— Замок нашёл! — ляпнул Боря.
— Какой замок?
— Который на подвале висит, — прикинул Боря и вспомнил, что ключ от подвала семьдесят второго дома забыл. — С утра бегаю, ищу. Потеряли. А тут на обеде — нашёл. Представляете? Всё, еду к вам.
— Ну слава богу, Борис. А я-то уже подумал, что вы… ну да не будем об этом. Жду! — трубка отдалилась. И там послышалось. — Эй, ну зачем так стучаться? Боря-таки искал ключ, чтобы перекрыть воду в подвале.
«Хороший человек, прикрывает», — подумал Боря.
И только подумал, как телефон снова звонит. А там «Наташка». Боря тут же ответил и колёса грузить начал. Заехать — переобуться — милое дело, пока снова снег не выпал.
— Да?
— Боря, привет.
— Привет.
— Слушай, а ты не знаешь, где Ромка?
— С… отцом, — нашёлся сантехник.
Сдавать мамке трахающегося брата — последнее дело.
— С отцом, значит? — повторила Наташка и Глобальный прищурился, приготовившись к тираде, но женщина рыжая уличать во лжи не стала и продолжила томным голосом. — Знаешь, а я тут прилегла на кроватку. И лежу такая, в потолок смотрю. А Оксанка внизу опять с кем-то трахается. Ну и слышу, кричит там её ухажёр что-то вроде «ой, мамочки». А я слушаю их и оторваться не могу. То ли потому, что на Ромкин голос похож, то ли потому что… соскучилась. Борь…
Боря молча положил трубку. И на стояк посмотрел. Закрыв гараж, сел за руль, посмотрел снова — на месте.
Вздохнув, Глобальный точно знал, где будет обедать. Если перед глазами стоит рыжий цвет, то сердцу не прикажешь.
— Прости, батя. Жизнь идёт своим чередом.
Глава 21 — Работа не волк, не овца и не енот
Боря вошёл в квартиру Новокуровых и улыбнулся: пахло борщом. Что сразу давало плюс сто баллов к домашнему уюту.
Наташка застыла у двери в кухню в одном переднике, коварно улыбнулась. Сколько бы Глобальный не пытался разглядеть намёков на трусики, не смог.
«Вот же бесстыжая!» — восхитился внутренний голос.
А она лишь немного коснулась верхней повязки и фартук вовсе беспардонно свалился на пол коридора. Грудь захватила взгляд. А ещё взгляд упал ниже. Да там и задержался.
«К чёрту обед, когда есть рыжий аккуратный кустик!», — тут же заявил внутренний голос и двое бросились друг к другу, жадно целуясь.
Слова нужны там, где мало действий. А здесь и говорить ничего не надо — соскучились. Некая незримая сила, вездесущая как тяга самой вселенской гравитации, снова свела обоих. Неизбежность, подобная встрече волн и скал, подсказывала что правильно, а что — пустота.
Боря вдруг понял, что пустота в жизни испарилась. Только очутился в спальне, словно после перемотки. И что творит, главное? Поцелуи ушли от линии декольте гораздо ниже, спускаясь по блядской дорожке от пупка к холмику удовольствия. Нежно целуя аккуратненький кустик, снайперски выискивая языком место большего удовольствия, Боря ещё пытался бороться, но искушение оказалось сильнее. А стоило языку клитора коснуться, как хрупкую башню самоконтроля из соломы снесло мощным селевым потоком.
Важно попасть в него сразу, учила Анжела. Мужчины, которые ищут клитор больше пары секунд — бесперспективны или просто не желают взрослеть.
«Будь мужиком — найди и одолей!» — подстегнул внутренний голос.
Наталья напряглась и тут же расслабилась — нашёл! — распластавшись по кровати, раскинув руки и подхватив подушку. Остро захотелось продолжения. Подскочила, раздевая любовника в спецовке. Руки у него наверняка грязные, а вот всё, что ниже пояса манит как пчелу нектар. В пару движений Боря остался лишь в тонких летних носочках с забавными рисунками ромашки.
— Это не мои, — тут же заявил он, потому что мужчина с принтом на носках выглядит подозрительно. Даже если тот сантиметр на сантиметр в диаметре. Даже если с женщиной наедине.
Потому что мужские носки должны быть сплошь черны, серы или белы, но то для особых случаев, вроде свадеб или похорон.
Наташка рассмеялась и опустилась к поясу. Поцелуй с внутренней стороны бедра в одну ногу, поцелуй в другую, как будто забыла направление, был отвлекающим манёвром, затем, когда оппонент потерял бдительность, был исполнен мастерский засос на головке, от которого Глобального как током прошибло.
— Ой-ой-ой, полегче, — сказал он.
«Но только не вздумай останавливаться», — добавил внутренний голос.
Едва Наталья ослабила хватку и начала помогать себе рукой, как мышцы ног расслабились. Рыжая чертовка тут же принялась творить с членом языком всякое, как будто справлялась с летним тающим мороженым, не в силах укусить.
А от тех манипуляций Боря ощущал себя джойстиком, которым можно управлять. Порой игрок номер один лишь замирала, чтобы сразу не доводить до финала, и некоторое время смотрела в глаза молодому любовнику, томно прикусив нижнюю губу. Но чтобы совсем не скучал — начала гладить соски.
Прислуживаясь к новым ощущениям, Боря уж было решил, что лучше борщ. Так как мужские соски бессмысленны и бесперспективны. Появляются чисто по инерции природы, шутки ради. И тратить на них время в обед — точно не стоит.
С этой мыслью Глобальный перехватил инициативу в свои руки, подтянул Наталью на кровать и занялся уже её грудью. Женская грудь как раз наоборот, полна тайных смыслов, замыслов и загадок, не зря же её постоянно рисуют художники и вставляют куда ни попадя дизайнеры. А ты сиди и гадай, всматривайся. Лизнешь такую — напрягается. Подзабудешь — расслабится. А в целом — интересно. Женщина в процессе ласки даже издаёт интересные звуки, которые в обычной речи никогда не применит.
«Но ведь те же самые звуки получаются и от ласки лона», — поспешил добавить внутренний голос и Боря пообещал себе написать на эту тему эссе. Но не сегодня, а когда-нибудь в старости, когда время будет и уже стоять не будет. А останутся одни воспоминания. А пока — надо пользоваться тем, что работает.
И с этой мыслью Глобальный поправил носочек, и взобрался на женщину. Рыжая раздвинула пошире колени, и уже сама взяла себя за груди, вновь прикусив губу и глядя с выжиданием снизу-вверх. Что же он предпримет? Если обычно ласкать себя ей не хотелось, а то и воспитание не позволяло, то рядом с настойчивым молодым человеком, хотелось, как раз всё и побольше. Желательно с добавкой.
Наташка вскрикнула, сначала тихо, словно случайно, когда он вошёл. Но движения продолжились и крики стали громче. Рыжая вдруг стала кричать изо всех сил, словно желая отомстить соседке за мысли и томление одинокой души. И как давай она от себя эту тоску отгонять, что вот-вот по трубам застучат.
Боря на секунду прислушался, и подлеченный слух не подвёл — внизу ответили. Не по трубам, а голосом. Такое коварное, гортанное «ах!».
Наташка тут же повторила, но чуть протянула «а».
И процесс занятия сексом словно превратился в соревнование. На всякий случай, чтобы не думала имитировать, Глобальный, глотая слюну от запаха борща, что доносился с кухни, решил, что филонить не стоит и разошёлся как следует. Мало ли. Женщины коварны. Сегодня до финишка не доведёшь — завтра без борща останешься. Потому что — должен был.
Но и снизу не отставали. Там на Оксану словно каток наехал и орала она — будь здоров. А мелкий рыжий пиздюк, в кого мгновенно превратился брат-конкурент на минуточку, даже решил подвывать, порой разбавляя вызов между половозрелыми самками.
На что Боря тут же в ответ увеличил напор и Наташку накрыло. Только вместо того, чтобы закричать как следует, чтобы показать этим соплякам снизу, как надо. Она замолчала, на какое-то время даже перестала дышать, а потом из глаз брызнули слёзы. И губы прошептали тихо-тихо:
— Я люблю тебя.
«Какой люблю? Мы же проиграем так!»
Боря и рад бы ответить тем же, спустить и пойти есть борщ в носочках с ромашками, но внизу всё ещё кричат. Да и тут ещё можно работать и работать. Эта женщина слишком долго жила в строгости к себе, пока не пришёл искуситель с разводным ключом… и развёл. Так чего теперь стесняться? Обед должен быть полноценным. С десертом!
Боря не знал иностранного, но решил задействовать отечественные языковые свойства, чтобы-таки вызвать крики, в идеале вплоть до вызова скорой и полиции разом. А для того снова сполз пониже и устроил настоящее торнадо между ног. Терзая «кнопку удовольствия» языком, он замечал лишь, как наливаться нижние губы кровью и как неистово крутится Наташка. Вот и её джойстик обнаружен. Теперь он игрок номер один.
Едва это понял и усилил нажим, тут-то крики и пошли! И какие-то таинственные звуки следом, с подвыванием, рокотом. Ну, словно кайфует человек, только уже для себя, а не для других. Да вот что интересно, едва Боря расслышал их, как ощутил дикое возбуждение и снова на Наташку взобрался.
«Сейчас ещё посмотрим чья возьмёт!»
Кровать заскрипела так, словно её никогда не смазывали, а на самой фабрике при производстве специально состарили и собрали из всего ржавого хлама в округе. Будь у такой кровати ножки, они наверняка бы переломились. А так только изголовье стучало в стену, как набат для тех, кто устроил перекур снизу.
А ведь снизу прекратились все звуки.
«Мы победили!» — добавил победно голос: «Всё-таки — опыт против молодости решает!»
Боря тут же сдулся. Распластался на женщине. Затем перекатился на бок, не желая ту задавить. Пригодится. Но ещё некоторое время гладил по бледным мягким ягодицам и раздумывал, спросить ли её о том, что предлагал Антон Сергеевич, когда на работу Романа устраивала? Или как Леся надуется и ответит двусложно?
Решив не портить послевкусие, смолчал. Наташка уже не кричала, но тихонько постанывала. Накрыло запоздалой негой, что пришла на смену серии быстрых, мощных оргазмов.
Как будто лёгкие мелкие волны гуляли по её телу, немного тряслись мышцы, чуть сводило судорогой ноги.
— Солнце моё… ты сходи, покушай, — сказала Наташка, замерев и разглядывая потолок. В глазах плыли блики. В левом ухе фонило. Всё-таки опыт-опытом, а годы берут своё. Гореть в пламени похоти долго не получается. Вот и остаётся полустон-полувздох. Хотелось то быть о-го-го, а получилось только о-го.