколько приобрёл. А может и больше. Просто последствия только начали себя показывать.
Без начального капитала дома не построить, потому семью не завести. А сам ещё долги по заказам не сдал, да и на работе неизвестно, когда зарплату дадут. Новое начальство пока разберётся с премиями и окладами, дубу можно дать. И где при этом жить прикажете, если соседи волками смотрят?
Степаныч отложил баян и икнул. Попытался встать, но лишь пукнул, рухнул обратно как подкошенный и отключился, распластавшись по дивану.
«Сдулся», — подвёл итог этой картины внутренний голос.
— Хорошо пел, проникновенно, — вздохнул Стасян. — Но похоже решил последовать своему совету.
Боря перевёл на собрата по несчастью потухший взгляд. С видом «всё пропало», скрутило живот. Перед глазами плавали круги. Хоть обратно в кому впадай.
Потерял миллион на ровном месте! Пусть половина была формально и не его, но обидно на фоне общей тенденции к разрушению.
Время ещё поджимает. Нужно взять себя в руки и ехать, решать, разгребать… люди же ждут.
«Кстати, давно не звонил Шац, а ведь прошло уже больше получаса», — напомнил внутренний голос, и живот кольнуло.
— Стас… посиди с ним, а? — предложил Боря. — Чтобы опять чего-нибудь не натворил. А я к мужикам сгоняю и обратно.
— Ну давай так, — не стал спорить крановщик. — Как уберусь, потом помыться можно?
— Можно, — разрешил Боря по праву трезвого и разумного. — Только баллон помоги отнести. Я всё в один заход не утащу.
Оба подхватили сварочное оборудование, баллон, ключи и вышли на площадку. Но тут же открылась дверь соседа. И мужик в халате в обеденный час показательно помахал домашней телефонной трубкой перед лицом.
— Я предупреждал.
Боря присмотрелся к трубке. Явно не сотовый. Из того периода времени, когда были модными радиотелефоны, чтобы ходить по всей квартире и разговаривать сколько влезет, а никакой шнур тебе не мешает.
«О чём только разговаривали?» — вновь проявил себя недовольный ситуацией внутренний голос.
— Это моя сварка! Мой баллон. Мне на работу надо, не доводи, — спускаясь по лестнице, ответил Боря. А затем прикрикнул, открывая дверь. — Позвонишь ментам, я тебе дверь обоссу!
К несчастью для Бориса, в этот момент за дверью застыла девушка в строгой форме с погонами. С папкой в руке. А рядом с ней мужик с пистолетом в кобуре на поясе.
Мужик первым и спросил:
— Зачем же сразу ссать на дверь? Это как-никак, мелкое хулиганство, — и тут же предложил. — Давайте отойдём лучше и поговорим… в участок.
Боря со Стасом переглянулись. Глобальный поник, принявшись хватать ртом воздух, отдавшись на откуп стрессу. А крановщик с непроницаемой миной заявил:
— Так он нам на коврик намедни насрал и у соседа телевизор на баян сменял под проценты, а возвращать не намерен.
— Как же так? — спросила женщина.
— Да так, соседские приколы, — вздохнул Стасян. — Сами разберёмся. Старики всё-таки. Старость уважать надо. А если сантехников за работой каждый раз в участки таскать, то трубы сами себя не починят.
— Вообще не починят, — подхватил идею оправдания на месте Борис. — Сегодня-завтра отопление дадут, так спортзал сразу затопит. Там трубы есть и нет одновременно. А семьдесят второй дом в конце улицы с пятого по первый этаж зальёт следом, но всё это время люди без воды сидеть будут, немытые.
Участковый с дамой из судебных приставов переглянулись.
— Семьдесят второй? У меня там мама живёт, — добавила пристав, что с лёгкой руки необразованных людей могла стать и приставкой.
— А я в спортзале бегаю вечерами. И там… действительно трубы лежат, — добавил мужик в фуражке и тут же в глазах его идея возникла. — О, так вы сантехники что ли? А нормальные?
— Других не делают… Третий разряд в помощь, — ляпнул Боря, забывая, что ещё не забрал бумаги у Дарьи, так как работу не сделал и благородство в первый месяц работы было на первом месте.
— Да? А у меня КМС по бегу, — улыбнулся добродушный и простой как солдатский сапог участковый. — Вы это, загляните тогда в седьмой участок. Мне там кран покоя не даёт. Течёт черте как. И вода не сливается почти. Ни рук не помыть, ни чай не поставить, — тут он посуровел и добавил. — А заодно и про соседей поговорим. Мне тут суета на районе не нужна. И так в порту опять что-то началось нездоровое. Только старое замяли.
Но тут женщина толкнула его в бок, чтобы много не говорил.
— Разглашать все могут, а ты попробуй промолчи в нужный момент, — заметила она. — Глядишь и заметят — премию получишь. А то обделяют всё тебя.
Участковый брови нахмурил. Боря, ощущая, как дрожит рука, вздохнул. Но телефон достал и начал вбивать цифры контактов. По несколько раз набирая одни и те же цифры на нервной почве, пока участковый сам не сделал дозвон.