бавив ему «третий глаз» на лбу.
— Трёха! Хэдшот! — заявил Боря.
Аудитория притихла, не найдя слов. А Бита один за другим швырнул ещё три снежка и добрал четыре очка.
— Семёра! — заключил судья. И даже самому захотелось поучаствовать. — Шац, ты готов?
— Я-то готов, а где вас потом хоронить, я хз, — ответил водитель микроавтобуса, стоимость которого ничуть не уступала цене отличного элитного внедорожника.
В качестве подтверждений своих слов, он тут же выбил «двойку», добавив левую грудь снеговику.
— Да это уже почти снеговиня, — заметил Бита.
— Не снеговиня, а снежная баба, баклан, — поправил Лапоть. — Давай вторую залепи!
Шац попробовал, но промазал. Затем угодил в ноги. Затем повторил в ноги и, наконец, закончил в голову.
— Семёра! — повторил Боря.
Бита с Шацем с искрами в глазах посмотрели друг на друга. Одно слово — и в драку превратится, вспыхнут пламенем!
— Князь, ты готов?
— Готов, — ответил конкурент Щаца и тут же «в молоко» угодил.
— Пролетел, как мимо биткойна в «десятых», — прокомментировал Шац, смакуя слова. — Или помнишь, как ты в молокозавод вложился?
— Чё сказал? — заступился за коллегу Бита. — там хотя бы молоко шестипроцентное было, а не полуторка!
— Чё слышал, — ответил уже Лапоть. — Ты либо стреляй, либо сдавайся. А срали мы с твоего молока дальше, чем видели.
— Ха… сдаваться. — добавил Князь и вновь промазал. — Я перед дифтерией и палочкой Коха не сдался и санэпидемнадзором тем более.
Третий залп — мимо. Четвёртый — тут Боря задумался. Чиркнул по боку снеговика. Но настолько мало, что хрен его знает, считать или нет. Засчитаешь — осудят. Но не засчитать тоже нельзя — пизды можно получить.
— Чиркнул по бочине, одно очко! — решил Боря.
— Слыхал, Князь? У тебя пока ещё одно очко… Но это ненадолго, — добавил Лапоть и заржал в голос.
Тут уж Князь не выдержал и бросился на него с кулаками. Рухнули в снег, покатились, углубились, а там и застряли, мутузя друг друга. Да из-за большого количество одежды, состоящей из свитеров, шарфов и кофт, без особого толка.
— Так, стопэ, — подбежал Боря указал на одного и другого. — У Князя очко снимаю. А тебе, Лапоть, даже выступать не придётся. Дисквалифицированы. Оба!
Дерущиеся поднялись. Забурчали, принялись отряхиваться, качать права, а Глобальный с обе руки поднял и заявил:
— Короче, счёт семь-семь. Боевая ничья.
— В смысле ничья? — возмутился Бита. — Нам нельзя «ничью». Нам надо хоть чью-нибудь, а то опять подерёмся.
— Ну так кидать лучше надо было, — ответил судья. — А пока, мужики, нет среди вам явных лидеров. В связи с чем предлагаю пожать друг друга руки и забыть как страшный сон про претензии. А кто против, пусть раздевается и в снег ныряет… пока не согласится.
С тем заявлением Боря снежок не использованный подхватил и метким ударом ещё один глаз на лбу мишени сделал. Затем ещё один поднял и тут же вторую грудь долепил. А чтобы совсем вопрос снять, следом причиндал снеговику налепил. Прямо между «ног» и «туловища». Стоит ли говорить, что следом яйца у члена появились?
Итого — девять очков. А то и больше. Тут уж как смежные зоны считать. А так, куда целился, туда и попал.
«Вот что значит, тренировка в дартс гаражная. Не прошли даром уроки», — заметил внутренний голос.
Четверо переглянулись, затем молча зааплодировали.
— Бля, ну базара нет. Мир и расход. Судья победил, — подтвердил Князь, первым руку примирения протянув. — Шац, ты мощного пацана привёл… Слышь, братан, может к нам пойдёшь?
— Не могу, — усмехнулся Боря и добавил. — Побаловались и хватит… работать надо. У кого-то сейчас хаты кипятком заливает, а других краны капающие бесят. А ко мне обращайтесь, когда исчерпаны все возможности для решения проблемы. Добро?
— Дело говоришь, — ответил Шац и предложил. — Выбирай приз.
— Да какой ещё приз? — отмахнулся Боря и тут же о проблеме вспомнил. — Мужики, до гаража подбросьте, а? На том и сочтёмся.
Глава 17 — Ближе к обеду
«Подбросить к гаражу» — означало высадить примерно около автобусной остановки в глубине хорошо знакомого района. То есть на пригорке в метрах семистах от гаража, если по прямой. А если по дороге петляющей, то целый километр от гаража наберётся. И всё по снегу, что как минимум по колено. Это только в колее. Шаг в сторону — по пояс окунёшься. А то и по грудь. Намело временами немало. Когда теперь разгребут?
Облака ушли, солнце трудится во всю, временами капель с крыш прогретых бежит, стучит, брынчит, отмотать все назад торопится. Верхний снег коркой покрылся. Но лишь на палец.
Проехать дальше нельзя и на внедорожнике. Дороги до ниже расположенных от остановки гаражей замело так, что иначе как на танке не проедешь.
— Боря, братан, не совался бы ты туда без лыж, — на прощание обронил Шац. — Я бы подвёз, сам понимаешь, но даже в такси Равшану вездеходы не завели. А снегоболотоходы все на полгода вперёд выкупили с такой погодой. Сам понимаешь.
— А что мне делать? — вздохнул Боря. — Как без автомобиля работать? Откапываться буду. Своими силами.
— Грейдера хоть подожди. Почистят через пару-тройку дней, легче откапываться будет.
— Через пару дней меня уже уволят. Да и кто-то по уши в говне будет плавать или в кипятке обварится, пока отсиживаться буду.
— Да кто тебя уволит? — округлил глаза Шац и руками в свитере развёл, чтобы всю округу разом зацепить для полноты картины. — Форс-мажор же ж! Природа шутить не любит.
И ведь не поспоришь, но когда сантехник только махнул рукой, водитель понимающе улыбнулся. Сам настырный. Пробивной. Твердолобый даже.
Не отступит и молодой, это понятно.
— Хер с тобой, бери лопату, — выгрузил следом за пассажиром и часть груза Шац, вручив оный практичный пластиково-складной экземпляр. — На память!
Рад бы и пистолет следом отдать именной. Всё-таки в кои то веки без перестрелки обошлось, но патроны с пацанами давно все перестреляли. И не гоже это — ствол дарить с тёмным прошлым. А сколько на нём висяков, забыл давно. Пока на кобуре подмышкой висит и документы на охранку в порядке, не придерутся. А если придерутся… Что ж, одним висяком больше будет. Бизнес «по-сибирски» никто не отменял. Сибирь большая. Законов не всех не хватает. А право силы ещё помнят. Второе право после причуд погоды же.
— Я верну при подобающих климатических, так сказать, — тут же пообещал заёмщик, поправляя новую сумку на плече, где гремел пакетом обед. Шац как знал, вручил по работе. Удобнее на плече таскать, чем в руках пакет нелепый.
— Не, это подарок, — усмехнулся Шац. — Бери так. Без возврата. С этой я ещё никого не закапывал. Так что… чистая. Не ссы.
Боря хмыкнул, но лопату взял. Чего не взять, когда дают?
«Другое дело, когда пизды дают», — тут же заметил внутренний голос: «Тогда возмущаться надо и сдачу давать в ответ. А от подарков халявных кто откажется? Бери, бери, Боря, в хозяйстве всё пригодится».
Дорога или направление? Если спуститься к россыпям ГСК ещё можно было по общей дороге, где уже пробивали себе дорогу КАМАЗы в высокие гаражи, то дорога вниз мягко говоря, не важная выходила. Близкая к эталону бездорожья.
Это на пригорке, среди грузовиков накатали колею, там даже фур хватало на ремонте. Мастерская что надо стоит, широкая, с большой площадкой для разворота и пятачком асфальтированным. На её просторах не менее широкие строения с покатыми крышами стоят. Снег с них сам скатывается и аккуратной стопочкой за ворота складывается. Почти у самого пригорка те новострои начинаются.
А вот ниже по дороге тысячи раз разбитой и столько же подсыпанной — плохо дело. Начиная от ворот кооператива лёгкого транспорта, можно хоть купаться в бескрайнем снежном море, подгребая себе той самой лопатой как веслом. Никто у виска крутить не будет. Каждый сам себе на уме там.
Боря отшагал с полкилометра, высоко поднимая ноги из снега, все носки мокрые насквозь, и холод на голенях уже не ощущается. А выше что — жарко. Вспотел на солнце без ветра.
Но это — победы. Он вдруг понял, что даже сам шлагбаум на воротах замело, как будто и не было. А это сразу метр глубины от уровня земли, считай. А сверху ещё половина как минимум. И как из этого полутораметрового слоя снега выезжать — вопрос всех вопросов.
В самом кооперативе за высоким забором в клеточку была центральная улица-магистраль и четыре переулка. Борин гараж находился в третьем переулке, что почти в самой низине притаился. Ниже только четвёртое ответвление у оврага, где снега того намело, пожалуй, больше двух метров, и никто из мужиков давным-давно мусор не выносил иначе, как в овраг тот.
Двоякая ситуация по расположению выходила. Машину угнать сложнее всего. Из оврага крутого ворьё если и полезет, то канистру бензина чисто за смелость можно кручить. А всё, что тяжелее — скорее в дребезги разобьётся, чем будет уворовано. Но если откапываться или из потопа весеннего погреб спасать, то Боря один из первых в списке пострадавших всегда.
Однако, судьба на этот раз оказалась благосклонна. И остался он не один на один с бедой, а с группой лиц.
У ворот кооператива уже ругался Лёня и кучковались другие мужики-владельцы своих двадцати метров в блоках из бетона и стали, с погребками и ямами в придачу. Кто с лопатой в руке, кто с санками, кто с сумками, все хотели попасть внутрь, дёргая металлический шлагбаум и согревая зажигалками заклинивший, заледеневший замок.
— Ну заебись, мужики. Может охранника уже наймём для такого случая? — бурчал Лёня, дёргая шлагбаум и подкапывая со всеми для порядка раз за разом.
Мужики что-то отвечали ему, но не так эмоционально. Сразу не расслышать.
— Как председателя нахуй послали, так и дела у нас тут творятся, — добавил он. — А так бы хоть дежурство организовали. А теперь что, грейдера ждать? Не думал я, что все в эту ночь забьют и ночевать дома останутся. А то и две из дома носа в гараж не покажут.