«Ага, мало ли чем по плечу похлопать можно», — вновь добавил внутренний голос.
От двоякости мировой и тайной жизни общества не по себе становилось. От того все силы куда-то делись. А может и пообедать следовало. Да как-то аппетит пропал.
— С каких пор тебя заботит, что с отцом станется? — наконец, заявил Боря. — Ты его не знаешь совсем. Ты вроде ко всем мамкиным пихарям одинаково относился. А теперь — батя, батя. Только увидел и сразу принял?
— Ты что, совсем ничего не понимаешь? — переспросил Рома, слёзы смеха смахнув в который раз на дню. — Он же меня учит! Мы с ним копали, понимаешь. Пока я черенком кроссовок не порезал. Потом таскали даже, полные руки заноз набрав. Как теперь на гитаре играть? Потом смс-оповещение это. В магазин сгоняли, а дальше, — рыжик вздохнул, припоминая подробности. — Дальше что-то пошло не так. Может и у этого Ансерга твоего что-то пошло не так, а? Судя по размеру дилдо, берегов он не знает.
Боря к брату повернулся и признался:
— Зато судя по тому месту, где он сейчас находится, ему должно даже понравиться.
— Внутренний карман завёл?
— Да… звонил даже. Но это не точно.
Теперь уже Рому передёрнуло, забарабанил ладонями по панели.
— Братан, поехали, куда скажешь, главное попить купи, — и тут же добавил важное уточнение. — Только если это не гей-бар!
Боря как в тумане ехал. В голове перемешалось. Коба названивал. Но какая теперь работа, когда перед глазами жизнь переосмыслением пошла.
— Работать надо. Тогда всё хорошо будет. Поехали сверлить тебя буду учить. Но сначала в место одно заеду… на пару слов.
— Какое ещё место?
— Ты поправь меня, если ошибаюсь, — начал Боря, слова подбирая. — Ты вроде говорил, что целовался с Ленкой.
— Да, целовался! — гордо заявил Роман.
— Так ты… — протянул Боря и тут же все пазлы сошлись в голове. Одна рок-группа чего стоила. — Ну, точно. Ты же девственник!
— Чего сразу девственник-то? — набычился Рома и тут же добавил. — Ну а что, если девственник? Я по крайней мере, хер конский не вожу в багажнике. А чем ты занимаешься, у меня теперь вообще большие сомнения. Мамку только не трогай.
Боря вздохнул. Губу пожевал и скорости добавил. Скорее, скорее к Оксанке надо. Во-первых, поговорить. А во-вторых, за старшего брата отработать. Если отец только бухать учит и хуйней на огороде страдать, а своей толстой проститутки у рок-группы нет, то кто ж его ещё мудрости то житейской научит, как не братюня?
— Значит так, Роман. Девственником в Германию я тебя не отпущу, — вновь начала издалека Боря и Рома посмотрел на него почти со страхом.
— Так… а вот сейчас поподробнее, а то может я сам за минералочкой, а?
— Да не бойся… Оксана толк в это знает, — ответил Глобальный и понял, что до обеда на объект точно не успеет.
Но дела семейные — в приоритете. А заодно и поинтересоваться за Антона можно. Может они просто всё не так поняли и это один сплошной розыгрыш?
«С другой стороны, даже для замшело геюги контейнер фетиша и секс-игрушек — это слишком», — тут же подчеркнул внутренний голос.
И просто чтобы не сойти с ума от информационного потока в голове, Боря включил радио. То затянуло хриплым голосом старого алкаша, что скорее обоссыт со сцены слушателей, чем кого-нибудь вдохновит своим творчеством на великие подвиги.
А может ну его нахуй?
Махнём на Таити!
Дёрнем стопки по две
И всю жизнь на репите.
— М-да, группа «Санкт-Петербург» уже не та, — заявил Рома и выключил радио. — Что ж, с ментами мы сегодня уже порамсовали, хером померились, а теперь перейдём к десерту. У меня к тебе пара вопросов.
Песни его больше не интересовали… Его интересовала Оксана.
Боря невольно улыбнулся, вспоминая Анжелу — дай ей бог здоровья — и не ответил ни на один вопрос из потока.
Теория мертва без практики.
«Просто швырни его к Оксане на постель и закрой дверь», — тут же добавил внутренний голос: «Если из рода Глобальных, сам как-нибудь выплывет. Главное — создать прецедент».
Осталось только уговорить Оксану поучаствовать в замысле. Но что-то подсказывало, что с этим проблем не будет.
«Неудивительно, что с таким партнёром на всех вокруг бросается», — заявил внутренний голос и добавил гордо: «Тоскует по-настоящему мужику!»
И внедорожник подвёз к знакомому подъезду бывшей любовницы Антона.
Глава 20 — Оксана устала
Романа нервно трясло оставшуюся часть дороги. А когда вылез из автомобиля, сделал уверенный шаг в сторону подъезда и тут же заявил:
— Так это же мой подъезд! Ты куда меня привёз?
— Вот именно, женщина рядом всегда готова, а ты и не знаешь, — хихикнул сантехник. — Заводи полезные связи. Припрёт — пригодится.
Рыжий вздохнул и снова повернулся к брату:
— Слушай, так это ж цветов букет надо купить. Ну и там… шоколадку. Да?
— На это нет времени, — ответил Боря, скосив глаза на дисплей телефона. Двенадцать! Первый час пошёл. — Но ты прав, нельзя с пустыми руками… Бери ящик.
— При чём тут гомоящик? Это вообще ни разу не подарок.
— Пригодится, — загадочно ответил Глобальный, нагрузил девственника поклажей и позвонил в домофон.
— Кто там? — ответила Оксана-домоседка, которая либо не думала выходить на работу, либо совпало.
— Боря. Сантехник, — ответил коротко Глобальный и готов был начать разговор прямо на улице, но дверь тут же открылась.
— Боря, это хорошо, — встретила она на пороге в лёгком халатике, что немного распахнулся. Но тут же запахнула полы, крепко подвязав пояском, едва заметила дополнительного гостя с коробкой в руках. — Рома?
— Привет, Оксана, — заявил Борис, уверенно ступая навстречу.
— Здравствуйте, — добавил покрасневший сосед из квартиры сверху, робко подшагивая позади.
Конечно, он знал соседку. Но как к ней относился — другой вопрос.
«Если сразу не сбежал, то всё не так уж и плохо», — добавил внутренний голос.
Озадаченная Оксана впустила обоих внутрь, но Рома остался на пороге, а пальчик в маникюре поманил Глобального на два слова.
— Так, ну ты похоже соскучился, — зашептала Оксана, из поля зрения соседа пропав. — А он что здесь делает?
— Он то как раз для дела, — начал Боря издалека. — Но сначала скажи мне, что за дела с Антоном?
— А что за дела с Антоном? — не поняла та, кого Антон называл Окси. — Пропал куда-то на неделю. Одумался, похоже и к жене вернулся. Но с ней ему счастья не будет, иначе бы ко мне не бегал.
— Он не пропадал. Его посадили за хищения. И похоже надолго, — тут же поправил Боря. — Но я не о том. В коробке, которую Роман держит, игрушки. Они как бы это сказать… особые. Но похоже, что принадлежат Антону. В связи с чем — вопрос: ты ничего подозрительного не заметила, пока он к тебе приходил?
— В смысле посадили? В смысле подозрительного? — удивилась Оксана, но лишь дважды, чтобы два раза одно и то же дело не делать. — Хотя… он давно к этому шёл. А я всё думала где он берёт деньги на всё это барахло. Явно ворует.
— Барахло? — настало время удивляться сантехнику. Не то, чтобы прямо удивляться, но бровь вскинул. А дальше пусть сама думает.
Оксана взяла за руку и молча повела в спальню. А там: коробки, ящики, упаковка, целлофан, шкафы забиты, по краям обложены, а весь подоконник под тюлью красивой хуями заставлен. Буквально. Так как одни на присосках стоят, другие на ремнях держатся, а третьи в упаковке по стойке смирно, но ещё не опробованные.
«Вот это я понимаю — хуёвая жизнь!» — воскликнул внутренний голос: «Но я бы не сказал, что это спальня одинокой женщины. Скорее, забавной женщины. Более того — безумно голодной».
Едва Боря рот открыл, благословляя все силы небесные, что раньше в эту спальню не попал, как Оксана всё и выложила:
— Антон любит, когда его женщина трахает. И подчиняться любит. Он этот… сабмиссив.
— Что? — не понял Глобальный.
— Ну, подчиняться любит. Нижний. Госпожой зовёт, всё-такое, — объяснила соседка Романа. — Мне то это всё до фени. Даже нравилось, когда первые месяц игрушки разные дарил и наряды. Туфли там, платьишка, все дела. Но когда в промышленных масштабах поставлять начал — не по себе стало.
Она присела на кровать и тяжко вздохнула:
— А он ещё моду взял — в женское одеваться. Напялит туфли сорок третьего размера, губы накрасит и просит звать его Люсей. Я член с поясом надела пару раз по приколу, чего-то там ему вставила, подёргалась. Ему то понравилось. А я такая двигаюсь и думаю — «Окси, ну как ты до такого дошла то?» и угораю про себя. Борь… Мне бы член обычный, рабочий. Понимаешь? Я тоже люблю, когда меня ебут! Что это за мужики пошли, что сами выебать не могут, а хотят, чтобы их ебали? Я чего-то в жизни не понимаю? А?
— Я не знаю, я просто работаю, — ответил Борис, но по руке женщину все же погладил. Настрадалась с любовничком. Теперь травму психологическую лечить-лечить. Да лекарство известно.
Тут она подмигнула и за пах Борю погладила. Но тот гладить перестал, среди коробок прошёлся, вздохнул. Ещё одну коробку рядом не поставить. Обречён он что ли эти дилдо в багажнике возить и постовых смущать?
— То есть Антон не гей? — на всякий случай уточнил Глобальный скорее для общего развития, чем для конкретики, которую можно было использовать в быту.
— Ну по жизни то изрядный пидорас. Как послушаю его истории, как людей наёбывает, не по себе становится. А вот чтобы гей… не думаю. Про просто любит, когда его дырявят, простату массируя. Но до единения с мужиками вроде бы не дошёл… пока, по крайней мере. Но раз ты говоришь, посадили, значит… нашёл, что искал. Хотя, какие они мужики после этого? Это уже какие-то массовики-затейники. Не удивительно, что мир захватывают. Удобно устроились.
Боря замер, представляя, как весь мир педоризировался, и нет в нём больше женщин. А те, что есть, почему-то заняты друг другом больше, чем вниманием к противоположному полу. Более того, есть и почти женщины, почти мужчины, но толком не те, ни другие. Но тоже ебут друг друга. А ему мозги делают.